По бытующему мнению, прекращение уголовного дела (уголовного преследования) по нереабилитирующим основаниям (п. 3 ч. 1 ст. 27 УПК РФ) неминуемо влечет обязанность обвиняемого лица возместить вред, причиненный преступлением. Тем более когда уголовное дело прекращено в связи с применением акта амнистии.
Каждая амнистия, в том числе и последняя, предусматривает обязанность такого возмещения.
В соответствии с п. 12 Постановления Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации шестого созыва от 24 апреля 2015 г. № 6576-6ГД «Об объявлении амнистии в связи с 70-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов», лица, подпадающие под действие Постановления об амнистии, не освобождаются от обязанности возместить вред, причиненный в результате совершенных ими противоправных действий.
Согласие на амнистию – не признание вины
Согласно требованиям ч. 2 ст. 27 УПК РФ прекращение уголовного преследования вследствие акта амнистии не допускается, если обвиняемый против этого возражает.
На основе толкования данной нормы в правоприменительной практике сложилось убеждение, что если обвиняемый не признает вину на стадии предварительного расследования, то на прекращение уголовного преследования он не должен соглашаться и обязан добиваться установления истины по делу в судебном порядке, пройти всю процедуру судебного разбирательства, получив мнение государства о его вине в виде приговора (обвинительного или оправдательного). А раз уж обвиняемый согласен с прекращением уголовного дела по таким основаниям, значит, он по умолчанию не возражает против предъявленного ему обвинения, независимо от того, признавал фактически вину или нет.
Тем не менее согласие на применение акта об амнистии не подразумевает наличие признания преследуемого лица во вменяемом ему преступлении и не влечет его безусловную обязанность возмещения соответствующего вреда.
В рамках уголовного дела
В отношении моей подзащитной Л., обвиняемой в причинении в составе группы лиц по предварительному сговору имущественного ущерба в особо крупном размере, в сумме 3 млрд рублей, ПАО «Банк “Санкт-Петербург”» (далее – Банк), т.е. в совершении преступления, предусмотренного подп. «а», «б» ч. 2 ст. 165 УК РФ, уголовное преследование прекращено в октябре 2015 г. в связи с применением акта амнистии.
Органами следствия генеральный директор ООО «М-Т» (далее – Общество) Л. обвинялась в том, что, действуя по предварительному сговору с бывшими учредителями, приняла на Общество по договору цессии долги группы компаний «Рубеж» по кредитам перед Банком на сумму 3 млрд рублей и получила от Банка кредит на указанную сумму для оплаты этой задолженности. Не поставив в известность Банк, после заключения договора цессии и до получения кредита она оформила с соучастниками договор о прекращении обязательств новацией, благодаря которому освободила их, а также принадлежащее им имущество от обязательств поручительства и залогового обременения перед Обществом. Данные обязательства были заменены ничем не обеспеченными договорами займа, взыскание по которым не представилось возможным.
Узнав об утрате Обществом обязательств залога и поручительства и об отсутствии возможности возвращения полученного кредита, Банк посчитал себя обманутым и обратился в правоохранительные органы с заявлением о преступлении. После возбуждения уголовного дела соучастники преступления были задержаны, предъявлено соответствующее обвинение.
Моя подзащитная в ходе следствия вину не признавала, но в октябре 2015 г. согласилась на прекращение в отношении нее уголовного преследования в связи с применением акта амнистии.
Уголовное дело в отношении соучастников было направлено в суд для рассмотрения по существу, при этом, поскольку в рамках этого дела Банком был заявлен гражданский иск солидарно ко всем обвиняемым о взыскании ущерба, причиненного преступлением, в отношении Л. суд не стал отменять статус гражданского ответчика, сохранил обеспечительные меры в виде ареста на ее имущество. Данное решение уголовного суда обжаловалось, однако было оставлено в силе.
В рамках гражданского судопроизводства
Вместе с тем Банк, понимая, что Л. в рамках уголовного дела к уголовной ответственности привлечена не будет, не желая терять ее в качестве ответчика и отказываться от арестованного у нее имущества, в ноябре 2016 г. дополнительно обратился в порядке гражданского судопроизводства с иском к Л., в котором содержались аналогичные требования о взыскании с нее всего размера причиненного ущерба. Среди доказательств правильности своей позиции Банком было представлено суду постановление о прекращении уголовного дела в отношении Л., вынесенное органом следствия в связи с амнистией.
При рассмотрении гражданского дела по существу стороне ответчика удалось опровергнуть доводы Банка о том, что он вправе был рассчитывать на имущество, утраченное Обществом в результате заключения соглашения о прекращении обязательств новацией, в качестве обеспечения по вновь выданному кредиту. Были также представлены доказательства того, что новые кредитные обязательства обеспечивались иным имуществом, товаром в обороте и обязательствами третьих лиц.
Банк же, напротив, подтвердить свои доводы не смог. Кроме того, по требованию суда не представлено даже кредитное досье заемщика ООО «М-Т», в котором характеризуется хозяйственно-экономическое состояние заемщика и оцениваются перспективы его развития с возможностью гасить кредит в запрашиваемом лимите.
Суд счел доводы стороны ответчика более убедительными и в марте 2017 г. в удовлетворении исковых требований Банка отказал в полном объеме, арест с имущества ответчика снял. При этом суд указал, что постановление о прекращении уголовного дела в связи с актом амнистии в силу положений ст. 61 ГПК РФ не имеет преюдициального значения для суда при разрешении гражданского иска о возмещении вреда и подлежит оценке наряду с представленными по делу доказательствами в их совокупности, поскольку в соответствии с ч. 1 ст. 14 УПК РФ обвиняемый считается невиновным, пока его виновность в совершении преступления не будет доказана и установлена вступившим в силу приговором суда.
Кроме того, суд сослался на Постановление Конституционного Суда РФ от 28 октября 1996 г. № 18-П, в соответствии с которым решение о прекращении уголовного дела не подменяет собой приговор суда и, следовательно, не является актом, устанавливающим виновность обвиняемого в том смысле, как это предусмотрено ст. 49 Конституции РФ. Согласно Определению Конституционного Суда РФ от 15 мая 2008 г. № 501-О-О, для суда, рассматривающего дело о гражданско-правовых последствиях действий лица, в отношении которого вынесен приговор по уголовному делу, обязательным является только приговор, вступивший в законную силу, и только по вопросам, имели ли место эти действия и совершены ли они данным лицом (ст. 61 ГПК РФ). Следовательно, отнесение на основании ч. 1 ст. 71 ГПК РФ постановления о прекращении уголовного дела к письменным доказательствам по гражданскому делу не предполагает обязанность суда признавать без дополнительной проверки те или иные обстоятельства, изложенные в этом постановлении.
Суд апелляционной инстанции в августе 2017 г. согласился с выводами суда первой инстанции и оставил в силе его решение в полном объеме.
Статус гражданского ответчика прекращен
Дополнительно отмечу, что по результатам рассмотрения уголовного дела в отношении Л., благодаря решению гражданского суда, статус гражданского ответчика прекращен, в удовлетворении исковых требований Банка к Л. отказано, арест с имущества, наложенный уголовным судом, снят.
В отношении же соучастников Л. вынесен обвинительный приговор, исковые требования Банка удовлетворены.
Таким образом, прекращение уголовного дела в отношении лица не влечет безусловную его обязанность возмещения вреда, причиненного преступлением, поскольку в гражданском процессе необходимо доказать не только факт причинения ущерба, но и причинно-следственную связь между действиями ответчика и наступившим вредом.
