7 декабря Октябрьский районный суд г. Белгорода оправдал врача, обвинявшегося в оказании медицинских услуг, не отвечающих требованиям безопасности жизни потребителей, повлекших по неосторожности смерть человека. Суд пришел к выводу об отсутствии причинно-следственной связи между действиями врача-анестезиолога и смертью пациентки, наступившей в результате осложнений после наркоза, обусловленных редким генетическим заболеванием.
Обстоятельства дела
С 2005 г. Вадим Турков работал врачом анестезиологом-реаниматологом и занимал пост заведующего отделением анестезиологии-реанимации в Детской областной клинической больнице в Белгороде.
23 декабря 2016 г. в больницу поступила гражданка М. По условиям договора оказания платных медицинских услуг девушке требовалось сделать ринопластику. Пластическая операция была проведена в этот же день хирургом при участии врача-анестезиолога и двух медсестер. В ходе ее проведения Вадим Турков использовал два галогенсодержащих анестетика «фторотан» и «серован».
По окончании операции у пациентки появилось нарушение ритма дыхания, температура ее тела повысилась до 41 градуса Цельсия. После перевода в отделение реанимации и интенсивной терапии девушка скончалась. Причиной ее смерти стала сердечная сосудистая недостаточность, возникшая в результате злокачественной гипертермии, вызванной осложнением общей анестезии с использованием вышеуказанных анестетиков.
Версия следствия
По версии следствия, Вадим Турков оказал пациентке медицинскую услугу, не отвечающую требованиям безопасности и повлекшую по неосторожности ее смерть: он не соблюдал Порядок оказания медпомощи взрослому населению по профилю «анестезиология и реаниматология» и Стандарты медпомощи больным со смещенной носовой перегородкой.
Следствие указало, что врач использовал два анестетика в высоких концентрациях, способных спровоцировать злокачественную гипертермию. И при этом во время проведения общей анестезии не осуществлял минимальный интраоперационный лабораторный и функциональный мониторинг (контроль состояния пациента во время операции), так как не использовал имеющийся в лечебном учреждении аппарат – капнограф.
По мнению следствия, отсутствие мониторинга не позволило своевременно выявить начало развития побочных явлений анестезии и проконтролировать состояние пациентки в период развития осложнений, что, в свою очередь, помешало стабилизации ее состояния.
Следствие также посчитало, что врач-анестезиолог, установив начало развития у пациентки осложнений, провел реанимационные мероприятия с целым рядом дефектов, указав также, что девушку необоснованно транспортировали в отделение реанимации и интенсивной терапии, не дождавшись стабилизации гемодинамики. В обоснование своей позиции гособвинение опиралось на две проведенные по делу судебно-медицинские экспертизы.
Действия обвиняемого были квалифицированы по п. «в» ч. 2 ст. 238 УК РФ (оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности жизни потребителей, повлекшее по неосторожности смерть человека). В отношении Вадима Туркова была избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде. Отца девушки признали потерпевшей стороной по уголовному делу. Родственники умершей пациентки предъявили гражданский иск к 3 ответчикам (обвиняемому, врачу-хирургу и больнице) на сумму 4,5 млн руб.
Линия защиты
В ходе предварительного следствия интересы обвиняемого защищал адвокат АП Белгородской области Алексей Уколов. Он сообщил «АГ», что при оказании пациентке анестезиологического пособия (ингаляционной анестезии) обвиняемый действительно не использовал аппарат капнограф в силу неисправности последнего, о чем врач ранее неоднократно письменно информировал руководство больницы. «Между тем отсутствие данного аппарата не препятствовало оказанию анестезиологического пособия, так как его функция состоит лишь в контроле концентрации углекислого газа на выдохе во время наркоза, – пояснил защитник. – Данный аппарат не используется в поддержании или замещении жизненно важных функций организма, а действующими нормативными актами в сфере здравоохранения не предусмотрено обязательное его использование в ходе ингаляционной анестезии».
По утверждению защиты, в ходе анестезии Вадим Турков контролировал состояние пациентки по основным параметрам при помощи наркозного аппарата и прикроватного монитора, а также эффективно осуществлял поддержание и замещение жизненно важных функций ее организма. «После завершения операции, прекращения подачи анестетика и при попытке перевода на спонтанное дыхание у пациентки развилось редкое, малоизученное фармакогенетически обусловленное осложнение анестезии в виде злокачественной гипертермии», – отметил Алексей Уколов.
Диагноз «злокачественная гипертермия», по мнению адвоката, был поставлен подзащитным своевременно, непосредственно в момент начала развития осложнения, и в этой связи врач-анестезиолог выполнил все доступные ему лечебные мероприятия. В палате интенсивной терапии и реанимации группа врачей-реаниматологов проводила реанимационные мероприятия М., которые не увенчались успехом.
Адвокат указал, что ввиду отсутствия в РФ возможности проведения предварительного теста на предрасположенность к злокачественной гипертермии обвиняемый не располагал возможностью выявить ее у пациентки заблаговременно, до проведения операции. Также он отметил высокую вероятность летальных случаев при злокачественной гипертермии (80–85%). Специфическое лечение, позволяющее снизить летальность до 5%, включает использование не разрешенного в РФ препарата, который в силу указанных причин отсутствовал у врача.
Кроме того, адвокат ссылался на отсутствие причинной связи между действиями врача и переводом пациентки в реанимацию.
Он также указал на отсутствие оснований рассматривать спорные действия врача как нарушение требований безопасности при оказании анестезии в силу отсутствия каких-либо нормативных требований безопасности, предписывающих обязательность выполнения определенных действий.
Рассмотрение дела в суде
Уголовное дело рассматривалось в Октябрьском районном суде г. Белгорода. В ходе судебного процесса Вадим Турков не признал свою вину и утверждал, что он не знал о наличии у пациентки генетического заболевания и не имел возможности диагностировать его в предоперационный период, так как данная методика не используется в России. Подсудимый также заявил, что он использовал все доступные ему меры для спасения жизни пациентки.
Защита в суде настаивала, что приложения к Порядку оказания медицинской помощи взрослому населению по профилю «анестезиология и реаниматология», на которые указало обвинение, являются стандартами оснащения медорганизации оборудованием и инвентарем, но не являются стандартами его применения. «Вышеуказанный документ, хотя и предусматривает стандарт оснащений отделения анестезиологи и реаниматологии капнографом, но не предписывает обязательного использования данного прибора во всех случаях анестезии», – отметил адвокат.
В ходе судебного процесса суд заслушал показания родственников умершей, по словам которых девушка не имела каких-либо серьезных заболеваний. Они подтвердили, что смерть их родственницы причинила им моральный вред.
Также были допрошены коллеги обвиняемого: врач-хирург, выполнивший пластическую операцию, медсестры, ассистировавшие ему, другие анестезиологи и администрация лечебного учреждения в лице главврача и его заместителя. Согласно показаниям медиков медицинской документацией не было установлено каких-либо противопоказаний для проведения операции и анестезиологического пособия. Выявленные недочеты не могли сыграть решающую роль в возникновении послеоперационного осложнения в виде злокачественной гипертермии.
Суд также изучил заключение двух судебно-медицинских экспертиз. Результаты комплексной судмедэкспертизы показали, что при проведении операции в операционной отсутствовали необходимое оборудование и данные, что не позволило анестезиологу выполнить необходимые медицинские действия. Однако в заключении экспертизы было отмечено, что выявленные дефекты проведения анестезиологического пособия, терапии возникших осложнений, реанимационных мероприятий не состоят в прямой причинно-следственной связи с развитием смерти от злокачественной гипертермии. Повторная комплексная судмедэкспертиза подтвердила эти выводы.
Аналогичные выводы содержались в письменном заключении специалистов общества «Федерация анестезиологов и реаниматологов», представленном защитой. «В судебном заседании эксперты и специалисты подтвердили, что в РФ не существует ни стандарта интраоперационного мониторинга (использования или применения медицинского оборудования в ходе анестезии), ни иных нормативных положений, закрепляющих обязательный минимальный перечень подлежащего использованию в ходе анестезии оборудования, ни перечень подлежащих контролю показателей, – отметил защитник подсудимого. – В России также не существует утвержденного стандарта лечения криза злокачественной гипертермии, равно как и клинических рекомендаций (протоколов лечения)».
В судебных прениях гособвинитель смягчил обвинение, переквалифицировав его на ч. 1 ст. 238 УК РФ – оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности жизни потребителей, так как между дефектами оказания анестезиологического пособия Турковым и смертью пациентки отсутствует прямая причинно-следственная связь.
Оправдание
7 декабря суд вынес приговор (имеется в распоряжении «АГ»), которым оправдал Вадима Туркова за отсутствием в его действиях состава преступления.
Суд указал, что оценка исследованных доказательств по делу не позволяет сделать бесспорный и единственно правильный вывод о том, что подсудимый оказал услугу, не отвечающую требованиям безопасности жизни пациентки, а гособвинение не доказало вину врача-анестезиолога в совершении инкриминируемого ему деяния, так как выявленные экспертами дефекты оказания медпомощи не создавали опасности для жизни девушки.
Суд согласился с доводами защиты, что ввиду отсутствия в России возможности проведения предварительного теста на предрасположенность к злокачественной гипертермии Турков не мог заблаговременно выявить ее у пациентки. Также он не мог эффективно прервать развитие осложнений и предотвратить смерть, так как летальность в таких случаях предельно высока, а лечение предполагает использование препарата, не разрешенного к применению в России. Неиспользование капнографа же не представляло опасности для жизни пациентки.
Таким образом, суд отказался квалифицировать действия подсудимого по инкриминируемой ему статье в силу отсутствия умысла подсудимого и причинно-следственной связи между его деяниями и наступившими последствиями. Гражданские иски о взыскании морального вреда с трех ответчиков были оставлены без рассмотрения.
Мнения представителей сторон, участвующих в деле
Алексей Уколов назвал оправдательный приговор суда законным и обоснованным. «Вадим Турков столкнулся с редким генетическим заболеванием “злокачественная гипертермия”, криз которой провоцируют галогенсодержащие анестетики, – пояснил адвокат. – При этом он не имел возможности диагностировать у пациентки предрасположенность к заболеванию в предоперационном периоде, так как в РФ не проводятся необходимые для этого галотан-кофеиновые конрактурные тесты из-за отсутствия соответствующих лабораторий (таковые имеются только в США и странах Западной Европы)». По мнению адвоката, абсурдно обвинять врача по ст. 238 УК РФ за невыполнение действий, которые не закреплены в обязательных нормативных правовых актах.
Он пояснил, что ст. 238 УК РФ предусматривает уголовную ответственность, в частности, за выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности жизни или здоровья потребителей. Диспозиция статьи – бланкетная, поскольку существуют определенные требования безопасности, которые должны быть установлены законодательными и подзаконными нормативно-правовыми актами. Объективная сторона состава преступления состоит в том, что лицо производит описанные в статье действия (например, оказывает услугу), которые не отвечают изложенным в указанных документах обязательным требованиям безопасности. «Нормативно не закреплены ни использование капнографа, ни те манипуляции, непроведение которых вменялось моему подзащитному в качестве дефектов оказания медпомощи, – объяснил адвокат. – Поэтому в его действиях отсутствовали нарушения требований безопасности».
Алексей Уколов предположил, что прокуратура в ближайшее время обжалует приговор.
Редакция «АГ» связалась с адвокатом АП Белгородской области Эдуардом Морозовым, представлявшим интересы родственников умершей пациентки. Он сообщил, что его он и доверители собираются обжаловать приговор, однако отказался давать подробные комментарии.
Получить оперативно комментарий у прокуратуры г. Белгорода не удалось.
