Конституционный Суд опубликовал Определение № 2958-О/2024 по жалобе на неконституционность п. «д» ч. 1 ст. 104.1 «Конфискация имущества» УК РФ.
В июле 2023 г. гражданин М., бывший на тот момент супругом Натальи Мироненко, был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 264.1 «Управление транспортным средством в состоянии опьянения лицом, подвергнутым административному наказанию или имеющим судимость» УК РФ. В приговоре суд распорядился конфисковать автомобиль, которым осужденный управлял при совершении преступления. Впоследствии апелляция поддержала выводы нижестоящего суда, а кассация отклонила доводы Натальи Мироненко о незаконности конфискации автомобиля, поскольку он приобретен в период брака и принадлежит супругам на праве совместной собственности. В свою очередь Верховный Суд отказался рассматривать ее кассационную жалобу.
В жалобе в Конституционный Суд Наталья Мироненко указала, что п. «д» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ не соответствует Конституции в той мере, в какой он допускает конфискацию общего имущества супругов в виде т/с, в котором осужденному причитается только доля, а также позволяет лишать права собственности бывшего супруга (их брак с осужденным был расторгнут решением мирового судьи в апреле 2023 г.).
Конституционный Суд не выявил оснований для принятия этой жалобы к рассмотрению. Со ссылкой на Постановление от 7 марта 2017 г. № 5-П он напомнил, что конфискация орудий и иных средств совершения преступления является публично-правовой санкцией, структурно обособленной и автономной от наказания. Это мера уголовно-правового характера, выражающаяся в возложении на обвиняемого или осужденного обязанности претерпеть дополнительные по отношению к наказанию правоограничения уголовно-превентивного свойства. По своей конституционно-правовой природе она соотносима по некоторым признакам с наказанием, но не тождественна ему.
КС также напомнил, что 14 июля 2022 г. ч. 1 ст. 104.1 УК была дополнена п. «д», который установил конфискацию по отношению к транспортному средству, принадлежащему обвиняемому и использованному им при совершении преступления, предусмотренного ст. 264.1, 264.2 или 264.3 Кодекса. Так, в ч. 1 ст. 264.1 УК установлена уголовная ответственность за управление автомобилем, трамваем либо другим механическим транспортным средством лицом, находящимся в состоянии опьянения, подвергнутым административному наказанию за управление ТС в состоянии опьянения или за невыполнение законного требования уполномоченного должностного лица о прохождении медицинского освидетельствования на состояние опьянения. При этом само по себе использование ТС создает повышенную опасность для окружающих, а управление ими в состоянии опьянения объективно снижает уровень безопасности дорожного движения. Законом о безопасности дорожного движения запрещена эксплуатация т/с лицами, находящимися в состоянии алкогольного, наркотического или иного токсического опьянения. В свою очередь, ПДД также запрещают водителю управлять транспортом в состоянии опьянения, под воздействием лекарственных препаратов, ухудшающих реакцию и внимание, в болезненном или утомленном состоянии, ставящем под угрозу безопасность движения.
КС напомнил, что эффективный контроль за соблюдением запрета на употребление водителями вызывающих опьянение веществ предполагает наличие механизмов, обеспечивающих выявление фактов их употребления, а также соответствующих обязанностей и ограничений, которые должны налагаться с тем, чтобы воспрепятствовать лицам, находящимся под воздействием алкоголя, управлять ТС. Текущим регулированием предусмотрена объективно оправданная дифференциация публично-правовой ответственности водителей. Кроме того, государство обязано предусмотреть эффективные меры предупреждения общественно опасных деяний, а тем более – предупреждения новых преступлений, которое понимается как сочетание общей и частной превенций, включает предупреждение совершения нового преступления лицом, привлеченным к уголовной ответственности (Постановление КС РФ от 31 января 2024 г. № 4-П).
С этим согласуется решение законодателя распространить конфискацию на ТС, принадлежащее обвиняемому и использованное им при совершении преступления, предусмотренного ст. 264.1 УК РФ. Эта мера соразмерна общественной опасности деяния, носит оправданный и объективно обоснованный характер, направлена на обеспечение общественной безопасности, предупреждение новых преступлений и не предполагает ее произвольного применения. В Постановлении от 14 июня 2018 г. № 17 «О некоторых вопросах, связанных с применением конфискации имущества в уголовном судопроизводстве» Пленум ВС РФ указал, что в силу п. «г», «д» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ орудия, оборудование или иные средства совершения преступления, транспортное средство, которое было использовано обвиняемым при совершении преступления, предусмотренного ст. 264.1, 264.2 или 264.3 Кодекса, конфискуются, если они принадлежат обвиняемому.
Для целей гл. 15.1 УК принадлежащим обвиняемому нужно считать имущество, находящееся в его собственности, а также в общей собственности обвиняемого и других лиц, в том числе в совместной собственности супругов. Факт принадлежности обвиняемому орудий, оборудования или иных средств совершения преступления, т/с, использованного обвиняемым при совершении преступления, предусмотренного ст. 264.1, 264.2 или 264.3 УК РФ, относится к предмету доказывания по уголовному делу и должен быть установлен судом на основе исследованных им доказательств.
Кроме того, со ссылкой на Постановление от 13 июля 2021 г. № 35-П Суд указал, что бывший супруг, будучи заинтересованным в сохранении за собой права на общее имущество супругов, должен сам принимать меры – в соответствии с требованиями разумности и осмотрительности – по контролю за ним и, в том числе, когда это отвечает его интересам, совершать действия, направленные на своевременный раздел такого имущества. Соответственно, оспариваемое законоположение не содержит неопределенность, которая препятствовала бы единообразному пониманию и применению конфискации правоприменительными органами.
Партнер КА г. Москвы «Минушкина и партнеры» Арам Мурадов выразил несогласие с позицией Конституционного Суда в этом определении. «Суд в обоснование своих выводов ссылается на Постановление № 35-П/2021. Но он заблуждается, так как прокуратура зачастую оспаривает соглашения о разделе имущества, особенно если это соглашение будет достигнуто в период предварительного следствия. Также необходимо заметить, что органы следствия часто выносят постановление о запрете регистрационных действий, что также затрудняет одному из супругов возможность следовать требованиям разумности и осмотрительности», – возразил он.
В обоснование своей позиции эксперт привел пример, связанный с признанием одного из супругов банкротом. «Так, при признании одного из супругов банкротом конкурсный управляющий имеет законное право взыскать долю супруга из совместно нажитого имущества, тем самым законодательство признает право собственности одного из супругов. Почему имеются такие разные подходы в признании права собственности на совместно нажитое имущество? Считаю, что при назначении наказания в виде конфискации транспортного средства за совершение преступления, предусмотренного ст. 264 УК РФ, законодатели исходили из того, что при соблюдении права собственности супругов на 1/2 часть совместно нажитого имущества фактически конфискация будет невозможной и при взыскании стоимости 1/2 имущества в виде наказания это соразмерно наказанию в виде штрафа», – полагает Арам Мурадов.
Управляющий партнер АБ «Михальчик и партнеры ЮК» Алексей Михальчик также выступил на стороне граждан в этом вопросе. «Любые тренды на ужесточение правоприменительной практики нуждаются в должном оппонировании со стороны институтов гражданского общества, к числу которых относится и адвокатура. В связи с этим позиция КС при явной коллизии правовых норм делает однозначный выбор в пользу государственных интересов, что не может не вызывать настороженность. С точки зрения закона принадлежность спорного транспортного средства очевидна, им владеют оба супруга вне зависимости от того, кто поименован титульным собственником. В этом отношении фактический упрек жене в недостаточной активности при защите своего имущества звучит странно. При этом с точки зрения защиты охраняемых общественных интересов рациональность решения не вызывает сомнений, нарушитель лишается самого орудия преступления, в современных реалиях это, безусловно, кратно снижает возможность рецидива, а также оказывает серьезное превентивное воздействие на потенциальных нарушителей: для многих потерять машину “больнее”, чем потерять свободу. В таких случаях справедливое решение предполагает сохранение баланса интересов, но его, к сожалению, я не увидел», – заключил он.
