16 марта Верховный Суд вынес Определение № 305-ЭС20-6458 (5) по делу № А40-192673/2017, в котором рассмотрел спор, возникший между залоговым кредитором и конкурсным управляющим должника по поводу определения предмета залога.
ООО «ААА Независимость Премьер Авто» занималось розничной торговлей автомобилями. 30 мая 2016 г. в обеспечение исполнения обязательств, принятых по кредитным договорам, автоцентр передал в залог ПАО «Промсвязьбанк» автомобили общей залоговой стоимостью 93,5 млн руб. Залог машин как товаров в обороте был учтен в реестре уведомлений о залоге движимого имущества.
31 августа 2016 г. представитель автоцентра подписал односторонний документ, поименованный гарантийным сертификатом на товары в обороте, в котором отражено, что залогодатель передает в залог товары в обороте и гарантирует, что на момент подписания сертификата стоимость автомобилей составляет 136,9 млн руб., они принадлежат на праве собственности автоцентру, правами третьих лиц не обременены.
В октябре 2017 г. было возбуждено дело о банкротстве автоцентра. В рамках дела о банкротстве Промсвязьбанк обратился в суд с заявлением о разрешении разногласий, возникших между ним и конкурсным управляющим автоцентра, относительно находившегося в залоге у банка имущества. Банк просил признать таковым имуществом 46 автомобилей марок BMW, Mazda, Volkswagen до момента их отчуждения. Передавая разногласия на разрешение суда, банк сослался на то, что конкретные автомобили были выявлены конкурсным управляющим в процедуре банкротства по итогам инвентаризаций. Как полагал банк, эти автомобили соответствуют описанию товаров в обороте, приведенному в договоре залога.
Суд включил требования банка в сумме 481 млн руб., вытекающие из кредитных договоров, в реестр требований кредиторов автоцентра как обеспеченные залогом автомобилей – товаров в обороте на основании договора залога. Апелляция поддержала первую инстанцию, однако постановлением окружного суда их решения были отменены, а обособленный спор направлен на новое рассмотрение.
При новом рассмотрении обособленного спора Арбитражный суд г. Москвы не признал спорные автомобили находившимися в залоге у банка. С таким решением согласись суды апелляционной и кассационной инстанций. В отношении машин марки BMW суды установили, что ранее они были приобретены автоцентром у ООО «БМВ Русланд Трейдинг» и тогда право собственности на них перешло к покупателю. Однако в преддверии банкротства автоцентра стороны подписали допсоглашения к ДКП, согласно которым они отказались от исполнения ранее заключенных договоров в части передачи права собственности в связи с неоплатой. В период с 13 сентября 2017 г. по 6 октября 2017 г. автомобили были возвращены продавцу.
Вместе с тем суды указали, что вступившим в законную силу постановлением арбитражного апелляционного суда от 22 октября 2019 г. указанные допсоглашения были признаны недействительными, автомобили марки BMW вновь были возвращены в конкурсную массу автоцентра. Конкурсный управляющий должника включил их в акт инвентаризации, а затем передал на хранение третьему лицу, которое впоследствии реализовало автомобили, сочтя, что управляющий не выплачивал вознаграждение за хранение и отказался от исполнения обязанности взять вещи обратно. Суды также указали на то, что автомобили марки Mazda и Volkswagen были реализованы конкурсным управляющим в ходе конкурсного производства как незаложенное имущество.
Отклоняя доводы банка относительно того, что спорные автомобили находились в залоге, суды сочли, что кредитная организация в качестве предмета залога товаров в обороте выбрала автомобили, имеющие конкретные идентификационные номера, расположенные по определенным адресам, что следует из гарантийного сертификата от 31 августа 2016 г. и актов проверки движимого имущества. По их мнению, банку следовало доказать как факт последующего изменения вещей, входящих в предмет залога, так и согласование такого изменения, чего он не сделал.
Суды подчеркнули, что банк не следил за исполнением автоцентром обязательств по предоставлению необходимых документов в залоговое досье, тем самым не проявлял никакой заинтересованности по отношению к обеспечению. Они посчитали, что, даже если бы спорные автомобили и являлись предметом залога, их последующая реализация привела к прекращению залога, а это исключает возможность удовлетворения заявления банка.
Промсвязьбанк обратился с кассационной жалобой в Верховный Суд. Рассмотрев дело, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС напомнила, что по договору залога товаров в обороте перечень конкретных вещей, находящихся в залоге, устанавливается на момент остановки оборота товаров и начала обращения на них взыскания. Она указала, что в рассматриваемом случае гарантийный сертификат, акты проверки движимого имущества, на которые сослались суды, составлены до возбуждения дела о банкротстве автоцентра и до остановки оборота товаров, поэтому они не могли быть квалифицированы как документы, описывающие индивидуально определенный предмет залога.
Экономколлегия подчеркнула, что для целей реализации имущества должника его конкурсный управляющий после открытия конкурсного производства и установления требований банка-залогодержателя провел инвентаризацию, по результатам которой составил акты от 3 октября 2018 г. и от 27 июля 2020 г., включив в них 46 автомобилей. Марки этих машин совпадали с марками, указанными в договоре залога товаров в обороте.
При этом в нарушение требований ст. 71, 168, 170 АПК РФ суды не проверили, находились ли эти автомобили при осуществлении автоцентром обычной предпринимательской деятельности по розничной торговле в местах расположения заложенного имущества, описанных в договоре залога товаров в обороте. ВС пояснил, что нахождение в этих местах принадлежащих автоцентру машин тех марок, что указаны в договоре залога, создает презумпцию распространения на них режима залога товаров в обороте. Бремя опровержения данной презумпции, подчеркнул Суд, лежит на возражающем против залога лице.
И наоборот, при приобретении автоцентром права собственности на автомобили, которые не попали в места, упомянутые в договоре залога, предполагается, что эти машины залогом не охватываются, пока иное не доказано банком-залогодержателем. Последний, в частности, может доказать, что машины должны были быть локализованы на описанной в договоре территории, а залогодержатель повел себя недобросовестно (п. 1 и 2 ст. 357 ГК РФ, ст. 65 АПК), уточнил ВС.
Он счел, что возражения кредитора автоцентра – ООО «ОЗМК», изложенные в отзыве на кассационную жалобу, относительно того, что часть автомобилей, которые были проинвентаризированы управляющим, приобреталась автоцентром в качестве демонстрационных и представительских, сами по себе не свидетельствуют о необоснованности заявления банка. Право собственности на эти машины у автоцентра возникло на основании договора купли-продажи, что подтверждено постановлением суда. Верховный Суд пояснил: поскольку сделка, по которой автоцентр впоследствии передал право собственности на данные машины обществу «БМВ Русланд Трейдинг» обратно, признана недействительной и машины фактически возвращены в конкурсную массу автоцентра, залоговое обременение (при условии, что оно возникло) не могло прекратиться по правилам п. 2 ст. 357 ГК РФ (лишь по мотиву обратного отчуждения товара залогодателем в пользу общества).
Как полагает ВС, оспаривая наличие у банка залогового приоритета, общество «ОЗМК» не учитывает, что обычный автомобильный дилер периодически производит замену демонстрационных автомобилей. При этом каждый раз после истечения периода использования машины в демонстрационных целях она утрачивает значение вещи, обслуживающей деятельность дилера. В связи с этим у последнего исчезает интерес в сохранении права собственности за собой на эту вещь и она приобретает характеристики бывшего в употреблении предмета для продажи, который соответствует основному профилю дилерской торговли.
Судебная коллегия отметила, что несовершение действий по ведению книги записи залогов, по предоставлению соответствующих документов в кредитное досье не могло быть поставлено судами в вину залогодержателю, поскольку соответствующие обязанности возложены на залогодателя. Также она указала, что после открытия конкурсного производства и заявления залогодержателем своих требований обязанности по отграничению заложенного имущества от иного, по надлежащей его продаже и должному распределению полученной выручки возлагаются на конкурсного управляющего, а не на залогодержателя.
В определении подчеркивается, что ссылки нижестоящих судов на реализацию основной части автомобилей в ходе конкурсного производства ответственным хранителем и конкурсным управляющим не свидетельствуют об исчерпании предмета спора, его беспредметности. А разногласия, переданные банком на разрешение суда, возникли вследствие принципиального отрицания управляющим того, что машины, указанные в его актах инвентаризации, когда-либо охватывались залогом.
Экономколлегия заключила, что, отказав в удовлетворении заявления, суды лишили банк возможности в дальнейшем заявить о распространении залоговых прав на требование автоцентра о возмещении убытков, возникших вследствие отчуждения автомобилей, которое банк находит неправомерным. Банк также не смог реализовать права залогодержателя на случай возврата машин в конкурсную массу. Таким образом, Верховный Суд посчитал, что допущенные судами нарушения норм являются существенными, в связи с чем отменил обжалуемые судебные акты, направив обособленный спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
Партнер юридического партнерства «Сидякин&Сидякин» Владимир Сидякин обратил внимание на то, что суды необоснованно возложили на банк обязательства производить регулярный учет и фиксацию движения товаров в обороте, а также необоснованно сочли, что если однажды при инвентаризации были идентифицированы конкретные автомобили, то любые иные выявленные в ходе процедуры банкротства транспортные средства уже не являются залогом, тем более если они уже реализованы на торгах. «Данный подход нельзя признать справедливым по отношению к интересам залогового кредитора, право залога у которого установлено в отношении товаров в обороте. Идентификация таким кредитором некоторого залогового имущества в целях его реализации не может выводить из-под залога иные товары, отвечающие признакам предмета залога, установленным в договоре», – полагает юрист.
Ведущий юрист МКА «Князев и партнеры» Михаил Ганущак обратил внимание, что залог товаров в обороте является уникальным российским способом обеспечения обязательства, однако правовое регулирование данного способа сформулировано расплывчато. Как отметил эксперт, одной из наиболее актуальных проблем на практике является момент так называемой «кристаллизации» залога (трансформации залога товаров в обороте в обыкновенный залог). Данный институт существует в зарубежных правопорядках для «плавающих» способов обеспечения обязательств, с которыми можно сравнить залог товаров в обороте, разъяснил он.
«"Кристаллизация" происходит в случае нарушения залогодателем условий залога. На законодательном уровне данная проблема в РФ никак не решена. В п. 4 ст. 357 ГК РФ указано, что при нарушении залогодателем условий залога товаров в обороте залогодержатель вправе приостановить операции с заложенными товарами до устранения нарушения путем наложения на них своих знаков и печатей. Однако каких-либо правовых последствий наложения таких знаков и печатей на предметы залога не представлено. Так, законодательством не установлено, что с момента наложения таких знаков продажа предметов залога возможна только с согласия залогодержателя или подобные сделки залогодержатель вправе оспорить. Отсутствие данных условий фактически нивелирует обеспечительную функцию залога товаров в обороте, что противоречит правовой природе данного института», – считает эксперт.
Михаил Ганущак отметил, что в рассматриваемом деле суды нижестоящих инстанций отказали банку в признании автомобилей находящимися в залоге после объявления залогодателя банкротом (фактическом нарушении залогодателем условий залога товаров в обороте). «В определении ВС РФ такая позиция фактически была опровергнута. Суд указал на то, что имущество, подпадающее под условия договора залога товаров в обороте на момент нарушения залогодателем обязательства, должно быть признано обычным залогом. Такую позицию можно только приветствовать, так как она позволяет обеспечить защиту прав залогодержателей по договорам товаров в обороте. В противном случае данный договор фактически не выполняет свою обеспечительную функцию и не проходит так называемый тест на банкротство, что лишает его правового смысла», – резюмировал эксперт.
