Конституционный Суд опубликовал Определение № 248-О/2024 по жалобе на неконституционность п. 4 и 4.2 ст. 132 Закона о банкротстве и ч. 1 ст. 177 АПК РФ.
В июле 2022 г. Арбитражный суд г. Москвы в рамках дела о банкротстве ООО «А.» расторг договоры купли-продажи газовых котельных, заключенные между должником и гражданами С. и Г., с возмещением последним стоимости имущества за счет средств бюджета муниципального образования. Кроме того, были расторгнуты заключенные между теми же физлицами и администрацией городского округа Троицк в г. Москве соглашения о целевом использовании вышеуказанных социально значимых объектов. Также были признаны недействительными последующие ДКП недвижимости, заключенные между С., Г. и Денисом Пустовым, об отчуждении в собственность последнего газовых котельных.
Суд обязал Дениса Пустового передать в собственность муниципального образования социально значимые объекты коммунальной инфраструктуры, с чем согласились вышестоящие инстанции. Они пришли к выводу, что граждане С. и Г. нарушили условия соглашения о целевом использовании газовых котельных, поскольку они не эксплуатировали их самостоятельно, а сдали в аренду МУП с обязательством этого арендатора поддерживать и эксплуатировать объекты ЖКХ в надлежащем техническом и санитарном состоянии, а затем продали их Денису Пустовому. Суды также указали на ничтожность сделок по отчуждению имущества в пользу Дениса Пустового, совершенных вопреки условиям соглашений о целевом использовании социально значимых объектов в сфере ЖКХ. Впоследствии Верховный Суд отказался удовлетворить ходатайство заявителя о восстановлении пропущенного процессуального срока подачи кассационной жалобы на указанные судебные акты.
В жалобе в Конституционный Суд Денис Пустовой указал, что п. 4 и 4.2 ст. 132 Закона о банкротстве противоречат Конституции в той части, в которой они ограничивают собственника социально значимого объекта осуществлять свои права владения, пользования и распоряжения им. Кроме того, заявитель просил признать неконституционным ч. 1 ст. 177 АПК РФ, поскольку он якобы сокращает срок обжалования судебного акта на одни сутки в связи с возможностью суда в течение суток не знакомить участников дела с принятым судебным актом.
Конституционный Суд отказался принимать жалобу к рассмотрению, напомнив, что законодатель, осуществляя регулирование отношений, связанных с обеспечением функционирования и сохранения целевого назначения объектов, необходимых для удовлетворения основных жизненных потребностей населения, вправе определять нюансы отчуждения их у должника в процессе конкурсного производства, а также дальнейшего владения, пользования и распоряжения ими исходя из публичных целей. Касательно вопроса возмещения покупателю суммы уплаченных по договору денег в случае расторжения ДКП социального значимых объектов в судебном порядке КС сослался на специфику правового регулирования таких договорных отношений. Покупая подобные объекты, покупатель не может не осознавать содержание своих обязательств перед местным сообществом и не учитывать возможность наступления негативных последствий при их неисполнении, поскольку соответствующие последствия однозначно закреплены в законе и он, будучи субъектом предпринимательской деятельности, несет риски наступления таких последствий.
Со ссылкой на Определение от 14 мая 2018 г. № 1117-О Суд напомнил, что изъятие социально значимых объектов в соответствии с п. 4.2 ст. 132 Закона о банкротстве не является безвозмездным, притом что оно, как связанное с ненадлежащим исполнением покупателем своих обязательств, расценивается как санкция. Такая законная мера не может быть признана несоразмерной, а потому не противоречит Конституции. В подобных случаях в силу социальной значимости предмета договора инициатором прекращения договорных отношений выступает орган местного самоуправления как сторона заключаемого с покупателем соглашения, действующий в интересах местного сообщества. При этом нюансы соответствующих правоотношений, связанные с социальным предназначением данных объектов, которое само по себе влечет их определенное обременение, не предполагают выплату при передаче такого имущества в муниципальную собственность именно рыночной стоимости этих активов.
Как счел КС, обязанность соблюдать условия о надлежащем содержании и использовании социально значимых объектов в соответствии с их целевым назначением и возможность применения предусмотренных п. 4.2 ст. 132 Закона о банкротстве правовых последствий в случае существенного нарушения или неисполнения этих условий не исчерпываются в связи с переходом права собственности на такой объект от первичного покупателя, приобретшего его у должника в процедуре банкротства, к другому лицу, которое обязано осознавать особенности приобретаемых объектов. Иное не учитывало бы цели правового регулирования, направленного на защиту прав и законных интересов населения соответствующего муниципального образования. В свою очередь, признание недействительными сделок по отчуждению имущества в пользу заявителя в рассматриваемом случае влечет применение п. 2 ст. 167 ГК РФ, согласно которому при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке.
«Следовательно, осуществление выплат С. и Г. в связи с передачей объектов коммунальной инфраструктуры в муниципальную собственность не лишало возможности Дениса Пустового истребовать с данных граждан полученное от него по сделкам. Лишение лица имущества, полученного по сделке, вследствие признания ее недействительной, безотносительно к дальнейшей его передаче в публичную собственность само по себе не может рассматриваться как принудительное отчуждение имущества для публичных нужд, которое согласно ст. 35 (часть 3) Конституции РФ может быть произведено только при условии предварительного и равноценного возмещения. В противном случае допускалось бы необоснованное смешение правовых институтов», – заметил КС.
Таким образом, счел Суд, положения п. 4 и 4.2 ст. 132 Закона о банкротстве как создающие, в частности, механизм обеспечения надлежащего содержания и целевого использования объектов коммунальной инфраструктуры, жизненно необходимых для определенной территории, сами по себе не могут нарушать конституционные права заявителя в его конкретном деле. Оценка же наличия оснований для применения этих норм, равно как и положений ГК РФ о признании сделок недействительными, с учетом фактических обстоятельств конкретного дела, в том числе характера действий всех участников соответствующих правоотношений, относится к компетенции суда, рассматривающего дело по заявлению органа местного самоуправления.
В свою очередь, добавил КС, ч. 1 ст. 177 АПК РФ не препятствует обжалованию судебного акта в установленном законом порядке, в том числе с соблюдением предусмотренного процессуального срока. Гарантией процессуальных прав участвующих в деле лиц выступает закрепленная ч. 2 ст. 117 АПК РФ возможность восстановления пропущенного по уважительной причине срока. Соответственно, ч. 1 ст. 177 АПК РФ также не может расцениваться как нарушающая конституционные права заявителя в указанном им аспекте, поскольку он и его представитель доподлинно знали о состоявшихся судебных актах, были надлежащим образом уведомлены о порядке и сроках их обжалования и имели достаточный промежуток времени для подготовки и подачи кассационной жалобы в предусмотренный законодательством срок. Установление же и оценка фактических обстоятельств, имеющих значение для разрешения конкретного дела, в том числе касающихся порядка исчисления срока обжалования судебного акта, а также проверка правильности применения оспариваемых норм с учетом данных обстоятельств не относятся к его компетенции.
Главный юрист юридической компании NERRA Анна Прохорова заметила, что банкротство является сложным институтом, балансирующим между свободой экономической деятельности, закрепленной в Конституции, и публичными интересами. «В рассматриваемом случае КС РФ вновь напомнил о сложности института банкротства, выражающейся в направленности на защиту как частных, так и публичных интересов. В частности, в Постановлении КС от 19 декабря 2005 г. № 12-П отмечено, что законодателем установлено особое регулирование в отношении социально значимых объектов с учетом конституционных принципов соразмерности государственного вмешательства в права и свободы граждан, баланса противоположных интересов и предусмотрено ограничение свободы экономической деятельности покупателя в отношении отдельной категории имущества. Также Суд обратил внимание на свои предшествующие разъяснения (в том числе Определение № 1117-О/2018), где подчеркивалась нетривиальность договоров купли-продажи социально значимых объектов, объектов коммунальной инфраструктуры и соглашения», – отметила она.
Иное толкование со стороны Конституционного Суда, по словам Анны Прохоровой, фактически привело бы к нивелированию смысла законодательных ограничений, установленных при смене их собственника вследствие банкротства. «Поскольку Закон о банкротстве возлагает бремя по надлежащему содержанию имущества и использованию по целевому назначению именно на покупателя-победителя конкурса, именно с данным лицом заключается соглашение об исполнении условий конкурса. Следовательно, последующее заключение им договоров аренды с неизбежной фактической передачей данных обязанностей являлось бы обходом закона, запрещенного в силу п. 1 ст. 10 ГК РФ. Также обоснован вывод КС РФ о соответствии ч. 1 ст. 177 АПК РФ Конституции. Так, ч. 2 ст. 291.2 АПК РФ установлено, что срок подачи кассационной жалобы, пропущенный по причинам, не зависящим от лица, обратившегося с такой жалобой, в том числе в связи с отсутствием у него сведений об обжалуемом судебном акте, по ходатайству указанного лица может быть восстановлен судьей Судебной коллегии ВС РФ, при условии что ходатайство подано не позднее шести месяцев со дня вступления в законную силу обжалуемого судебного акта или если ходатайство подано одним из лиц, указанных в ст. 42 Кодекса, со дня, когда это лицо узнало или должно было узнать о нарушении его прав и законных интересов обжалуемым судебным актом», – пояснила эксперт.
Она добавила, что несвоевременное размещение судебного акта в интернете не продлевает срока апелляционного (кассационного) обжалования, но при наличии соответствующего ходатайства заявителя служит основанием для восстановления пропущенного срока. «Если заявителем допущена просрочка большей продолжительности по сравнению с просрочкой суда, то суду необходимо установить, имел ли заявитель достаточный промежуток времени для подготовки и подачи апелляционной (кассационной) жалобы в предусмотренный процессуальным законодательством срок. Таким образом, при наличии соответствующего ходатайства срок подачи кассационной жалобы может быть восстановлен и рассчитан с даты опубликования судебного акта в интернете», – заключила Анна Прохорова.
Партнер АБ «Синум АДВ» Артем Казанцев заметил, что в этом деле Конституционный Суд исследовал вопросы, которые уже рассматривал в 2018 г. по заявлению гражданина, который также не выполнял своих обязательств по целевому использованию социально значимых объектов коммунальной инфраструктуры. «В частности, в Определении № 1117-О/2018 Судом уже утверждалось отсутствие необходимости в компенсации рыночной стоимости такого имущества при его изъятии, тогда он также пришел к выводу о законности п. 4 и 4.2 ст. 132 Закона о банкротстве. Основываясь на тех выводах, в текущем определении КС изучил обязательства лица, приобретавшего социально значимые объекты у первичного покупателя. Так, Суд указал, что обязанность соблюдать условия о надлежащем содержании и использовании социально значимых объектов коммунальной инфраструктуры не исчерпывается в связи с переходом права собственности на такой объект. Покупатель такого имущества при последующих сделках должен осознавать особенности приобретаемых объектов в целях защиты интересов населения соответствующего муниципального образования. Суд также пояснил, что лишение лица имущества, полученного по сделке, вследствие признания ее недействительной само по себе не может рассматриваться как принудительное отчуждение имущества для публичных нужд. Позиция Суда в указанном определении выглядит последовательной и не теряет своей актуальности. КС логично защитил публичный интерес в указанном вопросе и прояснил последствия для приобретателей объектов коммунальной инфраструктуры на вторичном рынке», – отметил он.
