В современных реалиях процедура банкротства зачастую является единственно возможным способом защитить права кредиторов и хоть в какой-то части удовлетворить их денежные требования. Нередко такую позицию в качестве единственно возможной доносят до доверителей юристы и адвокаты, практикующие в сфере банкротства.
Однако встречаются ситуации, когда, несмотря на неудовлетворительное финансовое состояние должника, существует реальная возможность восстановления его платежеспособности и продолжения хозяйственной деятельности – должники в действительности готовы идти навстречу кредиторам и их разумным требованиям. К сожалению, не все кредиторы поддерживают такую инициативу и вопреки стараниям должника инициируют возбуждение дела о банкротстве, что в итоге оборачивается негативными как для самих предпринимателей, так и для их деятельности последствиями.
В качестве примера приведу дело из адвокатской практики, в котором успешный ресторанный бизнес фактически прекратил существование в результате действий конкурсных кредиторов, которые нельзя в полной мере охарактеризовать как добросовестные (данная оценка носит субъектный характер и дана прежде всего в контексте взгляда на сложившуюся ситуацию со стороны должника).
В июле 2016 г. по инициативе одного из конкурсных кредиторов Арбитражный суд г. Москвы возбудил дело о банкротстве акционерного общества. В ходе процедуры наблюдения на первом собрании кредиторов большинством голосов было принято решение о заключении в рамках данного дела мирового соглашения, которое в марте 2017 г. было утверждено судом первой инстанции.
На этом история могла бы закончиться положительным для должника исходом, если бы не одно «но»: несколько миноритарных кредиторов, включая уполномоченный орган (одно из подразделений ФНС России), возражали против заключения и утверждения мирового соглашения и обжаловали определение арбитражного суда.
Как пояснили кассаторы, не все кредиторы, пришедшие на судебное заседание по утверждению мирового соглашения, были осведомлены о предстоящем ходатайстве должника и не были знакомы с содержанием мирового соглашения, в связи с чем в нарушение принципа состязательности они были лишены возможности высказать свою позицию. Вместе с тем факт их извещения о проведении собрания кредиторов в соответствии с нормами законодательства о несостоятельности (банкротстве) и о дате судебного заседания по рассмотрению отчета временного управляющего ими не оспаривался.
Более того, кассаторы ссылались на установление в мировом соглашении «неразумных» сроков погашения задолженности должником и нарушение интересов кредиторов, не принимавших участия в утверждении данного документа.
Рассмотрев кассационную жалобу, Арбитражный суд Московского округа принял решение об отмене акта первой инстанции об утверждении мирового соглашения и направил дело на новое рассмотрение.
В постановлении кассация указала, что положения Закона о банкротстве, регулирующие принятие решения о заключении мирового соглашения большинством голосов кредиторов, не означают, что такое решение может приниматься произвольно. Поскольку в силу невозможности выработки единого мнения иным образом законом предусмотрено принуждение меньшинства кредиторов большинством, мировое соглашение в деле о банкротстве должно представлять разумный компромисс между интересами должника и всех (ключевое слово в позиции кассационной инстанции) его кредиторов.
На новом «круге» рассмотрения первая инстанция приняла позицию кассации и отказала в утверждении мирового соглашения. Как указывалось в определении, процедура утверждения мирового соглашения в любом случае должна обеспечивать защиту меньшинства кредиторов от действий большинства в ситуации, когда уже на стадии утверждения мирового соглашения ясно, что описанный в мировом соглашении результат не может быть достигнут.
В ноябре 2017 г. на собрании кредиторов большинством голосов вновь было принято решение о заключении мирового соглашения, однако арбитражный суд снова встал на сторону миноритарных кредиторов, представивших свои возражения, и ввел процедуру конкурсного производства в отношении общества-должника, ранее намеревавшегося вести успешный ресторанный бизнес в столице.
Таким образом, сложилась ситуация, когда действия нескольких кредиторов, требования которых суммарно составили всего 8% от общего количества требований, препятствовали прекращению дела о банкротстве и утверждению мирового соглашения, несмотря на одобрение большинства кредиторов.
Выход из сложившейся ситуации представлялся только один: погасить требования миноритарных кредиторов, возражающих против позиции большинства.
Совместными усилиями акционеров долги перед «недружественными» кредиторами были выкуплены, в реестре требований осуществлено правопреемство, а затем проведено очередное собрание кредиторов, на котором вновь были утверждены условия мирового соглашения.
Наконец, в июне 2018 г., спустя два года после ведения первой процедуры банкротства, мировое соглашение было утверждено арбитражным судом, а производство по делу о несостоятельности (банкротстве) прекращено. Примечательно, что все это время общество продолжало функционировать, при этом с требованиями о расторжении мирового соглашения никто из кредиторов не обращался.
Вместе с тем факт инициирования процедуры банкротства, продлившейся около двух лет, существенно повлиял на масштабы деятельности и прибыльность должника, чего можно было бы избежать при наличии согласия всех кредиторов на урегулирование спорных правоотношений мирным путем. Следует отметить, что арбитражные суды трех инстанций при рассмотрении указанного дела о банкротстве проявляли особое внимание к мнению уполномоченного органа, несмотря на незначительный характер его требований, включенных в реестр. Так, суды посчитали обоснованным довод уполномоченного органа о том, что в связи с тем, что судом не были рассмотрены часть заявленных им требований, налоговый орган не мог принимать участие в голосовании по утверждению мирового соглашения, что лишило его права на защиту государственных интересов. При этом тот факт, что даже при включении всех требований уполномоченного органа в реестр требований кредиторов должника итоги голосования по вопросу заключения мирового соглашения в любом случае остались бы прежними, судами был оставлен без внимания.
К сожалению, описание двухлетних мытарств общества-должника и его акционеров не может в полной мере отразить все нюансы российской правоприменительной практики по делам о банкротстве и передать все аспекты «прокредиторского» подхода, сложившегося в данной сфере.
На основе рассмотренного дела можно сделать следующие общие выводы по сложившейся практике рассмотрения дел о банкротстве.
С одной стороны, предпринимателям безусловно надлежит более внимательно и тщательно подходить к урегулированию кредиторской задолженности, даже незначительной, – прежде всего, по обязательным платежам. С другой – кредиторы, чьи требования в общем объеме требований являются небольшими, учитывая особенности деятельности должника и возможности его самого, его бенефициаров, могут получить удовлетворение их требований раньше мажоритарных кредиторов, особенно если вектор их действий совпадает с позицией государства в лице его уполномоченного органа.
Адвокатам и юристам, сталкивающимся в их практике с необходимостью урегулирования сложных взаимоотношений между кредитором и должником, следует иметь в виду, что правоприменительная практика в данной области – прежде всего, статистические данные арбитражных судов о количестве мировых соглашений, утвержденных по делам о несостоятельности (банкротстве), – указывает на очевидные трудности разрешения споров между должником и его кредиторами мирным путем.
В связи с этим необходимо учитывать, что формального одобрения условий мирового соглашения большинством голосов кредиторов должника для утверждения такого соглашения судом может быть недостаточно, поэтому нужно уделять особое внимание тщательному анализу кредиторской задолженности должников, моделировать возможные негативные сценарии развития событий, не ограничиваясь только требованиями, заявленными в реестр, либо воспользоваться нестандартными способами разрешения проблемы – к примеру, путем погашения задолженности и осуществления правопреемства, как и произошло в описанном деле. Данные действия необходимы для предотвращения рисков отмены определения арбитражного суда об утверждении мирового соглашения по заявлению лиц, не принимавших участия в его утверждении, но посчитавших их права нарушенными.
