Европейский Суд принял постановление по делу «Стомахин против России», заявитель по которому Борис Стомахин сообщил о том, что он подвергся уголовному преследованию за опубликованные им статьи.
В период с 2000 по 2004 г. Борис Стомахин был владельцем, издателем и главным редактором ежемесячного информационного бюллетеня «Радикальная политика», в котором на протяжении нескольких лет публиковал статьи, содержание которых оправдывало деятельность террористов, в частности захват заложников во время спектакля «Норд-Ост», взрывы в московском метро и иные теракты.
В декабре 2003 г. в отношении Стомахина было возбуждено уголовное дело по обвинению в призывах к экстремистской деятельности, возбуждению расовой, национальной, религиозной и иной ненависти. По результатам психолого-лингвистической экспертизы было установлено, что оспариваемые тексты содержат негативные эмоциональные оценки военнослужащих России, людей русской национальности и православных верующих. Кроме того, критикуя действия России в Чеченской Республике, тексты дали отрицательные оценки России как государству. При этом в них положительно оценивались действия ряда чеченских сепаратистских лидеров.
В ноябре 2006 г. Борис Стомахин был признан виновным в публичных призывах к осуществлению экстремистской деятельности с использованием средств массовой информации (п. 2 ст. 280 УК РФ) и в совершении действий, направленных на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе (ч. 1 ст. 282 УК РФ). Он был приговорен к 5 годам лишения свободы с лишением права заниматься журналистской деятельностью в течение 3 лет.
В мае 2007 г. Московский городской суд отклонил апелляционную жалобу заявителя и оставил приговор в силе. В марте 2011 г. Борис Стомахин был освобожден после полного отбытия назначенного наказания, его ходатайства об условно-досрочном освобождении были отклонены.
Правительство РФ в отзыве на жалобу сослалось на результаты психолого-лингвистической экспертизы, а также обратило внимание на то, что заявитель состоял в незарегистрированном движении и участвовал в несанкционированных публичных мероприятиях, где распространял плакаты с ксенофобскими текстами и призывал других лиц совершать экстремистские действия. Российские власти заявили, что действия Стомахина нарушили внутреннее законодательство, направленное на защиту национальной безопасности, территориальной целостности и общественного порядка, и его осуждение было «необходимо в демократическом обществе», в значении ст. п. 2 ст. 10, п. 2 ст. 11 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, для защиты «интересов российских граждан и основ конституционного строя России».
Европейский Суд отметил, что, хотя заявитель жаловался на нарушение ст. 10 и 11 Конвенции, его жалоба в основном касалась обвинительного приговора за публикацию и распространение текстов, которые, как было установлено, содержали призывы к экстремистской деятельности и разжигании межнациональной ненависти и вражды. Членство заявителя в незарегистрированном движении и его участие в несанкционированных собраниях не были основаниями для его осуждения. Поэтому Суд счел целесообразным рассмотреть дело с точки зрения ст. 10 Конвенции.
Суд вновь выразил позицию, основанную на прецедентной практике по аналогичным делам, о том, что свобода выражения мнений является одной из основ демократического общества и одним из основных условий для его прогресса и для самореализации каждого человека. Пределы допустимой критики более широки в отношении правительства, чем в отношении частного гражданина или даже политика. В демократической системе действия или бездействие правительства должны подвергаться пристальному вниманию не только законодательных и судебных органов, но и общественного мнения.
Европейский Суд указал, что в ситуациях конфликтов и напряженности со стороны национальных властей необходима особая осторожность при публикации мнений, которые пропагандируют насилие в отношении государства, чтобы СМИ не стали инструментом разжигания ненависти. Тем не менее следует установить справедливый баланс между основным правом человека на свободу выражения мнений и законным правом демократического общества на защиту себя от деятельности террористических организаций.
Рассмотрев три группы утверждений, содержавшиеся в статьях заявителя, Суд пришел к выводу о том, что в отношении них вмешательство в право на свободу выражения мнений отвечает «насущной социальной необходимости» для защиты прав других лиц, а также национальной безопасности, территориальной целостности и общественной безопасности, а также для предотвращения беспорядков и преступности. Однако необходимость в этом ограничении не была убедительно продемонстрирована в отношении части заявлений, поскольку национальные суды ссылались на необозначенные тексты.
Суд отметил, что во время рассматриваемых событий заявитель не был публично известной фигурой. Оспариваемые заявления были напечатаны в самоиздаваемом информационном бюллетене, тираж которого было очень маленьким. Номера распространялись заявителем лично или через его знакомых на публичных мероприятиях в Москве только тем лицам, которые выразили свою заинтересованность, – это уменьшило потенциальное влияние на права других лиц, национальную безопасность, общественную безопасность или общественный порядок. Таким образом, Суд пришел к выводу, что наказание заявителя было несоразмерным степени общественной опасности его действий.
С учетом неспособности властей убедительно продемонстрировать «насущную социальную потребность» в отношении вмешательства в право на свободу слова заявителя в отношении ряда оспариваемых заявлений, а также тяжесть наказания, налагаемого на него, Суд посчитал, что вмешательство в вопрос не было «необходимым в демократическом обществе». Соответственно, имело место нарушение ст. 10 Конвенции. По итогам разбирательства ЕСПЧ присудил Борису Стомахину 12,5 тыс. евро в качестве компенсации морального вреда.
Несколько судей ЕСПЧ выразили особые мнения по данному делу. Судья Хелена Ядерблом, согласившись с тем, что имело место нарушение ст. 10 Конвенции, не согласилась с выводами других судей о том, что заголовки о рабах у русских и о православных верующих представляют собой нападки на этнические и социальные группы, в связи с чем вмешательство национальных судов в свободу выражения мнения заявителя относительно оспариваемых текстов было обоснованным. По мнению судьи, поскольку в данных статьях приводятся подтвержденные фактические данные о действиях, совершенных представителями указанных групп, названия в заголовках не могут быть квалифицированы как уголовно наказуемые деяния.
Судья Хелен Келлер, также согласившись с выводом о нарушении ст. 10 Конвенции, отметила, что вместо того, чтобы давать индивидуальную оценку каждому заявлению, Суд должен был провести более целостную оценку высказываний заявителя и указать, что только некоторые из них включают в себя пропаганду насилия, в то время как другие представляют собой законную политическую речь, которая защищена Конвенцией.
Судья Пере Пастор Виланова также выразил особое мнение, в котором указал, что, согласившись с признанием нарушения ст. 10 Конвенции, судьи неправильно применили прецедентное право, отказав в возмещении расходов на адвоката.
Адвокат МЦФ МОКА Светлана Добровольская, ознакомившись с решением ЕСПЧ, выразила категорическое несогласие с ним. В обоснование своего мнения она привела высказывание древнеримских юристов о том, что свобода одного человека заканчивается там, где начинается свобода другого, и назвала дело опасным прецедентом.
«Признав факт нарушения ст. 10 Конвенции в отношении Стомахина, ЕСПЧ фактически признал правомерным разжигание межнациональной розни между чеченцами, мусульманами, с одной стороны, и русскими, православными – с другой. Здесь опасен сам прецедент. Если сегодня можно свободно оскорблять русских, то завтра точно так же можно будет оскорблять, евреев, негров, цыган и другие национальности. К чему это привело в фашистской Германии – мы все хорошо знаем. Нельзя защищать права и свободы одного человека в ущерб правам и свободам другого. Что касается суммы компенсации, то я считаю, что она неоправданно завышена».
Иную точку зрения высказал юрист Международной правозащитной группы «Агора» Дамир Гайнутдинов, который отметил, что ЕСПЧ поступил довольно осторожно. По словам эксперта, в целом позиция Суда находится в русле уже давно сформировавшейся практики по делам об экстремизме: учитываются контекст, в котором делались оспариваемые высказывания, соразмерность вмешательства, требование обосновать необходимость применения санкций в конкретном деле.
При этом юрист счел принципиально важным, что предметом оценки Европейского Суда стало применение именно российского законодательства. «С этой точки зрения дело чрезвычайно актуально, поскольку ЕСПЧ только-только подобрался к рассмотрению “экстремистских” дел в России. Мы видим, что число их растет, возвращаются, казалось бы, уже забытые темы возбуждения вражды в отношении представителей власти, судей, полицейских и т.д.», – констатировал Дамир Гайнутдинов.
Он отметил, что в деле Стомахина очень наглядно проявилась разница подходов ЕСПЧ и российских судов. Если первый требует учитывать все обстоятельства, даже по делам, в которых есть явные призывы или одобрение насилия, в том числе широту распространения высказываний, личность и публичный статус их автора, наличие реального риска дополнительного насилия и т.п., то российским судьям все это неважно – они считают, что раз состав преступлений по ст. 280, 282 и прочим формальный, то от них требуется лишь подтвердить факт распространения сведений.
Именно в этом, по мнению Дамира Гайнутдинова, лежит ключевая проблема применения антиэкстремистского законодательства в России. Он отметил, что во всех известных ему делах национальные суды демонстрировали именно такой подход, тем самым создавая основания для признания нарушения ст. 10 Конвенции даже по тем делам, по которым, в принципе, некоторое вмешательство в свободу слова могло быть оправданно с точки зрения ЕСПЧ.
Дамир Гайнутдинов положительно оценил особые мнения судей Ядерблом и Келлер. При этом он предположил, что для «низкоквалифицированных и малограмотных российских судей этот подход, заключающийся, по сути, в предложении оценивать текст в целом с точки зрения общественной опасности, отказавшись от препарирования его на фразы и предложения, слишком тонкий». «Как видно, даже ЕСПЧ пока оказался не готов признать его (хотя, не исключаю, что именно по этому пути может развиваться его практика). Если бы ЕСПЧ положил в основу постановления подход судьи Келлер, то это дало бы национальным следственным органам и судам лишний довод в пользу отказа конкретизировать обвинения, ссылаясь на национальную безопасность или что-то подобное», – считает Дамир Гайнутдинов.
Он назвал размер присужденной ЕСПЧ компенсации недостаточным и предположил, что, судя по всему, это стандартная такса за нарушение ст. 10 и 11 Конвенции в делах с лишением свободы: например, столько же присудили заявителям по делу «Ангиров и другие против России».
