Правовые аспекты военных действий

Пространство республик бывшего СССР в последнее время нередко напоминает поле юридических коллизий, столкновений центростремительных и центробежных тенденций, несмотря на наличие большого количества межгосударственных институтов и норм. Во многом вследствие этого пока не удается разрешить самый старый из «постсоветских» конфликтов – Нагорно-Карабахский. 

Этот конфликт состоит из множества разноплановых нюансов и аспектов: исторического, культурологического, правового, психологического, геополитического, цивилизационного и т.д. Согласно теории всемирно известного политолога и философа Сэмюэля Хантингтона данный конфликт является порождением одной из восьми так называемых мировых точек «цивилизационного разлома», в которых ситуация не имеет принципиально никакого решения¹.

Вместе с тем смею выразить уверенность, что статус данного конфликта как одной из точек мирового цивилизационного разлома не может лишить стороны надежды на его разрешение, а скорее наоборот – является существенным стимулом к поиску правовых формул и парадигмы урегулирования конфликта, ведь если не работают иные институты, то должно торжествовать право, иначе «будут говорить пушки».

Решить Нагорно-Карабахскую проблему пытались еще со времен персидских шахов, царской России, СССР (напомню, что именно с этого конфликта начался развал Советского Союза) и далее на постсоветском пространстве.

Остановлюсь на одном из самых актуальных и болезненных аспектов этого конфликта – эффективности норм и институтов международного и гуманитарного права в период боевых действий.

Последняя Нагорно-Карабахская война, начавшаяся 27 сентября 2020 г., уже побила несколько «рекордов»: по количеству и разнообразию вооружения, плотности боевых действий, малому числу взятых в плен, а также незахороненных террористов.

В этой войне с первого же дня были нарушены нормы международного гуманитарного права как совокупности международно-правовых норм и принципов, регулирующих защиту жертв боевых действий, а также ограничивающих методы и средства ведения войны.

В частности, нарушены:

• Женевская конвенция 2008 г. по кассетным боеприпасам (Convention on Cluster Munitions, CCM), запрещающая их использование, передачу и накопление. Несмотря на это, кассетные боеприпасы все равно применяются, причем в отношении не только вооруженных сил, но и гражданского населения Карабаха. Этот факт подтвердила в своем октябрьском отчете международная правозащитная организация Human Rights Watch. Помимо кассетных используются ракеты израильского производства «LORA» массой 600 кг, способные поражать даже глубинные гражданские бомбоубежища, где прячутся дети и женщины. Такие ракеты многие страны отказались принимать на вооружение;
• Призыв Генерального секретаря ООН к прекращению военных действий во время глобальной пандемии (Резолюция Совета Безопасности от 1 июля 220 г. № 2532, S/RES/2532);
• Статья 51 Дополнительного протокола № 1 к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 г., касающегося защиты жертв международных вооруженных конфликтов, – о защите гражданского населения и инфраструктуры городов во время войны от 8 июня 1977 г. (далее – Дополнительный протокол № 1);
• Женевская декларация о терроризме от 29 мая 1987 г., The Geneva Declaration on Terrorism (42-я сессия, at 3, UNDoc. А/42/307), где указано: «терроризм проявляет себя в<…> нападении вооруженных сил одного государства на цели, которые подвергают риску гражданское население, проживающее в другом государстве <…> или запугивание, направленное против другого государства».
• Статья 5 Всеобщей декларации прав человека от 10 декабря 1948 г., которая гласит, что никто не должен подвергаться пыткам или жестоким, бесчеловечным или унижающим его достоинство обращению и наказанию.

В этом вооруженном конфликте не соблюдаются достигнутые соглашения о перемирии для обмена погибшими, что мешает Международному Красному Кресту приступить к его деятельности, однако при этом местное население успевает хоронить погибших, культовые сооружения и церкви функционируют, несмотря на прицельные бомбежки. Карабахское население оказывает также гуманитарную и медицинскую помощь раненым солдатам – независимо от того, на чьей стороне они воюют.   

Таким образом, можно констатировать, что в отсутствие механизмов реализации норм международного права в гуманитарной сфере в Карабахской войне, эти нормы реализует само население. Кроме того, круглосуточно функционирует офис Уполномоченного по правам человека, который скрупулезно ведет статистику итогов боевых действий, протоколируя и документируя по форме, требуемой международным уголовным судом.

К сожалению, международные юридические механизмы и институты демонстрируют в этой войне слабый прикладной характер. 

Международным правом установлена как личная, так и коллективная ответственность за совершение военных преступлений (ст. 86 Дополнительного протокола № 1). С 1998 г. действует Международный уголовный суд, к компетенции которого относится рассмотрение военных преступлений, для которых определена универсальная юрисдикция. Это один из видов экстерриториальной уголовной юрисдикции, подразумевающий компетенцию государства по привлечению к уголовной ответственности и наказанию виновных лиц безотносительно к месту совершения преступления либо гражданству обвиняемого или потерпевшего. Данный вид юрисдикционной компетенции основан главным образом на характере преступлений, уголовное преследование которых важно для всего международного сообщества (геноцид, преступления против человечности, военные преступления, пытки, а также акты международного терроризма).

На данной войне, на мой взгляд, помимо международных правозащитных организаций, имеющих свою (иногда политизированную) повестку, необходимо присутствие независимых наблюдателей, правозащитных структур, а также общественных и неправительственных организаций из других стран. Их присутствие сыграло бы однозначно позитивную роль, поскольку такие лица, будучи незаинтересованными наблюдателями, могли бы фиксировать последствия боевых действий и причиненный ими моральный и материальный ущерб. В связи с тем, что любое преступное деяние рано или поздно оканчивается уголовным преследованием, независимые наблюдатели потенциально могли бы выступать свидетелями и очевидцами. В связи с этим предлагаю рассмотреть идею создания общественной группы правового мониторинга, которая предложила бы конфликтующим сторонам, включая их юридические сообщества, свое непредвзятое содействие (не исключено, что с выездом в зону конфликта).

В заключение добавлю, что в Ассоциацию АРМРОСС поступило обращение представителя ассоциации в Нагорном Карабахе о том, что глава Нагорного Карабаха Араик Арутюнян обратился к Президенту РФ Владимиру Путину с открытым письмом о содействии в прекращении огня и возобновлении переговорного процесса.