18 июля Верховный Суд вынес Определение № 305-ЭС24-5098 по делу № А40-76579/2023, в котором указал на недопустимость отказа банка во взыскании денежных средств должника во исполнение судебного приказа со ссылкой на Закон о противодействии отмыванию доходов.
Судебным приказом по делу № А40-277328/2022 от 15 декабря 2022 г. с ООО «Магистраль» в пользу ООО УК «Империал» взыскан долг по договору от 8 ноября 2022 г. в размере 70 тыс. руб., а также расходы по оплате госпошлины. 9 февраля 2023 г. судебный пристав-исполнитель во исполнение судебного приказа возбудил исполнительное производство, а 2 марта было принято постановление об обращении взыскания на денежные средства должника, находящиеся на расчетном счете в Центральном филиале ПАО Банк «ФК Открытие».
2 марта 2023 г. банк сформировал инкассовое поручение к счету общества «Магистраль», которое из-за недостаточности денежных средств было помещено в очередь неисполненных в срок распоряжений к счету должника в составе четвертой группы очередности. Одновременно банк приостановил исполнение судебного приказа в соответствии с положениями п. 5 ст. 77 Закона о противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма, поскольку 22 ноября 2022 г. от Банка России получена информация об отнесении общества «Магистраль» к группе высокой степени (уровня) риска совершения подозрительных операций.
Полагая, что банк в отсутствие правовых оснований не совершил действия по списанию денежных средств с расчетного счета должника во исполнение постановления об обращении взыскания на денежные средства, УК «Империал» обратилась в арбитражный суд с заявлением о признании бездействия банка незаконным и применении меры ответственности за неисполнение денежного обязательства, предусмотренной ст. 395 ГК.
Суды первой и апелляционной инстанций, руководствуясь ст. 9, 395, 854 ГК, ст. 70 Закона об исполнительном производстве, частично удовлетворили иск. Признавая бездействие банка незаконным и применяя к нему меру ответственности за неисполнение денежного обязательства, они исходили из того, что взыскание по постановлению об обращении взыскания на денежные средства должника подлежало осуществлению банком в полном или частичном объеме в первоочередном порядке при наличии денежных средств на расчетном счете клиента. При этом суды отметили, что нормы Закона о противодействии отмыванию доходов не регулируют правоотношения, связанные с исполнением судебных актов.
Кассация отменила решения первой инстанции и апелляции, отказав в удовлетворении заявленных требований. Суд округа пришел к выводу о том, что банк действовал в рамках установленных прав и возложенных на него Законом о противодействии отмыванию доходов публично-правовых обязанностей по осуществлению внутреннего контроля, в связи с чем не усмотрел оснований для удовлетворения требований общества о признании бездействия банка незаконным. Он указал, что в связи с отнесением должника к группе высокой степени риска совершения подозрительных операций кредитная организация в силу предписаний п. 5 и абз. 9 п. 6 ст. 7.7 Закона о противодействии отмыванию доходов не проводит операции по списанию денежных средств с банковского счета, а возможность осуществить списание денежных средств со счета должника по исполнительным документам возникает только после его исключения из ЕГРЮЛ.
Не согласившись с постановлением кассации, УК «Империал» обратилась с кассационной жалобой в Верховный Суд. Изучив материалы дела, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС указала, что банк, исполняющий выданный судом исполнительный документ, выполняет возложенную на него законом публичную функцию, при этом обязательность вступивших в законную силу судебных актов не может быть преодолена или поставлена под сомнение, поскольку действующим законодательством банку не предоставлены полномочия проверки законности принятого судом судебного акта и выданного на его основании исполнительного документа.
При поступлении выданного судом исполнительного документа или соответствующего постановления судебного пристава-исполнителя банк обязан обеспечить незамедлительное исполнение содержащегося в исполнительном документе требования о взыскании денежных средств путем списания денежных средств со счета должника в порядке, установленном законодательством об исполнительном производстве, и не вправе задерживать исполнение, за исключением случаев, связанных с необходимостью подтверждения подлинности исполнительного документа, а также проверки достоверности указанных взыскателем сведений. Банк не вправе отказывать в перечислении денежных средств со счета должника на основании выданного судом исполнительного документа, в том числе обуславливать исполнение требования исполнительного документа какими-либо дополнительными требованиями, если исполнение судебного акта не приостановлено самим судом или судебный акт не отменен в установленном процессуальным законодательством порядке.
Как отметил Верховный Суд, банк, получив постановление судебного пристава-исполнителя об обращении взыскания на денежные средства должника, тем не менее посчитал возможным не исполнять требование о перечислении денежных средств, содержащееся в судебном акте, приостановив его исполнение и ссылаясь при этом на отнесение должника к группе высокой степени риска совершения подозрительных операций, что в силу ст. 7.7 Закона о противодействии отмыванию доходов позволяет осуществлять списание денежных средств с его счета по исполнительным документам только после его исключения из ЕГРЮЛ.
Поддерживая позицию банка о наличии оснований для приостановления исполнения исполнительного документа, кассация указала, что рассматриваемая операция не относится к допустимым операциям, совершаемым по счету клиента, отнесенного банком и Банком России к высокой степени риска. Однако, указал ВС, вопреки позиции суда округа, само по себе отнесение должника как клиента кредитной организации к высокой категории риска совершения подозрительных операций не могло служить основанием для отказа в исполнении судебного акта (приостановления исполнения).
Верховный Суд напомнил, что, согласно п. 18.8 ст. 4 и ст. 9.1 Закона о Центробанке России, начиная с 1 июля 2022 г. Банк России относит каждого клиента кредитной организации, будь то юридическое лицо или индивидуальный предприниматель, к одной из трех групп риска совершения подозрительных операций: низкой, средней или высокой. В силу п. 5 ст. 7.7 Закона о ПОД/ФТ при осуществлении внутреннего контроля банк, использующий информацию Банка России, предусмотренную абз. 2 п. 1 ст. 7.6 Закона, в отношении клиента, который отнесен к группе высокой степени риска совершения подозрительных операций, применяет ряд мер, в том числе не проводит операции по списанию денежных средств с банковского счета, за исключением случаев, предусмотренных п. 6 данной статьи. По банковскому счету клиента, который отнесен к группе высокой степени риска совершения подозрительных операций, допускаются списание денежных средств с банковского счета, уменьшение остатка электронных денежных средств, выдача наличных денежных средств, совершение операций с иным имуществом такого клиента после исключения его из ЕГРЮЛ или ЕГРИП по исполнительным документам, поступившим до исключения такого клиента из реестра.
Из указанных положений, как разъяснил ВС, следует, что Закон о ПОД/ФТ не регулирует правоотношения, связанные с исполнением судебных актов. Он направлен на совершенствование национальной системы противодействия отмыванию доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма.
Возлагая на Банк России функцию по оценке степени риска совершения подозрительных операций клиентами кредитных организаций, законодатель преследовал цель уменьшить нагрузку на добросовестных предпринимателей, особенно на малый бизнес, за счет снижения превентивных ограничительных мер со стороны банков, снизить объем сомнительных операций и повысить эффективность работы противолегализационных систем кредитных организаций, указал Верховный Суд.
Закон о противодействии отмыванию доходов, исходя из его места в системе законодательства, не может содержать положений, отменяющих обязательность неукоснительного исполнения судебных актов, отраженную в предписаниях федеральных конституционных законов (ч. 1 ст. 6 Закона о судебной системе, ст. 7 Закона об арбитражных судах), и не предусматривает правового механизма приостановления исполнения судебных актов в связи с отнесением должника к той или иной группе рисков совершения подозрительных операций.
В связи с этим ВС признал несостоятельной ссылку кассации на ч. 8 ст. 70 Закона об исполнительном производстве, допускающую неисполнение банком или иной кредитной организацией исполнительного документа или постановления судебного пристава-исполнителя в случае приостановления операций с денежными средствами либо в иных случаях, предусмотренных законом. Он пояснил, что, соглашаясь с доводами банка, суд округа фактически обусловил возможность исполнения действующего (не отмененного) судебного акта будущим событием − исключением должника из реестра, которое может не наступить в течение длительного периода времени и на наступление которого взыскатель к тому же не может повлиять.
При этом, добавил Верховный Суд, суд не учел, что в рамках действующего законодательства уполномоченные органы вправе обращаться с заявлениями о пересмотре решения суда, судебного приказа по вновь открывшимся обстоятельствам, если выявленные на стадии исполнения судебного акта обстоятельства указывают на нарушение участниками процесса законодательства в сфере противодействия легализации доходов, полученных незаконным путем, и не были известны на момент рассмотрения спора, но могут повлиять на исход дела (п. 3 Обзора по отдельным вопросам судебной практики, связанным с принятием судами мер противодействия незаконным финансовым операциям, утвержденного Президиумом ВС 8 июля 2020 г.).
В комментарии «АГ» адвокат МКА «ГРАД» Илья Лясковский отметил, что ВС напомнил об установленной на уровне конституционного закона обязательности судебных постановлений и необходимости их неукоснительного исполнения. Несмотря на то что судебный приказ выдается в крайне усеченной процедуре и в науке идут споры о возможности его отнесения к актам правосудия, он, несомненно, является «полноценным» судебным постановлением. Следовательно, ч. 8.1 ст. 70 Закона об исполнительном производстве, устанавливающая полномочие банка и иной кредитной организации не исполнять исполнительный документ, выданный во внесудебном порядке, не распространяется на исполнительное производство, возбужденное на основании судебного приказа. «То, что суд округа истолковал закон вопреки его буквальному смыслу, не кажется чем-то странным, поскольку не всегда можно понять, в каком случае чрезвычайные или специальные, направленные на безопасность государства законодательные акты исключают действие базовых системных принципов права, а в каких – уступают им», − указал эксперт.
Адвокат АП Красноярского края Сергей Митин поприветствовал правовую позицию Верховного Суда. «Отнесение должника как клиента кредитной организации к высокой категории риска совершения подозрительных операций не может служить основанием для отказа в исполнении действующего судебного акта. Иной подход к этой проблеме мог бы привести к тому, что исполнение некоторой части судебных актов оказалось бы не безусловным, а обусловленным будущим событием (исключением должника из ЕГРЮЛ), которое может не наступить в течение длительного периода времени и на наступление которого не может повлиять взыскатель. Это не соответствовало бы роли и статусу судебных органов в российской правовой системе, нарушало бы свойство исполнимости судебных актов», − указал он.
Адвокат АП Республики Башкортостан Николай Куркин заметил, что Верховный Суд оказался вынужденным исправлять грубейшую ошибку, допущенную кассацией. Очевидно, указал адвокат, что Закон о противодействии отмыванию доходов, на нормы которого сослался окружной суд, не регулирует правоотношения, связанные с исполнением судебных актов, на что справедливо указал ВС, иное привело бы к появлению правовой неопределенности и существенно ограничило бы конституционное право взыскателя на судебную защиту. «С точки зрения правоприменения данный случай не заслуживает особого внимания, поскольку здесь речь идет исключительно об исправлении ошибки, допущенной одним из судов, рассматривавших дело, при этом ошибка была настолько явной, что навряд ли может быть допущена когда-либо еще, в связи с чем применение выводов комментируемого определения ВС на практике, скорее всего, мы не увидим», − полагает он.
