Редко какие заметки пишу с таким сильным убеждением и поистине гневным воодушевлением, как эту – отклик на мнение Анны Волковой, опубликованное «АГ» 3 декабря с.г. («Почему фактические брачные отношения заслуживают законодательного регулирования»). Автор выступает за легализацию фактических брачных отношений, утверждая, что последствия сожительства зачастую такие же, что и в официальном браке.
В качестве обоснования своей позиции Анна Волкова привела ссылку на рассмотренное Верховным Судом РФ гражданское дело по иску Сергея Максютова к Наталье Леоновой (Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 16 июня 2020 г. по делу № 5-КГ20-29).
При всем уважении к мнению, высказанному и аргументированному коллегой, категорически не могу согласиться ни с заявленной ею позицией, ни с ее аргументацией.
Наша коллега, которой настоящей заметкой решительно оппонирую, высказалась в пользу изменения законодательства под весьма благородным на первый взгляд «лозунгом» о необходимости защиты имущественных прав лиц, долгое время живущих в фактических брачных отношениях.
Разумеется, все мы вправе высказывать свою точку зрения, даже если она расходится с мнением большинства собеседников или противоречит ему. Более того, именно всестороннее, многогранное обсуждение правовых тем и вопросов становится базой для возможных законодательных изменений. Но подчеркну: меня заметка Анны Волковой обеспокоила, потому что она – еще одно звено в подспудно, но все настойчивее звучащем в обществе призыве поколебать российское семейное законодательство посредством легализации сожительства. Какая бы благородная мотивация при этом ни приводилась, такие призывы направлены на коренное изменение системы брачно-семейных отношений.
И даже то, что для обозначения сожительства авторы используют словосочетание «гражданский брак» – хотя гражданским браком, в отличие от церковного, является как раз брак, зарегистрированный в органах ЗАГС, – выступает, на мой взгляд, приемом, исподволь подготавливающим читателей к естественности того, к чему призывают авторы подобных идей (мол, это все равно брак, пусть и фактический, поэтому нужно защищать стороны, состоящие в таком браке).
В связи с этим неизбежно возникают вопросы: для чего такое кардинальное изменение системы брачно-семейных отношений? И кому оно нужно?
В мире нет ничего неизменного, все меняется, включая законодательство. Но на данный момент совокупность конституционных и семейно-правовых норм такова, что обсуждение темы легализации сожительства лично мне представляется крайне малоперспективным. В частности, институты семьи, детства, материнства и отцовства получили усиленное закрепление на конституционном уровне. Это выражается в совокупности следующих норм Конституции РФ:
- «В Российской Федерации <...> обеспечивается государственная поддержка семьи, материнства, отцовства и детства» (ч. 2 ст. 7);
- «Материнство и детство, семья находятся под защитой государства» (ч. 1 ст. 38);
- «защита семьи, материнства, отцовства и детства; защита института брака как союза мужчины и женщины; создание условий для достойного воспитания детей в семье, а также для осуществления совершеннолетними детьми обязанности заботиться о родителях» находятся в совместном ведении РФ и ее субъектов (п. «ж.1» ч. 1 ст. 72).
Согласно п. 1 ст. 10 Семейного кодекса РФ «Брак заключается в органах записи актов гражданского состояния»; в соответствии с п. 2 ст. 10 «Права и обязанности супругов возникают со дня государственной регистрации заключения брака в органах записи актов гражданского состояния».
Таким образом, сочетание приведенных конституционно-правовых и семейно-правовых норм дает основание утверждать, что в ближайшем будущем изменения в семейном законодательстве, тем более столь радикальные, маловероятны.
Разумеется, приведенные мной доводы ни в коем случае не означают, что права людей, живущих в сожительстве, без регистрации брака, не нужно защищать. Однако для этого, по моему мнению, должны использоваться уже существующие правовые механизмы (применение которых Сергеем Максютовым, собственно, и продемонстрировано в приведенном Анной Волковой примере из судебной практики), а не под предлогом защиты указанных прав изобретаться новые либо адаптироваться чуждые отечественной правовой системе привнесенные извне.
Помимо этических, социокультурных и иных оснований для решительного противодействия реализации подобных призывов можно привести сугубо юридические основания.
В сожительстве между собой могут состоять мужчина и женщина, при этом один из участников (или даже оба) формально может быть связан нерасторгнутыми брачными отношениями. Подобную коллизию, считаю, допускать нельзя, поскольку это поставит под угрозу имущественные и неимущественные права граждан, состоящих в официально зарегистрированных браках.
Кроме того, мужчина, состоящий в сожительстве с женщиной, вполне может считать себя не связанным этими отношениями, а потому сожительствовать одновременно с двумя и даже более женщинами. Известная формула «женщина, живущая в сожительстве, считает себя замужем, а мужчина, живущий в сожительстве, считает себя холостым» приобретает в свете этого очень горький по отношению к женщинам оттенок. И хотя разработчики обсуждаемых предложений выдвигают различные гарантирующие инициативы вроде пятилетнего ценза совместного проживания, это не исключит возможные злоупотребления и грозит судам валом дел – семейных, жилищных, имущественных и наследственных.
И вот тут как раз хочу перейти к самому важному моменту. Только что я упоминал о возможном недобросовестном поведении участников сожительства. Но еще более значимо – и в этой части не могу не согласиться с оппонентами – что права сожителей не защищены в силу юридической неграмотности последних: многие из них, живя много лет вроде бы в любви и согласии, пусть и без официальной регистрации брака, не знают, что рискуют лишиться всего имущества, которое наполовину считают своим. И здесь мы с оппонентами окончательно расходимся во взглядах: если те призывают исправить это положение, защищая права таких граждан, чтобы они, несмотря на их правовую неграмотность, не пострадали, – то я, в свою очередь, призываю к развитию правового просвещения с целью максимального широкого информирования граждан об их правах в сфере семейных и гражданских правоотношений.
Есть неписаное правило: незнание закона не освобождает от ответственности. Сфера наследственных правоотношений содержит норму, весьма близкую к рассматриваемому вопросу, – о том, что юридическая неграмотность не является уважительной причиной для восстановления срока для принятия наследства. И если в наследственных правоотношениях юридическая неграмотность не создает приоритета юридически неграмотным гражданам, то почему она вдруг должна предоставлять им приоритет в не менее важных семейных правоотношениях?
Хотелось бы обсудить еще один аспект, затронутый в заметке Анны Волковой. В качестве дополнительного довода она обращается к опыту европейских государств – в частности, Франции и Германии. Разумеется, правовые нормы иных государств можно и нужно изучать, в том числе для того, чтобы рассмотреть возможность рецепции зарубежного правового опыта. Но это, считаю, возможно лишь тогда, когда речь идет о нормах права, сочетаемых с российскими; если же это касается положений, органически несовместимых с законодательством РФ, их рецепция представляется недопустимой.
Если кто-то, прочитав эту заметку, назовет меня консерватором, соглашусь – да, я консерватор и решительно возражаю против подобных нововведений. Каждая отрасль права должна быть живой, развивающейся, совершенствуемой и совершенствующейся, но все же с учетом традиций нашей правовой системы. В этом – оплот стабильности, столь необходимой каждому из нас.
В завершение напомню исторический опыт. В первые годы советской власти семейные отношения были фактически разрушены до основания, превратились в свободные и необязательные, был отвергнут принцип нерасторжимости брака. Несмотря на это, большинство населения нашей страны продолжало регистрировать браки, причем в силу не дремучести или правовой безграмотности, а естественности для большинства людей. Спустя несколько десятилетий нормы семейного права стали более строгими и таковыми они, в сущности, сохраняются до сих пор (правда, нерасторжимость браков так и не была восстановлена).
Так стоит ли вновь, как 100 лет назад, рушить семейно-правовые устои нашего общества? Убежден, что нет. Пусть эта сфера остается стабильной!
