Не для «галочки»

Законодательство, предусматривающее госпитализацию в недобровольном порядке граждан в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, является самостоятельным правовым институтом в системе права.

Недобровольная госпитализация может быть произведена только по решению суда, а граждане, вопрос о дееспособности которых рассматривается судом, являются полноправными участниками судебных разбирательств.

Принудительная госпитализация относится к административным делам, специальная процедура рассмотрения которых предусмотрена КАС РФ.

Решение суда о недобровольной госпитализации, на мой взгляд, можно сравнить с приговором, постановленным по уголовному делу: оба судебных акта затрагивают права и законные интересы лица (см. ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также, например, Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Руслан Макаров против Российской Федерации» (Ruslan Makarov v. Russia) от 11 октября 2016 г., жалоба № 19129/13). Право на справедливое судебное разбирательство, в том числе доступ к правовой помощи, закреплено в ст. 6 Конвенции.

В указанной категории дел человек наиболее уязвим, так как чаще всего ему нечего противопоставить аргументам медицинских работников. 

С интересом прочла заметку Юрия Ершова «“Режим конвейера” недопустим».

Не соглашусь с автором только в том, что прокурор и адвокат – нанятые государством стороны административного дела, относящегося к гл. 30 КАС. Прокурор является представителем государственной власти, а адвокат – это именно тот, кто обязан оказать правовую помощь человеку, которого пытаются выставить «безумным».

Безусловно, адвокат в таком процессе не должен быть просто «для галочки».

К сожалению, некоторые представители адвокатского сообщества действительно ведут себя пассивно и видят свою роль в защите не позиции доверителя, а требования медучреждения, которое, с точки зрения адвоката, отвечает интересам госпитализируемого лица. По мнению таких адвокатов, психиатры, обладая необходимыми познаниями, действуют из лучших побуждений, стремясь оказать помощь «больному» человеку, который не понимает и не принимает наличие у него тяжелой болезни.

После участия в делах таких коллег у суда вызывает удивление даже подача заявления об ознакомлении с материалами, представленными медучреждением в суд.

Хочется пожелать коллегам не забывать, что получение медицинской помощи – это право пациента, а оказание психиатрической помощи в недобровольном порядке – исключение, связанное с ограничением основных прав личности. Свобода человека, как бы возвышенно это ни звучало, является не менее важной ценностью, чем медицинская помощь.

В соответствии с подп. 3 п. 4 ст. 6 Закона об адвокатуре адвокат не вправе занимать по делу позицию, противоположную позиции доверителя, и действовать вопреки его воле, за исключением случаев, когда, выполняя функции защитника, он убежден в наличии самооговора подзащитного.

Если гражданин заявляет, что возражает против госпитализации в психиатрический стационар, это является основной позицией по делу, которую адвокат обязан уважать и придерживаться ее независимо от того, понимает ли доверитель значение отказа от психиатрической помощи и отвечает ли такой отказ его интересам.

Если же гражданин не возражает и даже поддерживает требование медорганизации, но адвокат при этом видит явное нарушение норм законодательства, он имеет полное процессуальное и этическое право обратить на это внимание суда.

В своих решениях ЕСПЧ неоднократно указывал, что формальное назначение юриста само по себе не удовлетворяет требованию Конвенции о бесплатной юридической помощи, если такая помощь не является действенной. Государство должно принимать «позитивные меры» для обеспечения эффективной реализации права на бесплатную юридическую помощь, а неэффективность юрпомощи, оказываемой в делах об ограничении свободы в связи с помещением в психиатрический стационар, может рассматриваться как нарушение ст. 5 Конвенции.

Любое вмешательство в права лиц, страдающих психическими заболеваниями, должно подвергаться строгому контролю, и лишь «крайне веские причины» могут оправдать ограничение их прав¹.

Действительно, сложность дел подобной категории связана с необходимостью оспаривания профессионального мнения врачей-психиатров, но предмет доказывания четко указан в Законе РФ от 2 июля 1992 г. № 3185-1 «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании». В соответствии со ст. 29 Закона лицо, страдающее психическим расстройством, может быть госпитализировано в стационар без его согласия до постановления судьи, если его обследование или лечение возможны только в стационарных условиях, а психическое расстройство является тяжелым и обусловливает его непосредственную опасность для него самого или окружающих, беспомощность (то есть неспособность самостоятельного удовлетворения основных жизненных потребностей) или существенный вред здоровью вследствие ухудшения психического состояния, если лицо будет оставлено без психиатрической помощи.

Таким образом, для определения законности госпитализации лица в психиатрический стационар суд должен установить наличие как минимум трех критериев:

• тяжесть психического расстройства;
• невозможность лечения (обследования) вне стационара;
• непосредственную опасность данного лица для него самого или окружающих, физическую беспомощность или неизбежное существенное ухудшение психического состояния при отсутствии специализированной медпомощи.

Совокупность указанных обстоятельств является предметом доказывания по делу о принудительной госпитализации, причем бремя доказывания данных обстоятельств лежит на государстве. Адвокат, в свою очередь, обязан обратить внимание суда на отсутствие обоснования указанных критериев в материалах дела.

В соответствии со ст. 7 Закона об адвокатуре адвокат обязан «честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами».

Действия адвоката в интересах правосудия не должны приводить к безоговорочному одобрению госпитализации без ссылки на позицию доверителя. От качества оказанной адвокатом квалифицированной юридической помощи зависит эффективность судебной проверки обоснованности такой крайней меры. 

Кроме того, лицо, в отношении которого выносится решение о принудительной госпитализации вследствие его физического и психического состояния, а также в силу нахождения в психлечебнице на основании подлежащего немедленному исполнению решения суда о недобровольной госпитализации, может быть не в состоянии в полной мере реализовывать его процессуальные права, в том числе право на подачу апелляционной жалобы на решение суда о госпитализации. В связи с этим в обязанность адвоката также входит обжалование решения суда о принудительной госпитализации доверителя.

Существующие проблемы при рассмотрении указанных категорий дел признаны на законодательном уровне. Для их решения введены две нормы, которые действительно по своему значению должны были бы исправить ситуацию, – это обязательное участие защитника и обязательное аудиопротоколирование заседаний. К сожалению, проблему это не решило.

Соглашусь с мнением Ю. Ершова о том, что не должно быть участия одного адвоката «в режиме конвейера» при рассмотрении потока дел. Адвокат должен действовать профессионально, в интересах доверителя.

Практика показала высокую степень формального подхода к рассмотрению дел о недобровольной (принудительной) госпитализации. Насколько объективно суд может подойти к ситуации каждого, в случае когда медицинское учреждение доставляет в суд одновременно несколько десятков человек, а материалы на каждого оформлены практически «под копирку»?

Реализация права на доступ к юридической помощи и четкий механизм ее получения, закрепленный на законодательном уровне, а также надлежащее оказание профессиональной юридической помощи адвокатами могут повысить гарантии защиты прав лица, находящегося в психиатрическом стационаре.