Заместитель прокурора обратился в суд с иском к нотариусу г. Махачкалы о лишении права заниматься нотариальной деятельностью в связи с тем, что последний был осужден за совершение умышленного преступления.
На основании обращения физических лиц районная прокуратура провела проверку на предмет наличия нарушений законодательства о нотариате. В ходе проверки было установлено, что по приговору мирового судьи президент нотариальной палаты Республики Дагестан, занимающийся частной практикой, признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 1281 УК РФ за клевету, содержащуюся в публичном выступлении. Нотариусу назначено наказание в виде штрафа, от которого он впоследствии был освобожден в связи с объявлением амнистии.
По поручению прокуратуры Управлением Минюста по Республике Дагестан неоднократно направлялись письма с требованиями провести внеочередное заседание правления нотариальной палаты на предмет рассмотрения вопроса о лишении указанного нотариуса права осуществлять нотариальную деятельность. Вопрос так и не был рассмотрен, нотариус полномочия по собственному желанию не сложил, что и послужило основанием для обращения в суд.
В обоснование исковых требований прокурор ссылался на противоречие в действиях нотариуса положениям п. 4 ч. 2 ст. 2 Основ законодательства о нотариате, в соответствии с которыми нотариусом не может быть лицо, осужденное к наказанию, исключающему возможность исполнения соответствующих обязанностей по вступившему в законную силу приговору суда, а также в случае наличия не снятой или не погашенной в установленном федеральным законом порядке судимости за умышленное преступление.
Суд первой инстанции в удовлетворении требований отказал. Он пришел к выводу, что принимать решения о наличии оснований для инициирования процедуры лишения нотариуса, который занимается частной практикой, права нотариальной деятельности может только нотариальная палата. Ссылаясь на толкование п. 4 ч. 2 ст. 2 Основ законодательства о нотариате, данное Конституционным Судом РФ в Определении от 28 января 2016 г. № 198-0, суд заключил, что положения нормы по своему смыслу касаются только лиц, претендующих на занятие нотариальной деятельностью, а не уже практикующих нотариусов.
Апелляция решение поддержала, дополнительно указав на еще одно Определение Конституционного Суда от 8 декабря 2011 г. № 1714-0, в котором содержится указание на то, что освобождение нотариуса от должности не является исключительно дисциплинарным взысканием, а представляет собой еще и необходимое последствие наступления обстоятельств, делающих невозможным дальнейшее сохранение нотариусом своего статуса. Оценивать степень и характер нарушений, допущенных нотариусом, занимающимся частной практикой, определять в пределах своих полномочий меру дисциплинарной ответственности или инициировать в суде процедуру лишения нотариуса права нотариальной деятельности должна именно нотариальная палата при выполнении возложенных на нее контрольных полномочий. В данном деле лицо осуждено не как нотариус и не за совершение нотариальных действий, противоречащих закону.
При этом довод прокурора о том, что он как надзорный орган наделен полномочиями и правом обратиться в суд силу ст. 45 ГПК РФ, суд отклонил: «С такими требованиями прокурор вправе обратиться только в отношении нотариуса, работающего в государственной нотариальной конторе, в то время как Джалаев М.К. является нотариусом, занимающимся частной практикой, контроль за исполнением профессиональных обязанностей которого осуществляют только нотариальные палаты».
Верховный Суд занял иную точку зрения, Определением от 23 июля 2018 г. № 20-КГПР18-3 направив дело на новое рассмотрение.
По мнению ВС, нотариальные действия в Российской Федерации совершаются в соответствии с Основами законодательства о нотариате всеми нотариусами безотносительно того, работают ли они в государственной нотариальной конторе или занимаются частной практикой.
При этом ч. 5 ст. 12 Основ законодательства содержит перечень юридически значимых случаев, наступление которых объективно требует освобождения нотариуса от полномочий. Суд подчеркнул, что прекращение полномочий нотариуса, занимающегося частной практикой, допускается лишь на основе судебного решения о лишении его права нотариальной деятельности, которое может быть обжаловано в установленном законом порядке, что гарантирует объективное исследование всех обстоятельств дела.
Довод апелляции о том, что нотариус осужден безотносительно к его профессиональной деятельности, Суд признал противоречащим закону: «Сам факт наличия вступившего в законную силу обвинительного приговора в отношении нотариуса за совершение умышленного преступления является основанием для лишения его права заниматься нотариальной деятельностью».
Суд напомнил о публично-правовом статусе нотариусов, что обусловливает предъявление к ним особых (повышенных) требований, с тем чтобы обеспечить независимое, объективное и беспристрастное исполнение возложенных функций. «Это одна из основных гарантий нотариальной деятельности», – подчеркнул Верховный Суд со ссылкой на Определение Конституционного Суда № 198-0. При этом право прокурора обращаться с заявлением или вступить в дело на любой стадии процесса, если этого требует защита прав граждан и охраняемых законом интересов общества или государства, предусмотрено п. 3 ст. 35 ФЗ «О прокуратуре Российской Федерации», а также ч. 1 ст. 45 ГПК РФ.
Ссылки судов первой и апелляционной инстанций на определения Конституционного Суда в обоснование отказа в иске прокурору Суд назвал ошибочными: «Контрольные полномочия нотариальных палат не исключают существование и иного контроля за деятельностью как нотариусов, так и нотариальных палат».
Оперативный комментарий по рассматриваемому делу Федеральная нотариальная палата России не предоставила. Получить ответ от Генеральной прокуратуры пока также не удалось.
Артем Берлин, юрист юридической фирмы «Борениус», комментируя ситуацию, подчеркнул, что позиция Верховного Суда основана на ряде определений Конституционного Суда, который еще в 2016 г. признавал освобождение нотариуса от должности по иску прокуратуры не противоречащим Конституции. Он призвал к необходимости разделять лишение статуса как меру дисциплинарной ответственности или в связи с наступлением «безусловных» оснований, установленных законом: «Если первое действительно отнесено законом к исключительной компетенции нотариальных палат, то в отношении вторых такого указания не содержится. Между тем если при рассмотрении вопроса о дисциплинарной ответственности имеется спор о праве (нужно доказывать наличие проступка, его тяжесть, вину нотариуса и проч.), то прекращение статуса в связи с осуждением, ограничением дееспособности или банкротством спора фактически не содержит – достаточно просто представить судебное решение».
По просьбе «АГ» директор ИЗиСП, академик РАН Талия Хабриева ответила на вопрос о том, как с теоретической точки зрения действовать в ситуации, когда лицо (будь то нотариус, судья или адвокат) осуществляло полномочия, а затем было лишено права занимать соответствующую должность: могут ли ретроспективно быть поставлены под сомнение принятые решения или подписанные таким лицом документы.
Отвечая на вопрос, Талия Хабриева остановилась на ситуации, которая могла возникнуть, если бы речь шла о лице, наделенном судейским статусом: «Конечно, вопрос непростой. Представляется, что в момент отправления правосудия лицо было наделено полномочиями судьи в соответствии установленными законом правилами. Это лицо имело право принимать тот или иной судебный акт. Таким образом, с большой долей вероятности можно говорить о том, что, несмотря на прекращение полномочий судьи, вынесенные им ранее акты останутся в силе», – заключила Талия Ярулловна.
