Выбирая жизнь…

В 2020 г. Конституционный Суд РФ принял ряд важнейших актов, связанных с защитой прав граждан и конституционных ценностей России, из которых необходимо особо отметить два решения, ставших закономерным продолжением практики Суда и научных позиций его председателя и судей. В данных документах КС подтвердил высокое качество законодательства Московской области.

Первое. Постановлением от 23 октября 2020 г. № 43-П Конституционный Суд дал оценку конституционности подп. «а» и «е» п. 14.1 ст.35, подп. «в» п. 24 ст. 38 Федерального закона от 12 июня 2002 г. № 67-ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» (далее – Закон об основных гарантиях избирательных прав), а также п. 6 ч. 1, п. 4 ч. 2 ст. 27 и п. 3 ч. 24 ст. 30 Закона Московской области от 4 июня 2013 г. № 46/2013-03 «О муниципальных выборах в Московской области» (далее – Закон МО о муниципальных выборах).

Аргументация заявителя (кандидата в муниципальные депутаты от КПРФ Михаила Серяпова), как и решений судов общей юрисдикции, сводилась к двум позициям.

Первая касается формы подачи списка кандидатов, предоставляемого в территориальную избирательную комиссию (ТИК). Заявитель подал его как самостоятельный документ, полагая, что выполнил требования законодательства, а суд пришел к выводу, что список кандидатов обязательно должен быть подан в форме отдельного приложения к решению партийной конференции.

Вторая позиция связана с порядком голосования за список кандидатов при выдвижении на партконференции. В отношении заявителя в ходе его выдвижения тайное голосование прошло персонально – т.е. участники конференции голосовали за каждую кандидатуру в отдельности. Суд же усмотрел необходимость тайного голосования за весь список кандидатов целиком, как того требует законодательство. Заявитель жалобы в КС пришел к выводу, что соответствующие нормы федеральных законов и законов Московской области противоречат Конституции РФ.

Конституционный Суд не согласился ни с заявителем, ни с судами общей юрисдикции, указав, что оспариваемые нормы избирательного законодательства соответствуют Конституции, но были неверно истолкованы судами.

На мой взгляд, следует безусловно согласиться с правовой позицией КС, направленной на защиту ценностей демократии, а также избирательных прав граждан и политических партий. Необходимость дублирования списков кандидатов, когда помимо законодательно закрепленного требования приложить к решению конференции (съезда) партии список кандидатов требуется повторное представление в ТИК списка кандидатов по форме, установленной избиркомом, явно не вытекает ни из федерального, ни из областного законодательства – тем более, что сведения обо всех выдвинутых в установленном порядке кандидатах с указанием избирательных округов, по которым они баллотируются, содержатся в самом партийном решении.

Тайное голосование делегатов конференции, осуществляемое по каждой предложенной кандидатуре персонально, тем более не может считаться нарушением законодательства. Более того, полагаю, что персональное голосование по каждой кандидатуре из списка даже в большей степени отвечает демократической практике и позволяет избежать манипуляций со стороны партийного руководства, когда наряду с известными и уважаемыми членами партии проводят отдельных, менее достойных кандидатов, которые при персональном голосовании могли бы не получить поддержки партийной конференции.

Правоприменительная практика, с которой столкнулся заявитель, напрямую не обусловлена оспариваемыми положениями Закона МО о муниципальных выборах и Закона об основных гарантиях избирательных прав – их нормы были применены вполне формально, вне системной связи с другими положениями законодательства (прежде всего, общими принципами избирательного права, а также нормами Конституции). Кроме того, региональный законодатель не вправе вводить какие-либо ограничения конституционных прав и свобод, тем более – устанавливать такие процедуры и условия, которые затрагивают само существо права на свободные выборы (постановления КС от 11 марта 2008 г. № 4-П и от 24 декабря 2012 г. № 32-П; определения от 17 июня 2008 г. № 436-О-О и от 9 февраля 2016 г. № 337-О). Таким образом, даже при каких-либо технических недостатках законодательства Московской области (а таковых КС не выявил) суды в их толковании конкретных процедурных норм должны были руководствоваться общими принципами избирательного права.

В связи с изложенным сложно не согласиться с научными позициями председателя КС Валерия Зорькина о том, что именно Конституция и следование ее нормам позволяют уточнять в определенных пределах условия социального компромисса и реализовать такие правовые изменения, которые «подтягивают» наше общество и государство к уровню высших мировых достижений в сфере политико-правового развития¹, а в конституционной действительности должна присутствовать реальная возможность для оппозиции прийти к власти (в том числе на муниципальном уровне), поскольку нельзя, чтобы государственная власть была монополизирована одной партией или организацией².

Второе решение непосредственно связано с пандемией COVID-19. Постановлением от 25 декабря 2020 г. № 49-П Конституционный Суд дал оценку конституционности подп. 3 п. 5 постановления губернатора Московской области «О введении в Московской области режима повышенной готовности для органов управления и сил Московской областной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций по предотвращению распространения новой коронавирусной инфекции (COVID-2019) на территории Московской области».

Заявитель жалобы в КС, покинув место проживания, в нарушение указанных нормативных положений находился в общественном месте г. Протвино Московской области в период угрозы распространения пандемии. По данному факту был составлен протокол об административном правонарушении по ч. 1 ст. 20.6.1 КоАП РФ. Заявитель полагал, что губернатор превысил свои полномочия и ограничил право граждан на свободу передвижения, что противоречит Конституции.

Протвинский городской суд Московской области, в производстве которого находилось дело, обратился с запросом в Конституционный Суд на предмет проверки конституционности соответствующих норм постановления губернатора Московской области.

КС в очередной раз проявил мудрость, отреагировав на вызовы пандемии и защитив ценности жизни и здоровья граждан, как и их соответствующие права. Сложно не согласиться с позицией Суда о беспрецедентности опасности распространения COVID-19, равно как и с указанием на право (и одновременно обязанность) государства принять меры к снижению рисков распространения пандемии на территории России в целом и в соответствующих регионах в частности. Речь действительно идет о справедливом балансе различных категорий прав при приоритете права на жизнь и здоровье.

Жизнь и здоровье человека – высшие блага, без которых утрачивают значение многие другие блага и ценности, поэтому забота об их сохранении и укреплении образует одну из основополагающих конституционных обязанностей государства. Жизнь человека является высшей конституционной ценностью, без которой реализация гражданских, экономических, социальных и иных прав становится во многом бессмысленной. Это предполагает принятие актов, ограничивающих права и свободы человека, в том числе свободу передвижения (ч. 3 ст. 55 Конституции).

Губернатором Московской области было осуществлено, по сути, оперативное (опережающее) правовое регулирование, впоследствии (спустя незначительный период) легитимированное правовыми актами федерального уровня, что само по себе, по смыслу правовой позиции, неоднократно высказанной КС, не может расцениваться как противоречие положениям Основного Закона.

Важно отметить своевременность действия органов власти многих регионов страны, а также оперативность законодательного обеспечения борьбы с «коронакризисом» со стороны федерального центра. Данные факты были также учтены Конституционным Судом в его решении, как и относительность и кратковременность запретов, а также возможность перемещения граждан при наличии уважительных причин.

Взвешенная правовая позиция Суда зиждется на прогрессивных научных взглядах его судей. Так, судья Сергей Князев отстаивает продуманность и последовательность любых поправок – не только конституционных, но и законодательных – выступая с критикой частых корректировок законодательства. «Не стоит думать, что можно порезвиться на законах, не позаботившись об их стабильности», – подчеркивает он.

«Антикоронавирусное» регулирование отличалось последовательностью, но требовало не только оперативности, но и соблюдения ценностно-правовых начал правовой культуры российского общества. Валерий Зорькин справедливо обращает внимание на опасность расхождения правовых норм с нормативностью морали, в которой спасение жизней видится центральной темой. Отсюда ясно, что любые недостатки определения компетенции субъектов Российской Федерации не могут стать оправданием для бездействия властей перед угрозой пандемии. При этом соглашусь с позицией председателя КС о том, что не только государство, но и каждый человек жизненно заинтересован в сохранении нравственного и физического здоровья общества и всех его членов.