Мотивы высказанного уважаемым мною Нвером Гаспаряном предложения о наделении Комиссии по этике и стандартам ФПА РФ правом апелляционного пересмотра результатов дисциплинарных производств в отношении адвокатов мне совершенно понятны, и я их полностью разделяю. Независимость и самоуправление являются принципами построения и деятельности адвокатуры. Эти сущностные черты нашей профессиональной корпорации должны проявляться и в вопросах дисциплинарных процедур, в том числе принятия по ним окончательного решения. Это, если хотите, вопросы обеспечения суверенитета адвокатуры.
Не скрою, что при первом прочтении идея создания в ФПА РФ апелляции по дисциплинарным делам вызвала определенный пессимизм. Совсем недавно случилось изучить работу аналогичного органа в Национальной ассоциации адвокатов Украины, который буквально захлебывается от потока жалоб и работает с нагрузкой, в разы превышающей деятельность дисциплинарного органа региональной адвокатской палаты. С учетом того что количество адвокатов в России в два раза больше, чем в Украине, а число адвокатских палат превышает в три с лишним раза, прогнозируемая нагрузка будет явно не по силам для единой федеральной апелляционной инстанции.
Однако Нвер Саркисович нашел решение этой проблемы, предложив ограничить апелляционный пересмотр решений по дисциплинарным производствам только случаями применения советами адвокатских палат меры дисциплинарной ответственности в виде прекращения статуса адвоката. Действительно, такое предложение практически снимает довод о невыполнимости этой идеи, основанный на опасениях об ожидаемом количестве апелляционных жалоб, которые просто не получится своевременно и качественно рассмотреть.
Тем не менее и в этом случае возникают вопросы, которые не дают с лету согласиться с предложением уважаемого коллеги, в то же время не отвергая его и соглашаясь с необходимостью его тщательного осмысления и обсуждения.
Во-первых, на мой взгляд, возникают системные если и не проблемы, то определенно нестыковки. Органы, в которых рассматривается дисциплинарное дело в адвокатских палатах региона, имеют разные порядок формирования и структуру, а также отличия в функционале и полномочиях. Квалификационная комиссия лишь наполовину избирается адвокатами, вторая ее часть формируется из представителей трех ветвей государственной власти, делегируемых региональным законодательным собранием, территориальным органом юстиции и судами. Состав Совета адвокатской палаты – всецело выбор членов региональной адвокатской палаты. При этом в ходе дисциплинарной процедуры у этих органов разные функции. Квалифкомиссия исследует и устанавливает фактические обстоятельства, после чего дает им нормативную квалификацию, а Совет определяет меру наказания (с отдельными исключениями из этого общего правила, которые довольно редко применяются).
Предлагаемый вариант апелляционного пересмотра перемешает эту стройную, на мой взгляд, структуру дисциплинарного производства в части как формирования органов, так и их функционала.
Порядок создания Комиссии по этике и стандартам ФПА РФ схож с образованием квалификационных комиссий в адвокатских палатах. Однако функция, которой ее предлагается наделить, будет как у Совета АП – решение вопроса о мере наказания. А ведь концептуально в законодательстве об адвокатуре и в процедурной части КПЭА заложено следующее: вопрос виновности или невиновности определяет коллегия из адвокатов и представителей госорганов, а меру наказания – исключительно адвокаты. И вдруг во «второй инстанции» происходит смещение этого принципиального положения.
Второе. Совсем не уверен, что нужно ставить вопрос о создании апелляции. И по уже изложенной причине: вместо двух органов с разделенными полномочиями появляется один с их совокупностью или скорее смешением. А также в связи с организационными затруднениями пересмотра фактических обстоятельств, обеспечения непосредственности исследования доказательств и возможности для участников дисциплинарного производства принять участие в разбирательстве. Крайне важный довод против предложенной идеи: адвокатская часть региональной квалификационной комиссии сформирована непосредственно адвокатами, а КЭС – представителями адвокатских палат. Помимо этого, региональные квалифкомиссии гораздо лучше знают местные условия, которые значимы для выявления и оценки фактических обстоятельств дела.
Все это приводит к мысли, что если и ставить вопрос о создании «второй инстанции» в дисциплинарной процедуре, то это должна быть не апелляция, а кассация, и лишь с ограниченными полномочиями – с правом возможного пересмотра меры наказания (кстати, именно спорность примененной меры наказания послужила отправной точкой в рассуждениях Нвера Гаспаряна о необходимости введения новой стадии дисциплинарной процедуры). При этом вряд ли следует наделять эту вторую инстанцию правом пересмотра и изменения правовой квалификации дисциплинарного проступка, а уж тем более она не должна иметь полномочия по отмене дисциплинарного наказания «за отсутствием события» деликта, что есть вмешательство в фактические обстоятельства.
Вполне разделяя обеспокоенность Нвера Саркисовича единством региональной дисциплинарной практики, все же следует заметить, что существующие полномочия Комиссии по этике и стандартам ФПА РФ в этой части далеко еще не исчерпаны: в работе КЭС, а также «в листе ожидания» много вопросов, решение которых позитивно скажется на единообразии решений, принимаемых при рассмотрении дисциплинарных дел. Еще не реализованы полномочия Комиссии по изданию обзоров дисциплинарной практики с целью ее унификации. Лишь в самом начале работа членов КЭС по разработке методики для советов региональных палат об алгоритме принятия решения при избрании меры дисциплинарной ответственности.
Тем не менее предложение Нвера Гаспаряна заслуживает того, чтобы стать предметом дискуссии, и не исключена его реализация, если в конечном счете оно будет поддержано большинством.
