Как стало известно «АГ», 3 марта Свердловский районный суд г. Белгорода вынес оправдательный приговор в отношении старшего судебного пристава, который с применением физической силы вывел из своего служебного кабинета женщину, пресекая ее неправомерные и провоцирующие конфликтную ситуацию действия.
11 января 2024 г. на прием к судебному приставу-исполнителю М. пришла гражданка Б. для ознакомления с материалами исполнительного производства ее супруга. Во время приема М. вышла из своего кабинета. После непродолжительного ожидания Б., включив видеозапись на мобильном телефоне, зашла в служебный кабинет А. – начальника РОСП, старшего судебного пристава, где находилась М., и потребовала ее вернуться и продолжить прием. Поскольку Б. не желала покидать кабинет, продолжала осуществлять видеосъемку и высказывать недовольство деятельностью приставов, А., подойдя к ней, левой рукой со значительной силой сжал правое предплечье женщины и вывел ее из кабинета.
После этого Б. обратилась в медорганизацию: у нее были зафиксированы телесные повреждения в виде кровоподтеков на передне-наружной и задне-внутренней поверхности правого предплечья, которые не причинили вреда ее здоровью. Далее она подала заявление в полицию о привлечении А. к уголовной ответственности за применение к ней насилия. Впоследствии в отношении А. было возбуждено уголовное дело по п. «а», ч. 3 ст. 286 «Превышение должностных полномочий» УК РФ.
По версии следствия, Б., зайдя в служебный кабинет А., в подчинении у которого находилась М., в корректной форме обратилась к последней с просьбой вернуться в кабинет и продолжить личный прием, каких-либо противоправных действий не совершала и какой-либо угрозы для них не представляла. В этот момент у подсудимого возник преступный умысел на применение насилия в отношении Б.
Как указало обвинение, А. находясь при исполнении должностных обязанностей в своем служебном кабинете, с целью демонстрации своего мнимого превосходства, применил к потерпевшей физическую силу, в том числе удар в область груди, при отсутствии полномочий на это. Учитывая, что А. являлся начальником РОСП, его преступные действия, выразившиеся в подрыве авторитета государственной власти, дискредитации ФССП, создании негативного общественного мнения о сотрудниках ФССП, обязанных неукоснительно соблюдать законодательство РФ, а также осуществлять свою деятельность только в пределах предоставленных полномочий, повлекли существенное нарушение охраняемых законом интересов общества и государства, указало следствие.
В судебном заседании подсудимый вину по предъявленному ему обвинению не признал, указав, что действий, явно выходящих за пределы его должностных полномочий, которые повлекли бы существенные нарушения прав и законных интересов Б., а также общества и государства, он не совершал, к потерпевшей насилия не применял. Он пояснил, что 11 января 2024 г. к нему в кабинет зашла М., которая попросила помочь в поиске материалов исполнительного производства для взыскателя и его представителя Б. Подсудимый стал искать их в электронном виде на своем компьютере, в это время в его кабинет без стука зашла Б. с включенной камерой на телефоне и производила видеосъемку, высказывая недовольство работой приставов.
Как отметил подсудимый, у него на рабочем столе находились исполнительные производства граждан, которые не имеют отношения к Б., и чтобы персональные данные и информация с них не попали в общий доступ, он попросил потерпевшую прекратить видеосъемку и выйти из кабинета. На его законные требования Б. не реагировала, чтобы прекратить видеосъемку, А. подошел к потерпевшей и рукой попытался прикрыть камеру телефона и вытеснить ее из кабинета, но насилия не применял, специально за руку ее не брал, из кабинета не выталкивал, удара в грудь не наносил. Подсудимый подчеркнул, что в данной ситуации он действовал в рамках представленных ему как должностному лицу полномочий, в этот же день после произошедшего в установленном порядке Б. была ознакомлена с необходимыми материалами исполнительного производства, и все вопросы, которые у нее имелись, были разрешены.
Рассмотрев дело, суд установил, что А. с целью пресечения противоправного поведения потерпевшей, производящей видеосъемку и высказывающей недовольство работой судебных приставов, предупредил последнюю о прекращении видеосъемки и необходимости покинуть служебный кабинет, но Б., игнорируя законные требования А., не желая покинуть кабинет, провоцировала своими противоправными действиями конфликтную ситуацию.
Как отметил суд, убедившись, что Б., являющаяся инициатором данного конфликта, не намерена выполнять законные требования о прекращении видеосъемки и необходимости покинуть кабинет, А., выполняя возложенные на него служебные обязанности и действуя в соответствии с должностной инструкцией и с положениями ст. 15, 16 Закона об органах принудительного исполнения РФ, будучи наделенным полномочиями при пресечении неправомерных действий, связанных с противодействием законным требованиям судебного пристава применить физическую силу, подойдя к Б., своей левой рукой вывел ее из кабинета.
В приговоре подчеркнуто, что из предъявленного А. обвинения не усматривается, какие именно им были совершены действия, явно выходящие за пределы его должностных полномочий, которые повлекли существенное нарушение прав и законных интересов Б. и охраняемых законом интересов общества и государства, совершенных с применением насилия, и в чем это выразилось, а лишь приведены ссылки на нарушение подсудимым общих положений, указанных в Конституции РФ, в Законе о службе в органах принудительного исполнения РФ, в Законе об исполнительном производстве и в Должностной инструкции, из которых нельзя сделать однозначный вывод о допущенных А. нарушениях.
Как указал суд, доводы подсудимого об отсутствии умысла на превышение должностных полномочий не опровергаются ни одним из представленных стороной обвинения и исследованных судом доказательств. Таким образом, применение А. физической силы было связанно с пресечением неправомерных и провоцирующих конфликтную ситуацию действий Б., и только после выдвижения подсудимым законных требований о прекращении видеосъемки и необходимости выйти из кабинета, на что она не отреагировала, продолжая фиксировать происходящее на камеру своего мобильного телефона. Таким образом, его действия по отношению к потерпевшей являлись правомерными, и законные полномочия для этого в связи с исполнением им своих служебных обязанностей у него имелись.
Суд добавил, что сама потерпевшая в судебном заседании также не оспаривала, что требования подсудимого прекратить видеосъемку и выйти из кабинета она не выполнила, оставалась в кабинете, продолжая видеофиксацию на камеру происходящих событий. Свидетели подтвердили лишь то, что они слышали громкие слова и звуки потасовки из кабинета А., но очевидцами происходящих событий не были.
Районный суд подчеркнул, что вопреки доводам стороны обвинения сведения, изложенные в представленной областной УФССП информации, о том, что в служебных помещениях, занимаемых РОСП, какой-либо режим не установлен, секретное делопроизводство в помещениях не ведется, какой-либо особый порядок посещения помещений в отделении не установлен, ведение аудио- и видеосъемки в помещениях не запрещено, противоречат требованиям Положения об организации пропускного режима в зданиях, помещениях органов принудительного исполнения РФ (действующие на 11 января 2024 г.), утвержденного Приказом директора ФСПП России от 25 ноября 2020 г. Согласно данным требованиям пронос кино-, фотосъемочной и звуко-, видеозаписывающей аппаратуры, а также специальных технических средств для получения информации на территорию указанных зданий, помещений разрешен только на основании соответствующего разрешения уполномоченного должностного лица.
Отсутствие табличек о запрете видеосъемки в помещении РОСП, на что ссылалась сторона обвинения, не является основанием, позволяющим утверждать, что видеосъемка без соответствующего разрешения, в том числе в кабинете должностного лица, разрешена, пояснил суд. Он пришел к выводу, что А. действовал в отношении потерпевшей сообразно сложившейся ситуации в рамках своих служебных полномочий, явно их не превышая.
Факт нанесения удара подсудимым в область груди потерпевшей объективными доказательствами с очевидностью не подтвержден, уточнил суд. Анализируя показания потерпевшей с точки зрения их достоверности и соответствия иным исследованным доказательствам, суд пришел к выводу, что они вызывают сомнения в их правдивости в части нанесения удара А. в область груди, противоречат совокупности исследованных судом доказательств. Кроме показаний потерпевшей и показаний ее супруга стороной обвинения объективные доказательства, достоверно подтверждающие нанесение А. удара в область груди Б., не представлены, и судом таковые не установлены. Более того, суд добавил, что при предъявлении А. обвинения в совершении преступления и в обвинительном заключении при описании примененного насилия к потерпевшей способ причинения подсудимым телесных повреждений в области груди потерпевшей следователем не указан.
Суд посчитал несостоятельными доводы гособвинителя о том, что Б. не была инициатором конфликта, противоправных действий в отношении А. не совершала и производимая ею видеосъемка какого-либо противоправного характера не имела. Данные доводы опровергаются совокупностью представленных и исследованных доказательств.
Суд напомнил, что исходя из разъяснений, содержащихся в п. 19 Постановления Пленума ВС РФ от 16 октября 2009 г. № 19 (ред. от 11 июня 2020 г.) «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий», уголовная ответственность за превышение должностных полномочий наступает в случае совершения должностным лицом активных действий, явно выходящих за пределы его полномочий, которые повлекли существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства, если при этом должностное лицо осознавало, что действует за пределами возложенных на него полномочий. Однако в судебном заседании объективные, допустимые, достоверные и бесспорные доказательства, которые, как каждое в отдельности, так и в совокупности, свидетельствовали бы о том, что А. явно и очевидно превысил свои должностные полномочия и умышленно применил к Б. насилие, не представлены и судом не установлены. В связи с чем суд счел, что выводы органов предварительного следствия о совершении подсудимым инкриминируемого преступления носят предположительный характер, основаны только на показаниях потерпевшей, которые не согласуются с совокупностью исследованных доказательств и не могут быть положены в основу обвинительного приговора.
Таким образом, Свердловский районный суд г. Белгорода признал А. невиновным в совершении преступления, предусмотренного п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ, и оправдал его в связи с отсутствием в его действиях состава преступления, признав за ним право на реабилитацию.
В комментарии «АГ» защитник оправданного, адвокат АП Белгородской области Борис Золотухин поделился, что, с его точки зрения, это уголовное дело в принципе не должно было поступить в суд в том виде, в котором оно туда поступило. Он отметил: изначально не было известно о том, что единственный свидетель стороны обвинения – это супруг потерпевшей. Борис Золотухин подчеркнул: в суде он обращал внимание на то, что слова потерпевшей о якобы нанесении ей удара в грудь подсудимым абсолютно ничем не были подтверждены, кроме как пояснением ее супруга. «В суде я доказал, что показания такого свидетеля противоречат всем другим доказательствам по делу. В частности, муж Б. утверждал, что стоял в коридоре и слышал, как его жена при подаче заявления демонстрировала участковой кровоподтек в области груди, однако это категорически отрицала сама участковая», – рассказал защитник.
