Настоящий аналитический обзор является продолжением серии публикаций о законопроекте, предусматривающем совершенствование процессуального статуса соучастников обвиняемого, с которыми заключено досудебное соглашение о сотрудничестве.
Истоки проблемы
20 июля 2016 г. КС РФ вынес Постановление № 17-П по жалобе гражданина Д.В. Усенко, в рамках которого российский орган конституционного контроля inter alia сформулировал правовые позиции по проблеме использования в процессе доказывания по уголовному делу показаний соучастников подсудимых, дела в отношении которых выделены в отдельное производство в связи с заключением досудебного соглашения. Повод для постановки проблемы сфокусировался вокруг неопределенности положений закона, связанных с необходимостью предупреждения таких лиц об ответственности по ст. 307 и 308 УК РФ перед началом их допроса.
Широко известные правовые позиции КС РФ, озвученные в данном постановлении, положили начало не только дискуссии о правилах допроса таких лиц, но и поискам адекватной конструкции их правового статуса.
Об идентификации нового участника уголовного процесса
Проблема понятийной и нормативной идентификации нового вида субъектов уголовного судопроизводства возникла как следствие более прагматичного вопроса: каким образом допрашивать и оценивать показания соучастников преступления, уголовные дела в отношении которых выделены в отдельное производство и с которыми ранее было заключено досудебное соглашение о сотрудничестве? Неопределенность законодательства и противоречивость судебной практики в данной сфере правоотношений потребовали от КС РФ глубокого анализа характера правового интереса таких субъектов в исходе параллельного уголовного дела. Очевидно, что такой интерес, как правило, не является нейтральным в силу нескольких причин, определяемых законом и спецификой судебной ситуации. Если в отношении такого лица уже вынесен и вступил в законную силу приговор, оно, учитывая полученные при назначении наказания преференции, будет стремиться к обеспечению условий стабильности «своего» приговора при даче показаний по выделенному делу. В то же время изменение им показаний в рамках «смежного» процесса может привести к пересмотру вынесенного в отношении него приговора в связи с несоблюдением условий досудебного соглашения. Очевидное отсутствие процессуальной нейтральности у таких лиц расположило точки зрения об их понятийной идентификации между двумя полюсами – «обвиняемый» и «свидетель». Рассмотренный Государственной Думой РФ в первом чтении законопроект предлагает для них следующее наименование: «лицо, в отношении которого уголовное дело выделено в отдельное производство в связи с заключением с ним досудебного соглашения о сотрудничестве».
Несмотря на некоторую нейтральность и громоздкость формулировки, предлагаемая редакция ст. 56.1 УПК РФ максимально приближает данных субъектов к свидетелям, привнося некоторые особенности и изъятия в их процессуальный статус. Представляется, что это не совсем верно, поскольку результаты рассмотрения предъявленных такому «свидетелю» обвинений могут post factum определяться итогами разбирательства «смежного» уголовного дела в отношении его соучастников.
Формулировка понятий Европейским Судом по правам человека
В рамках уточнения автономного значения понятия «свидетель» применительно к совершенствованию гарантий защиты права на справедливое судебное разбирательство ЕСПЧ сформулировал понятие co-aсcused (или co-defendant), противопоставив его понятию material witness (или ordinary witness), которое соответствует более традиционному понятию свидетеля, закрепленному в ст. 56 УПК РФ (см., например, Постановление ЕСПЧ от 23 февраля 2016 г. по делу «Навальный и Офицеров против России»). Дословный перевод термина co-accused означает «сообвиняемый» или «соподсудимый». Данный термин ЕСПЧ относит к соучастникам подсудимого в рамках как одного и того же, так и различных судебных процессов. Название в данном случае отражает сущность понятия, которая определяется материальным и процессуальным интересом таких лиц в исходе уголовного дела.
На самом деле проблема шире
Помимо терминологической несостыковки положений законопроекта с международно-правовым подходом, отметим, что он не решает обозначенной проблемы целиком. Дело в том, что для дачи показаний по «смежным» делам могут привлекаться не только лица, заключившие досудебное соглашение о сотрудничестве, но и иные соучастники, таких соглашений не заключавшие. Возможно, они были осуждены в тот период, когда нормы гл. 40.1 УПК РФ не были введены в действие, или не захотели заключать соглашение, или его нарушили. Какими правами пользуются данные лица при их привлечении к производству процессуальных действий в делах в отношении соучастников? Единственный вариант решения этой ситуации – применение аналогии процессуального закона (при условии принятия обсуждаемого законопроекта).
Еще один минус
Редакция обсуждаемого законопроекта не охватывает всего перечня процессуальных действий и соответствующих им норм УПК РФ, которые могут применяться к лицам, с которыми заключено досудебное соглашение. В соответствии с предлагаемой формулировкой ст. 56.1 УПК РФ закрепляются права и обязанности данных участников при производстве любых процессуальных и следственных действий. Дальнейшие статьи законопроекта предусматривают внесение изменений, которые соответствуют специфике нового участника, лишь в отдельные нормы УПК РФ, регулирующие порядок производства некоторых судебных действий (допрос, оглашение показаний, осмотр местности и помещения, а также следственный эксперимент). Встает закономерный вопрос: можно ли в отношении данной категории субъектов назначить судебную экспертизу? Исходя из содержания ст. 56.1 УПК РФ, это не запрещено, но в таком случае субъекту законодательной инициативы следовало быть более последовательным при точечной коррекции отдельных норм УПК РФ, регулирующих субъектный состав конкретных процессуальных (судебных) действий.
В случае отказа от дачи показаний ст. 56.1 в редакции законопроекта предусматривает для нового вида «свидетелей» наступление последствий, предусмотренных гл. 40.1 УПК РФ, в качестве санкции за нарушение обязательств по досудебному соглашению. Думается, здесь требуется более гибкое регулирование, основанное на установлении судом соразмерности между отказом от дачи показаний и степенью существенности сокрытых таким путем сведений. Отказаться от дачи показаний можно в принципе, а можно – от ответов на отдельные вопросы, степень значимости которых варьируется. Не любой отказ от дачи показаний должен влечь за собой пересмотр вступившего в законную силу приговора и прекращение действия досудебного соглашения. В тексте законопроекта следовало бы указать на то, что в случае отказа от дачи показаний со стороны лица, дело в отношении которого выделено в отдельное производство, могут наступить предусмотренные гл. 40.1 УПК РФ последствия несоблюдения условий и невыполнения обязательств, предусмотренных досудебным соглашением о сотрудничестве.
Как оценивать показания нового участника уголовного процесса?
Ни постановление КС РФ, ни предлагаемый законопроект не предусматривают особенностей оценки показаний нового вида субъектов процесса. Согласно общему подходу ЕСПЧ обвинительные показания «сообвиняемых» могут использоваться для установления только события инкриминируемого подсудимому преступления, а также обстоятельств своего («сообвиняемого») участия в его совершении. Обвинительные показания «сообвиняемого» не могут определять виновность подсудимого по рассматриваемому судом уголовному делу (постановления ЕСПЧ по делам «Александр Валерьевич Казаков против России» от 4 декабря 2014 г., «Владимир Романов против России» от 24 июля 2008 г., «Шолер (Scholer) против ФРГ» от 18 декабря 2014 г.).
Представляется, что данный подход можно учесть – если не на законодательном уровне, то по крайней мере на уровне разъяснений Пленума ВС РФ.
Истоки проблемы
20 июля 2016 г. КС РФ вынес Постановление № 17-П по жалобе гражданина Д.В. Усенко, в рамках которого российский орган конституционного контроля inter alia сформулировал правовые позиции по проблеме использования в процессе доказывания по уголовному делу показаний соучастников подсудимых, дела в отношении которых выделены в отдельное производство в связи с заключением досудебного соглашения. Повод для постановки проблемы сфокусировался вокруг неопределенности положений закона, связанных с необходимостью предупреждения таких лиц об ответственности по ст. 307 и 308 УК РФ перед началом их допроса.
Широко известные правовые позиции КС РФ, озвученные в данном постановлении, положили начало не только дискуссии о правилах допроса таких лиц, но и поискам адекватной конструкции их правового статуса.
Об идентификации нового участника уголовного процесса
Проблема понятийной и нормативной идентификации нового вида субъектов уголовного судопроизводства возникла как следствие более прагматичного вопроса: каким образом допрашивать и оценивать показания соучастников преступления, уголовные дела в отношении которых выделены в отдельное производство и с которыми ранее было заключено досудебное соглашение о сотрудничестве? Неопределенность законодательства и противоречивость судебной практики в данной сфере правоотношений потребовали от КС РФ глубокого анализа характера правового интереса таких субъектов в исходе параллельного уголовного дела. Очевидно, что такой интерес, как правило, не является нейтральным в силу нескольких причин, определяемых законом и спецификой судебной ситуации. Если в отношении такого лица уже вынесен и вступил в законную силу приговор, оно, учитывая полученные при назначении наказания преференции, будет стремиться к обеспечению условий стабильности «своего» приговора при даче показаний по выделенному делу. В то же время изменение им показаний в рамках «смежного» процесса может привести к пересмотру вынесенного в отношении него приговора в связи с несоблюдением условий досудебного соглашения. Очевидное отсутствие процессуальной нейтральности у таких лиц расположило точки зрения об их понятийной идентификации между двумя полюсами – «обвиняемый» и «свидетель». Рассмотренный Государственной Думой РФ в первом чтении законопроект предлагает для них следующее наименование: «лицо, в отношении которого уголовное дело выделено в отдельное производство в связи с заключением с ним досудебного соглашения о сотрудничестве».
Несмотря на некоторую нейтральность и громоздкость формулировки, предлагаемая редакция ст. 56.1 УПК РФ максимально приближает данных субъектов к свидетелям, привнося некоторые особенности и изъятия в их процессуальный статус. Представляется, что это не совсем верно, поскольку результаты рассмотрения предъявленных такому «свидетелю» обвинений могут post factum определяться итогами разбирательства «смежного» уголовного дела в отношении его соучастников.
Формулировка понятий Европейским Судом по правам человека
В рамках уточнения автономного значения понятия «свидетель» применительно к совершенствованию гарантий защиты права на справедливое судебное разбирательство ЕСПЧ сформулировал понятие co-aсcused (или co-defendant), противопоставив его понятию material witness (или ordinary witness), которое соответствует более традиционному понятию свидетеля, закрепленному в ст. 56 УПК РФ (см., например, Постановление ЕСПЧ от 23 февраля 2016 г. по делу «Навальный и Офицеров против России»). Дословный перевод термина co-accused означает «сообвиняемый» или «соподсудимый». Данный термин ЕСПЧ относит к соучастникам подсудимого в рамках как одного и того же, так и различных судебных процессов. Название в данном случае отражает сущность понятия, которая определяется материальным и процессуальным интересом таких лиц в исходе уголовного дела.
На самом деле проблема шире
Помимо терминологической несостыковки положений законопроекта с международно-правовым подходом, отметим, что он не решает обозначенной проблемы целиком. Дело в том, что для дачи показаний по «смежным» делам могут привлекаться не только лица, заключившие досудебное соглашение о сотрудничестве, но и иные соучастники, таких соглашений не заключавшие. Возможно, они были осуждены в тот период, когда нормы гл. 40.1 УПК РФ не были введены в действие, или не захотели заключать соглашение, или его нарушили. Какими правами пользуются данные лица при их привлечении к производству процессуальных действий в делах в отношении соучастников? Единственный вариант решения этой ситуации – применение аналогии процессуального закона (при условии принятия обсуждаемого законопроекта).
Еще один минус
Редакция обсуждаемого законопроекта не охватывает всего перечня процессуальных действий и соответствующих им норм УПК РФ, которые могут применяться к лицам, с которыми заключено досудебное соглашение. В соответствии с предлагаемой формулировкой ст. 56.1 УПК РФ закрепляются права и обязанности данных участников при производстве любых процессуальных и следственных действий. Дальнейшие статьи законопроекта предусматривают внесение изменений, которые соответствуют специфике нового участника, лишь в отдельные нормы УПК РФ, регулирующие порядок производства некоторых судебных действий (допрос, оглашение показаний, осмотр местности и помещения, а также следственный эксперимент). Встает закономерный вопрос: можно ли в отношении данной категории субъектов назначить судебную экспертизу? Исходя из содержания ст. 56.1 УПК РФ, это не запрещено, но в таком случае субъекту законодательной инициативы следовало быть более последовательным при точечной коррекции отдельных норм УПК РФ, регулирующих субъектный состав конкретных процессуальных (судебных) действий.
В случае отказа от дачи показаний ст. 56.1 в редакции законопроекта предусматривает для нового вида «свидетелей» наступление последствий, предусмотренных гл. 40.1 УПК РФ, в качестве санкции за нарушение обязательств по досудебному соглашению. Думается, здесь требуется более гибкое регулирование, основанное на установлении судом соразмерности между отказом от дачи показаний и степенью существенности сокрытых таким путем сведений. Отказаться от дачи показаний можно в принципе, а можно – от ответов на отдельные вопросы, степень значимости которых варьируется. Не любой отказ от дачи показаний должен влечь за собой пересмотр вступившего в законную силу приговора и прекращение действия досудебного соглашения. В тексте законопроекта следовало бы указать на то, что в случае отказа от дачи показаний со стороны лица, дело в отношении которого выделено в отдельное производство, могут наступить предусмотренные гл. 40.1 УПК РФ последствия несоблюдения условий и невыполнения обязательств, предусмотренных досудебным соглашением о сотрудничестве.
Как оценивать показания нового участника уголовного процесса?
Ни постановление КС РФ, ни предлагаемый законопроект не предусматривают особенностей оценки показаний нового вида субъектов процесса. Согласно общему подходу ЕСПЧ обвинительные показания «сообвиняемых» могут использоваться для установления только события инкриминируемого подсудимому преступления, а также обстоятельств своего («сообвиняемого») участия в его совершении. Обвинительные показания «сообвиняемого» не могут определять виновность подсудимого по рассматриваемому судом уголовному делу (постановления ЕСПЧ по делам «Александр Валерьевич Казаков против России» от 4 декабря 2014 г., «Владимир Романов против России» от 24 июля 2008 г., «Шолер (Scholer) против ФРГ» от 18 декабря 2014 г.).
Представляется, что данный подход можно учесть – если не на законодательном уровне, то по крайней мере на уровне разъяснений Пленума ВС РФ.
