Drag-along в российской правоприменительной практике

Основной особенностью правовой конструкции корпоративных договоров является возможность согласования условий, максимально отвечающих интересам сторон. Нарастающая распространенность заключения таких договоров между участниками хозяйственных обществ, в том числе с участием третьих лиц в таких соглашениях (в подобном случае называемых квазикорпоративными), объясняется высокой диспозитивностью правового регулирования правоотношений в этой области.

В соответствии со ст. 67.2 ГК РФ и нормами законов, регулирующих правовое положение отдельных организационно-правовых форм хозяйственных обществ, корпоративный договор по своей природе является гражданско-правовой сделкой и соответствует в полной мере предмету регулирования гражданского права, куда входят и корпоративные отношения. В связи с этим к корпоративному договору применяются нормы гражданского законодательства о договорах и сделках, в том числе принцип свободы договора, установленный ст. 421 ГК РФ, с учетом недопустимости нарушения действующих в момент их заключения императивных норм согласно разъяснениям, содержащимся в п. 1–3 Постановления Пленума ВАС РФ от 14 марта 2014 г. № 16 «О свободе договора и ее пределах».

Такая «свобода», безусловно, служит максимальной защите интересов участников таких правоотношений. Однако в настоящее время это связано преимущественно с постоянно реализуемым, но далеко не завершенным процессом совершенствования правового регулирования данной сферы.

Конструкция корпоративного договора в России закреплена в 2014 г. в рамках реформы корпоративного законодательства, а аналогичные зарубежным механизмам конструкции конвертируемых займов и опционов – и того позже. В связи с этим в отечественной правоприменительной практике пока нет устоявшихся подходов относительно включения в корпоративные договоры российских хозяйственных обществ дополнительных механизмов реализации прав, а также их последующей защиты.

Это касается, в частности, условия о drag-along right, т.е. закрепления в корпоративном договоре права одного из участников при продаже его акций (долей) третьему лицу требовать присоединения другого участника к такой сделке. Чаще всего таким правом «присоединить» участников общества с незначительными долями участия в уставном капитале наделяются мажоритарии. Таким образом, миноритарные участники принимают обязательства осуществить продажу их акций (долей) третьему лицу на согласованных между ним и мажоритарием условиях. В настоящее время drag-along является обычным условием сделок с элементом венчурного инвестирования, хотя не исключает его применения в рамках стандартного M&A (сделок слияния и поглощения).

Указанные условия служат дополнительной гарантией защиты финансовых интересов основного держателя акций (долей) в ситуации, когда потенциальный покупатель нацелен на приобретение 100% уставного капитала, а миноритарии не согласны на продажу их долей участия. Закрепление такого права за мажоритарием может также служить интересам хозяйственного общества, если все доли в уставном капитале будут принадлежать одному лицу, способному возможно более эффективно принимать участие в его управлении, а следовательно – и извлечении обществом большей прибыли (для чего оно и создано), в отсутствие возможных корпоративных конфликтов со стороны «оставшихся» миноритариев.

Для обеспечения устойчивости таких условий стороны ранее прибегали к подчинению заключаемого договора иностранной юрисдикции, в рамках правового регулирования которой подобные механизмы реализации прав более устойчивы для защиты в суде. Также распространенным способом являлось заключение корпоративного договора в отношении материнской компании, создаваемой в иностранной юрисдикции, что предоставляло больше гарантий соблюдения договоренностей акционеров в отношении дочерней российской компании. Однако в нынешних реалиях обеспечить эффективность заключения и исполнения такого договора, не говоря о судебной защите прав участников российских хозяйственных обществ в зарубежных юрисдикциях, затруднительно.

На данный момент российское законодательство позволяет включать в корпоративные договоры – помимо прочих аналогов зарубежных механизмов – и drag-along. Так, в законе встречаются косвенно относящиеся к праву требовать совместной продажи положения применительно к акционерным соглашениям, в которых наряду с прочими условиями может быть предусмотрена обязанность сторон приобретать или отчуждать акции по заранее определенной цене и (или) при наступлении определенных обстоятельств (п. 1 ст. 32.1 Закона об АО). Аналогичное положение предусмотрено в отношении договоров об осуществлении прав участников общества с ограниченной ответственностью (п. 3 ст. 8 Закона об ООО).

Однако очевидно отсутствие прямых механизмов принудительного исполнения таких условий в корпоративных договорах. Основная проблема связана с отсутствием соответствующих положений законодательства и правоприменительной практики.

В силу прямого указания закона акционерные соглашения могут включать способы обеспечения исполнения обязательств, обусловленных соглашением, а также меры гражданско-правовой ответственности за их неисполнение или ненадлежащее исполнение. При этом права сторон соглашения, в том числе право требовать возмещения причиненных нарушением соглашения убытков, взыскания неустойки (штрафа, пеней), выплаты компенсации (твердой денежной суммы или суммы, подлежащей определению в порядке, указанном в акционерном соглашении) или применения иных мер ответственности в связи с нарушением акционерного соглашения, подлежат судебной защите (п. 7 ст. 32.1 Закона об АО).

Примечательно, что при предъявлении требования о понуждении обязанной стороны «присоединиться к сделке» такое требование потенциально может быть удовлетворено в силу действующих норм о заключении договора в судебном порядке.

Согласно разъяснениям, содержащимся в п. 36 и 42 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25 декабря 2018 г. № 49 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора», требование о понуждении к заключению договора может быть удовлетворено судом при наличии у ответчика обязанности заключить такой договор. Эта обязанность, как и право требовать понуждения к заключению договора, могут быть предусмотрены лишь ГК либо иным федеральным законом или добровольно принятым обязательством. При принятии решения об обязании заключить договор или об урегулировании разногласий, возникших при его заключении, суд в резолютивной части решения указывает условия договора, который считается заключенным на этих условиях с момента вступления в законную силу решения суда (п. 4 ст. 445 ГК). Дополнительных действий сторон (подписания двустороннего документа, обмена документами, содержащими оферту и ее акцепт, и т.п.) не требуется.

Однако применение указанного способа защиты требует больших временных затрат, ввиду чего заинтересованный покупатель доли мажоритария может отказаться от сделки, что делает механизм drag-along на практике не столь эффективным.

В настоящее время защита реализации механизма drag-along может осуществляться путем включения в корпоративный договор условий об ответственности за нарушение другой стороной принятых на себя обязательств в виде возмещения убытков, возникших в связи с неисполнением, либо уплаты неустойки за нарушение указанного условия. Судебной практике известны прецеденты удовлетворения требований о взыскании неустойки, установленной корпоративным договором, за нарушение его условий как в полном размере, так и частично с учетом снижения по ст. 333 ГК¹.

Таким образом, условия о drag-along допустимы, и их включение в корпоративные договоры, подчиненные российскому праву, представляется целесообразным. В то же время механизм реализации принудительного исполнения сторонами таких обязательств в настоящее время в полной мере законодателем не урегулирован.

В заключение отмечу, что на федеральном портале проектов нормативных правовых актов опубликованы разработанные Минэкономразвития России законопроекты о внесении изменений в ГК РФ, а также в законы об АО и ООО (ID проектов 122129 и 122141). Поправки предусматривают ряд нововведений, в том числе прямое регулирование механизма drag-along путем закрепления следующих положений:

• возможности реализации механизма drag-along включением в корпоративный договор конструкции опциона или опционного договора и закрепленная в законе обязанность инициатора отчуждения доли (акций) уступить приобретателю свои права и обязанности по опциону;
• обязанности инициатора отчуждения доли (акций) уведомить потенциального покупателя о действующих в корпоративном договоре механизмах drag-along, а другую сторону договора – о намерении осуществить отчуждение своей доли (акций).

Особое значение в случае принятия законопроектов будут иметь последствия нарушения порядка реализации drag-along, предусмотренного корпоративным договором. Так, в целях защиты прав сторон может быть предусмотрено право стороны корпоративного договора признать договор с приобретателем недействительным и потребовать возврата своей доли (акций), если права по опциону или опционному договору не были переданы инициатором отчуждения доли (акций) приобретателю. Также приобретатель сможет в одностороннем порядке расторгнуть договор с инициатором отчуждения доли (акций) при неуведомлении его о действующем механизме drag-along.

В случае принятия указанных законопроектов российское корпоративное законодательство ожидают значительные перемены в углублении правового регулирования корпоративных договоров и дополнительных механизмов реализации сторонами их прав.