Верховный Суд в Определении № 127-КГ23-1-К4 от 14 марта разъяснил порядок течения срока исковой давности в случае, когда стороны договорились о возврате средств после продажи имущества третьему лицу.
История возникновения спора
3 августа 2014 г. Светлана Адживалиева и Валентина Беспалько заключили предварительный договор купли-продажи гаража и земельного участка. По условиям договора полную стоимость гаража и участка Светлана Адживалиева обязалась выплачивать долларами США ежемесячно с рассрочкой до 1 мая 2016 г.
Основной договор купли-продажи, по условиям предварительного договора, стороны должны были заключить до 1 мая 2016 г. После подписания предварительного договора Светлана Адживалиева ежемесячно выплачивала Валентине и ее мужу Петру Беспалько определенную сумму в долларах США. Основной договор стороны так и не заключили.
Валентина Беспалько оформила доверенность на покупательницу для приведения документов на имущество в соответствие с требованиями законодательства. В процессе оформления документов на недвижимость Светлана Адживалиева понесла расходы в размере около 105 тыс. руб., а также затратила на устройство канализации около 65 тыс. руб., что эквивалентно 1000 долларов на тот период.
В связи с изменением валютного курса Светлана Адживалиева сообщила супругам Беспалько об отсутствии финансовой возможности выплатить оставшуюся часть задолженности и попросила вернуть уплаченные ранее денежные средства. Валентина Беспалько ответила, что эти деньги уже израсходованы, и предложила продать недвижимость третьему лицу, после чего вернуть Адживалиевой требуемую сумму.
В апреле 2020 г. Светлана Адживалиева узнала, что Беспалько продали участок и гараж третьему лицу, однако деньги ей не вернули. В связи с этим 9 июня того же года она направила претензию о возврате денежных средств; 7 октября супруги возвратили ей часть аванса и расходы на устройство канализации.
Срок давности пропущен?
Светлана Адживалиева обратилась в Ялтинский городской суд Республики Крым. Истец просила взыскать аванс, проценты за пользование чужими денежными средствами на сумму, эквивалентную 8 000 долл., за период с 5 августа 2014 г. по 7 октября 2020 г. и проценты на сумму, эквивалентную около 2890 долл., за период с 8 октября 2020 г. по день уплаты ответчиками долга, а также проценты на сумму, эквивалентную 1 000 долл., за период с 28 января 2015 г. по 7 октября 2020 г. Кроме того, она просила взыскать убытки по оплате услуг третьих лиц в размере около 105 тыс. руб., проценты за пользование чужими денежными средствами в размере около 40 тыс. руб. за период с 11 ноября 2014 г. по 7 октября 2020 г. и проценты на сумму порядка 105 тыс. руб. за период с 8 октября 2020 г. по день уплаты этой суммы ответчиками.
В суде ответчики заявили о пропуске срока исковой давности, однако суд заметил, что о нарушении своего права истец могла узнать не ранее марта 2020 г. – с момента продажи ответчиками объектов недвижимости третьему лицу. В обоснование такого вывода суд сослался на пояснения Валентины Беспалько, данные ею при проверке сотрудниками полиции заявления Светланы Адживалиевой, о том, что между сторонами имелась договоренность о возврате ответчиками денег после продажи имущества третьему лицу. Суд указал, что эти пояснения полностью соответствуют доводам истца об ожидании продажи имущества третьим лицам по уговору с ответчиками.
Суд также сослался на перечисление ответчиками 7 октября 2020 г. платежа с указанием на частичный возврат долга по предварительному договору купли-продажи от 3 августа 2014 г. и компенсацию расходов на устройство канализации.
В итоге суд взыскал солидарно с Валентины и Петра Беспалько в пользу Светланы Адживалиевой 18,5 тыс. руб. и сумму, эквивалентную 2927 долл. по курсу ЦБ на день платежа, а также расходы на уплату госпошлины в размере 5533 руб. Судом также постановлено взыскать солидарно с супругов проценты за пользование чужими денежными средствами в размере 18,5 тыс. руб. и 2927 долл. за период с 22 января 2021 г. по день фактического исполнения обязательства. В удовлетворении иных исковых требований было отказано.
Апелляция выводы относительно срока исковой давности признала правильными и оставила решение первой инстанции в силе.
Кассационный суд, в свою очередь, указал, что Светлана Адживалиева является стороной предварительного договора от 3 августа 2014 г., приняла на себя обязательства внести по нему оплату до мая 2016 г. и согласовала условие о заключении основного договора в срок до этой даты, в связи с чем о нарушении своего права должна была знать с 1 мая 2016 г. Кроме того, Четвертый кассационный суд общей юрисдикции указал, что уплата ответчиками 7 октября 2020 г. части долга не могла являться основанием для перерыва течения срока исковой давности по другой части долга и другим платежам, требования о взыскании которых заявлены истцом. В результате кассационный суд отменил акты нижестоящих судов и направил дело на новое рассмотрение в первую инстанцию.
ВС разобрался, когда начал течь срок исковой давности
Светлана Адживалиева обратилась в Верховный Суд. Изучив материалы дела, ВС сослался на п. 36 Постановления Пленума от 22 июня 2021 г. № 17 «О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регулирующих производство в суде кассационной инстанции», согласно которому кассационный суд общей юрисдикции в соответствии с ч. 3 ст. 390 ГПК не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены либо были отвергнуты судом первой или апелляционной инстанции, предрешать вопросы о достоверности или недостоверности того или иного доказательства, преимуществе одних доказательств перед другими и определять, какое судебное постановление должно быть принято при новом рассмотрении дела. Иная оценка кассационным судом доказательств по делу и установление новых фактов не допускаются. Однако, если судами первой и (или) апелляционной инстанций допущены нарушения норм процессуального права при исследовании и оценке доказательств, кассационный суд учитывает эти обстоятельства при вынесении кассационного определения.
Кроме того, согласно ч. 3 и 4 ст. 390 ГПК при направлении дела на новое рассмотрение кассационный суд вправе давать нижестоящим судам указания о толковании закона, однако не вправе определять, какое судебное постановление должно быть принято при новом рассмотрении дела.
Как заметил Верховный Суд, из доводов заявителя следует, что кассационный суд общей юрисдикции по существу отверг установленный судом факт соглашения сторон об изменении прав и обязанностей по предварительному договору и посчитал, что срок исковой давности должен исчисляться с истечения срока для заключения основного договора – то есть так, как если бы установленного судами первой и апелляционной инстанций соглашения сторон о порядке возврата денежных средств не было.
Кроме того, согласно ст. 203 ГК течение срока исковой давности прерывается совершением обязанным лицом действий, свидетельствующих о признании долга. После перерыва течение срока исковой давности начинается заново; время, истекшее до перерыва, в новый срок не засчитывается.
Из разъяснений, данных в п. 20 Постановления Пленума ВС от 29 сентября 2015 г. № 43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности», следует, что течение срока исковой давности прерывается совершением обязанным лицом действий, свидетельствующих о признании долга. К действиям, свидетельствующим о признании долга, в целях перерыва течения срока исковой давности, в частности, могут относиться: признание претензии; изменение договора уполномоченным лицом, из которого следует, что должник признает наличие долга, равно как и просьба должника о таком изменении договора (например, об отсрочке или о рассрочке платежа); акт сверки взаимных расчетов, подписанный уполномоченным лицом. Ответ на претензию, не содержащий указания на признание долга, не свидетельствует о признании долга. Признание части долга, в том числе путем уплаты его части, не свидетельствует о признании долга в целом, если иное не оговорено должником.
В определении также отмечается, что из приведенных положений закона и разъяснений Пленума ВС следует, что в случае признания ответчиком долга срок исковой давности прерывается и начинает течь заново, поскольку истец, добросовестно полагаясь на такое признание, вправе, не обращаясь в суд, ожидать исполнения ответчиком своих обязанностей. В силу этого действия ответчика по признанию долга должны быть ясными и недвусмысленными. Молчание или бездействие ответчика не может считаться признанием долга.
Из этого же следует, добавил ВС, что уплата ответчиком какой-либо суммы, относящейся к предполагаемому долгу, по умолчанию не означает признание им остальной части долга. Вместе с тем, уплачивая часть, ответчик может заявить об отсутствии у него долговых обязательств в остальной части либо, напротив, совершить действия по признанию и остальной части задолженности. Установление факта признания остальной части долга или отсутствия такого признания относится к исследованию и оценке доказательств, а также к установлению фактических обстоятельств дела.
Исследовав и оценив доказательства – в частности, объяснения Валентины Беспалько, данные ею сотрудникам полиции, а также указание о назначении платежа как частичной уплаты долга, – суд первой инстанции посчитал факт признания ответчиками остальной части долга установленным. Апелляция с такой оценкой доказательств согласилась. «Данные обстоятельства кассационный суд общей юрисдикции не учел, в связи с чем неправильно применил положения норм материального права об исковой давности и приведенные выше разъяснения Пленума Верховного Суда», – указано в определении.
При этом выводы кассационного суда общей юрисдикции, по сути, по-другому устанавливают фактические обстоятельства дела, нежели судов первой и апелляционной инстанций при исследовании и оценке доказательств, в заключение добавил ВС и направил дело на новое рассмотрение в кассацию.
Позиция ВС изменилась
Юрист практики разрешения споров Capital Legal Services Любовь Дорошенко в комментарии «АГ» заметила, что до 2015 г. – то есть до принятия Пленумом ВС Постановления № 43, – Верховный Суд занимал прямо противоположную позицию, а именно указывал, что «к действиям, свидетельствующим о признании долга в целях перерыва течения срока исковой давности… могут относиться: … частичная уплата... основного долга или сумм санкций, равно как и частичное признание претензии об уплате основного долга, если последний имеет под собой только одно основание, а не складывается из различных оснований» (п. 20 Постановления Пленумов ВС и ВАС РФ № 15/18 от 12 и 15 ноября 2001 г.).
Для оценки действий должника как свидетельствующих о признании долга суду необходимо отталкиваться от того, насколько они порождали у кредитора представление, что должник погасит долг добровольно и необходимости задействовать судебные процедуры нет. Указание на погашение долга «в части», полагает эксперт, показывает кредитору, что должник осознает, что есть и остаток. Соответственно, задачей суда, согласно предшествующей позиции ВС, являлась идентификация требования, которое признано должником, и установление размера остатка. «Новый подход, однако, исходит из обратной логики: должник должен прямо и недвусмысленно признать долг в полном объеме, что, на мой взгляд, несколько сужает сферу применения ст. 203 ГК и в меньшей степени защищает кредитора», – считает Любовь Дорошенко.
В данном деле, добавила она, ВС указал, что кассационный суд незаконно проигнорировал установленный нижестоящими инстанциями факт заключения соглашения об изменении прав и обязанностей по предварительному договору. Однако оценка того, заключено ли данное соглашение (с учетом правил о форме, о существенных условиях конкретного вида договора), является во многом именно правовой, на которую кассационный суд уполномочен.
Адвокат Спасской коллегии адвокатов Санкт-Петербурга Юлия Харламова отметила, что правовая позиция Верховного Суда соотносится с ранее сделанными им выводами, которые изложены в определениях от 25 октября 2022 г. № 5-КГ22-84-К2, от 20 сентября 2022 г. № 127-КГ22-4-К4 и других, что особенно важно для правоприменителя.
Юлия Харламова с сожалением констатировала, что ситуации, когда кассация выходит за пределы полномочий, нередки, но, поскольку не все дела доходят до Верховного Суда, многие такие кассационные определения остаются неотмененными.
ВС сделал акцент на том, что уплата ответчиком какой-либо суммы, относящейся к предполагаемому долгу, по умолчанию не означает признание им остальной части долга: уплачивая часть долга, ответчик может заявить об отсутствии у него долговых обязательств в остальной части либо, напротив, совершить впоследствии действия по признанию и остальной части задолженности. Данным выводом необходимо руководствоваться при обращении в суд по аналогичным спорам, подытожила эксперт.
Адвокат МКА «ГРАД» Юлия Ерошкина полагает, что Верховный Суд правильно определил ключевое фактическое обстоятельство по данному делу, а именно: осуществление ответчиками платежа с указанием в его назначении на частичный возврат долга по предварительному договору купли-продажи и компенсацию расходов истца. При этом ВС учитывал объяснения одного из ответчиков, данные сотрудникам полиции, в которых не отрицалась вся сумма задолженности. С учетом этого Суд пришел к верным выводам о необходимости применения в данном деле правил перерыва течения срока исковой давности согласно ст. 203 ГК.
По мнению Юлии Ерошкиной, выводы Верховного Суда примечательны тем, что в соответствии с разъяснениями, данными в п. 20 Постановления Пленума ВС от 29 сентября 2015 г. № 43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности», на которые также ссылался Суд, частичная оплата долга по общему правилу не свидетельствует о признании долга в целом.
