25 сентября в Федеральной палате адвокатов состоялся круглый стол на тему «Сколько стоит в России человеческая жизнь? Теория, практика, возможные решения». Участники дискуссии – юристы, адвокаты, ученые, представители государственных органов, правозащитных и общественных организаций – обсудили широкий спектр вопросов, касающихся урегулирования практики выплаты компенсаций за нанесенный материальный и моральный вред.
Открывая встречу, исполнительный вице-президент ФПА Андрей Сучков отметил, что Федеральная палата адвокатов постаралась сделать мероприятие максимально широким как по географии (от Калининграда до Сахалина), так и по профессиональному представительству, и предложил участникам обсудить теоретические и практические аспекты «стоимости» жизни.
Ближайшая цель – добиться тех же размеров возмещений, как в Малайзии и Таиланде
Руководитель Центра стратегических исследований ПАО «Росгосстрах», проректор по стратегическому развитию и практико-ориентированному образованию Финансового университета при Правительстве РФ Алексей Зубец в своем докладе указал, что тема «стоимости» человеческой жизни возникла в общественном сознании относительно недавно. Впервые о ней заговорили в США после Второй мировой войны, когда министерство обороны страны заинтересовалось стоимостью военных операций. С тех пор данная тема развивалась в двух направлениях: первый – наука и научные исследования, второй – практика применения законодательства. В России ни того, ни другого до недавнего прошлого не было, и родственники погибших в ходе военной операции могли рассчитывать только на копеечные возмещения, отметил эксперт.
В последние годы в России распространяются подходы к расчету «стоимости» человеческой жизни, применяемые во всем мире. «С моральной точки зрения жизнь – не товар. Однако протоколы судебных решений по факту заказных убийств позволяют оценить реальную стоимость человеческой жизни – она, кстати, намного выше, чем при оценке, которая существует в законной плоскости», – пояснил Алексей Зубец. Он добавил, что под стоимостью жизни в данном случае понимается справедливое возмещение семье погибшего в различных чрезвычайных ситуациях техногенного и природного характера, включая ДТП, которое полностью компенсирует ущерб, нанесенный гибелью человека его семье, близким и обществу.
Алексей Зубец рассказал об используемых в настоящее время методиках к оценке «стоимости» жизни, к которым относятся готовность платить за избежание риска смерти; соотношение риска смерти и надбавок к заработной плате сотрудников, занятых на опасных производствах или выполняющих опасные функции; потери общества и отдельного домохозяйства из-за преждевременной смерти человека; размеры судебных выплат в связи с гибелью и травмированием при ЧС; суммы возмещений, указываемых в российском законодательстве и иных нормативных актах; готовность общества компенсировать семьям погибших моральный и материальный ущерб, связанный со смертью человека при наступлении ЧС, и т.д.
Ученый представил также разработанную университетом методику расчета полной «стоимости» жизни с учетом морального и материального ущерба, основанную на несбалансированности трех показателей: удовлетворенности населения своей жизнью, средней ожидаемой продолжительности жизни и среднего размера душевого потребления в домохозяйствах. Смысл методики в том, что если продолжительность жизни падает, необходимо увеличить доход людей, чтобы вывести их удовлетворенность жизнью на тот уровень, который существовал до того, как у них кто-то погиб. Этот подход применим и к обществу в целом.
В России стоимость человеческой жизни с точки зрения полной компенсации морального и материального ущерба по последним статистическим данным составляет чуть меньше 1 млн долларов. «Наша цель в ближайшее время – добиться тех же размеров возмещений, которые существуют сейчас в Малайзии и Таиланде – странах, по уровню жизни близких к России, – от 0,7 до 2 млн долларов», – сказал Алексей Зубец. Он полагает, что в ближайшей перспективе размер страхового возмещения в связи с гибелью человека возрастет до 6–9 млн руб. (100–150 тыс. долларов) – скажется влияние Монреальской конвенции и практики выплат семьям военнослужащих.
Неочевидные критерии
Член Совета АП Калининградской области Екатерина Казакова в своем выступлении отметила, что, решая вопрос о компенсации морального вреда в трудовых правоотношениях и спорах, следует учитывать его соотношение с такими причинными факторами, как неблагоприятные условия труда и возникшие нарушения здоровья. «Суд дает им оценку исключительно по своему внутреннему убеждению. Полагаю, что оценка морального вреда должна иметь медико-психологические критерии», – пояснила адвокат.
В России на сегодняшний день выявить причинно-следственную связь между заболеванием и возникшими последствиями, чтобы установить размер компенсации морального вреда, теоретически возможно только посредством судебной экспертизы, однако, по мнению адвоката, суды не заинтересованы в этом, тем более в трудовых спорах. «Не оценивается пока, насколько губителен моральный вред здоровью человека от причиненных нравственных страданий, и в этой сфере слишком много пробелов. Рассматривая человеческую жизнь как наивысшую ценность, необходимо гарантировать защиту и в таких тонких вопросах как причинение морального вреда нарушением трудовых прав работника, который не повлек физического увечья, но, безусловно, причинил вред здоровью», – добавила Екатерина Казакова.
Первый заместитель председателя Фонда социального страхования РФ, адвокат (статус приостановлен) Евгений Писаревский рассказал собравшимся о том, как формируется бюджет Фонда, а также о планируемых направлениях сотрудничества ФСС и Всероссийского союза страховщиков. В частности, предполагается ввести единые стандарты регулирования убытков, куда будут входить совместное расследование страховых случаев, совместная работа по экспертизе, оперативный обмен данными, разработка единых методических рекомендаций и т.д. Средний объем расчета на одного получателя – около 2 млн руб. Это соответствует тем цифрам, которые есть в общественном сознании, считает он.
Евгений Писаревский также сослался на Определение ВС РФ от 14 августа 2018 г. № 78-КГ18-38, присудившего заявителю компенсацию морального вреда в 2,3 млн руб. за незаконное содержание в СИЗО в течение 3 лет и 2 месяцев. Как уже сообщала «АГ», изначально присужденный размер компенсации составлял 150 тыс. руб., однако Коллегия по гражданским спорам ВС РФ сочла этот размер несправедливым. Суд указал, что при определении размера компенсации морального вреда следует руководствоваться практикой ЕСПЧ, и поднял компенсацию, присудив заявителю запрошенную им сумму.
Основная проблема – отсутствие единообразных ориентиров для определения компенсации
По мнению главного научного сотрудника отдела гражданского законодательства и процесса Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ Александра Эрделевского, основной проблемой в отношении компенсации морального вреда является не ее размер, присуждаемый по отдельным делам, а отсутствие на нормативном уровне квалифицированного основания для его определения. Ученый упомянул о разработанной им еще в 1994 г. методике расчета размера компенсации морального вреда, которая иногда применяется судами до сих пор.
Александр Эрделевский полагает, что у России есть шанс добиться унификации в подходах к определению размера компенсации. В частности, он также отметил позицию ВС РФ в вышеупомянутом определении, который рекомендовал судам при установлении размера выплаты компенсации за моральный вред руководствоваться положениями ЕСПЧ. «Я провел сравнительный анализ по моей методике и сравнил с цифрами, присуждаемыми ЕСПЧ. На удивление, они оказались очень близкими», – добавил эксперт.
Решить проблему, по мнению ученого, помогло бы издание Верховным Судом РФ рекомендаций по определению размера компенсации морального вреда с приложением рекомендуемых средних значений во взаимосвязи с размером компенсации, присуждаемым в аналогичных случаях ЕСПЧ. На уточняющий вопрос Андрея Сучкова о форме представления данных рекомендаций Александр Эрделевский ответил, что таблицы должны не лишать суд возможности судейского усмотрения, а давать цифровой ориентир, точку отсчета.
Адвокат АК «Гражданские компенсации» НОКА Ирина Фаст представила результаты научно-аналитического исследования функционирования в России института компенсации морального вреда при причинении вреда жизни и здоровью, проведенного при поддержке ФПА РФ. На основе статистических данных Судебного департамента при ВС РФ и информации, предоставленной адвокатскими образованиями по запросу ФПА, была проанализирована практика назначения компенсаций морального вреда в России за 2015 г. по сентябрь 2017 г.
По данным исследования, медианное значение размера компенсации морального вреда, причиняемого в случае причинения вреда жизни или здоровью гражданина, с 2016 г. составило 70 тыс. руб., медианное значение компенсации при инвалидности – 140 тыс. руб. При этом разрыв между крайними размерами компенсаций морального вреда составляет 51 раз (в случае инвалидности – 25 раз).
Сопоставив эти данные с размером МРОТ, ПМ и данными научных исследований о стоимости жизни и инвалидности, авторы исследования пришли к выводу об очень низкой оценке судами размеров компенсации морального вреда, а также о чрезмерном разрыве в суммах назначаемых компенсаций, что не соответствует требованиям «разумности и справедливости», предусмотренным ГК РФ, и нарушает принцип равенства граждан перед законом и судом. По их мнению, основная проблема заключается в отсутствии единообразных ориентиров для назначения компенсации, решить которую поможет установление конкретных рамок для определения размера компенсации морального вреда с учетом тенденций регулирования в иных юрисдикциях.
Адвокат АП г. Москвы, руководитель центра исследования проблем организации и деятельности адвокатуры Евразийского научно-исследовательского института проблем права Андрей Рагулин на примере конкретного дела (катастрофа на Арбатско-Покровской линии Московского метрополитена 15 июля 2014 г.) рассказал о том, как суд неправильно применил закон и неверно определил размер возмещения.
В частности, за гибель супруга и близкого родственника судом первой инстанции была присуждена компенсация в 150 тыс. руб. (размер исковых требований – 5 млн руб.), за тяжкий вред здоровью, повлекший тяжкие последствия, – 80 тыс. руб. (размер исковых требований – 3,5 млн руб.), за тяжкий вред здоровью, опасный для жизни в момент причинения, – в 80 тыс. руб. (размер исковых требований – 2,5 млн руб.). Вред здоровью средней тяжести был оценен в 40 тыс. руб. (размер исковых требований – 1,5 млн руб.), легкий вред здоровью – в 20 тыс. руб. (размер исковых требований – 750 тыс. руб.). Адвокат добавил, что в настоящее время ожидается получение документов для обжалования в ВС РФ определения Мосгорсуда об отказе в восстановлении пропущенного процессуального срока.
Исходя из итогов процесса «стоимость» человеческой жизни составляет: 3 191 930 руб. (1 041 930 руб. (компенсация от правительства Москвы) + 2 млн руб. (ФЗ от 14 июня 2012 г. № 67-ФЗ) + 150 тыс. руб. (компенсация морального вреда)), что в 12 раз ниже суммы, установленной в результате исследования, проведенного Финансовым университетом при Правительстве РФ (39 млн руб.).
Резюмируя сказанное, Андрей Рагулин представил следующие выводы относительно содержания и применения правовых норм:
- положения ГПК РФ о возможности судьи по собственному усмотрению разделить исковые требования (ч. 2 ст. 151 ГПК РФ) не в полной мере отвечают интересам истцов по коллективным искам;
- критерии разумности и справедливости, заложенные в ГК РФ как условия определения размера компенсации морального вреда (ст. 1101 ГК ПФ), не отвечают потребностям истцов по соответствующим искам в силу чрезмерной абстрактности и неопределенности;
- суды при разрешении дела и вынесении решения необоснованно отдают приоритет тем правовым нормам, положения которых позволяют минимизировать размер компенсации морального вреда (ст. 1100 ГК РФ оказывается приоритетнее ст. 1068 ГК РФ);
- суды, в нарушение положений ст. 151 ГК РФ, в делах о возмещении морального вреда не учитывают иные заслуживающие внимания обстоятельства и не уделяют достаточного внимания вопросу об учете степени вины нарушителя.
В заключение Андрей Сучков отметил, что дискуссия получилось очень интересной и информативной. «Хотелось бы, чтобы она стала еще и результативной», – добавил он, выразив надежду, что результаты обсуждения будут реализованы в конкретном итоговом документе, который, будучи согласован усилиями ФПА РФ со всеми заинтересованными структурами, воплотится в инструмент изменения судебной практики. «Для этого необходимо будет обратиться в ВС РФ или подумать об иной точке приложения усилий, – добавил Андрей Сучков. – Чтобы выработать устраивающий все стороны подход к решению проблемы, настоятельно предлагаю продолжить дискуссию на площадке сайта “АГ”».
