Конституционный Суд опубликовал Определение № 2355-О от 11 ноября, которым отказал в принятии к рассмотрению запроса Костромского областного суда, который усомнился в конституционности ч. 2 ст. 1.7 КоАП РФ.
25 июня 2020 г. М. был признан виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 20.6.1 КоАП. Мужчина вышел из дома, чем нарушил требования подп. «д» п. 3 Правил поведения, обязательных для исполнения гражданами и организациями, при введении режима повышенной готовности или чрезвычайной ситуации (утверждены Постановлением Правительства от 2 апреля 2020 г. № 417), распоряжения губернатора Костромской области от 17 марта 2020 г. № 128-р «О введении режима повышенной готовности с целью недопущения завоза и распространения новой коронавирусной инфекции (2019-nCoV) на территории Костромской области» и подп. 3 п. 1 постановления губернатора Костромской области от 4 апреля 2020 г. № 43 «Об особом порядке передвижения лиц в условиях введения режима повышенной готовности с целью недопущения завоза и распространения новой коронавирусной инфекции (2019-nCoV) на территории Костромской области», в соответствии с которым до улучшения санитарно-эпидемиологической обстановки граждане, находящиеся на территории городского округа город Буй, Буйского муниципального района, обязаны не покидать места проживания (пребывания), за исключением определенных случаев.
В связи с изданием постановления губернатора Костромской области от 19 июня 2020 г. № 112 утратил силу подп. 3 п. 1 постановления губернатора Костромской области от 4 апреля 2020 г. № 43.
25 мая 2021 г. М. пошел в торговый центр, но при этом не имел при себе маску. В связи с этим Буйский районный суд Костромской области привлек его к ответственности по ч. 2 ст. 20.6.1 КоАП как лицо, повторно совершившее административное правонарушение, предусмотренное ч. 1 этой статьи. Также суд посчитал, что мужчина нарушил требования п. 41 постановления губернатора Костромской области № 43.
М. подал жалобу в Костромской областной суд. Вторая инстанция обратила внимание, что из постановления губернатора Костромской области от 4 апреля 2020 г. № 43 исключена норма, на основании которой М. был привлечен к ответственности 25 июня 2020 г. Это в соответствии с ч. 2 ст. 1.7 КоАП означает отмену административной ответственности за правонарушение, посчитал суд, что предполагает придание обратной силы закону, примененному в первом деле об административном правонарушении в отношении М. Вместе с тем наказание в виде предупреждения исполнено, что в силу оспариваемой нормы КоАП не позволяет применить в его деле закон, имеющий обратную силу. Придя к выводу о наличии неопределенности в вопросе о соответствии Конституции ч. 2 ст. 1.7 КоАП, судья приостановил производство по жалобе и направил запрос в Конституционный Суд.
Костромской областной суд указал, что исполнение постановления о назначении административного наказания в виде предупреждения осуществляется судьей, органом, должностным лицом, вынесшими постановление, путем вручения или направления копии постановления и отличается от исполнения других видов административного наказания тем, что не зависит от действий лица, привлеченного к административной ответственности, или органа, уполномоченного исполнять постановление. Такое регулирование, как полагает заявитель, ставит в неравное положение лицо, которому назначено административное наказание в виде предупреждения, с лицом, которому назначен иной вид административного наказания. При этом, как отмечено в запросе, к лицам, которым назначено предупреждение, заведомо не может быть применена ч. 2 ст. 1.7 КоАП в случае, если совершенное ими деяние является квалифицирующим признаком вновь совершенного административного правонарушения. Исходя из этого ч. 2 ст. 1.7 КоАП не соответствует Конституции.
Отказывая в принятии жалобы, КС сослался на ряд своих судебный актов и указал, что положения ч. 2 ст. 1.7 КоАП по существу воспроизводят предписания ст. 54 Конституции, конкретизируя их применительно к сфере административных правонарушений, и потому не могут рассматриваться как противоречащие Конституции.
При этом КС указал, что распространение действия закона, отменяющего административную ответственность, на лиц, в отношении которых не исполнено постановление о назначении административного наказания, согласуется с принципами справедливости, гуманизма и адекватности публично-правового реагирования на совершенное противоправное деяние соразмерно его актуальной общественной опасности и – принимая во внимание, что ч. 2 ст. 54 Конституции не ограничивает возможность применения правил об обратной силе закона в зависимости от каких-либо обстоятельств, включая поведение совершивших правонарушение и привлеченных к ответственности лиц, – не выходит за рамки дискреционных полномочий законодателя.
Вместе с тем Конституционный Суд отметил, что исполнение судебного решения является самостоятельной гарантией государственной, в том числе судебной, защиты прав и свобод человека и гражданина. Защита нарушенных прав не может быть признана действенной, если судебный акт или акт иного уполномоченного органа своевременно не исполняется, что обязывает федерального законодателя создавать стабильную правовую основу для отношений в сфере исполнительного производства и не ставить под сомнение конституционный принцип исполнимости судебного решения.
КС заметил, что доводы, изложенные в запросе, фактически сводятся к целесообразности распространения принципа обратной силы закона, отменяющего административную ответственность, не только на лицо, в отношении которого постановление о назначении административного наказания не исполнено, но и на то лицо, в отношении которого такое постановление исполнено.
Кроме того, указал КС, в настоящее время сохраняют юридическую силу нормы ст. 20.6.1 КоАП, устанавливающей ответственность за невыполнение правил поведения при чрезвычайной ситуации или угрозе ее возникновения. Соответственно, ни постановлению губернатора Костромской области от 19 июня 2020 г. № 112, ни даже возможной в последующем полной отмене решения о введении режима повышенной готовности не может быть придано значение закона, отменяющего ответственность за правонарушение, предусмотренное ч. 1 ст. 20.6.1 КоАП, посчитал Конституционный Суд. «В противном случае установление административной ответственности в условиях специальных (временных) режимов может утратить свое правовое значение, поскольку будет предполагать освобождение от публично-правовой ответственности лиц, нарушающих специальные требования и ограничения, после отмены таких режимов, притом что соответствующая публично-правовая ответственность изначально устанавливается для обеспечения соблюдения специально вводимых временных ограничений», – указывается в определении.
Конституционный Суд отметил, что предлагаемое расширительное толкование принципа придания закону обратной силы предполагает новую конкретизацию данного принципа в сфере административных правонарушений, что не входит в его компетенцию. Таким образом, доводы запроса, посчитал Суд, не согласуются с правовыми позициями Конституционного Суда по вопросам применения обратной силы закона, отменяющего административную ответственность, с целями административного наказания, а также с нормативным регулированием требований в условиях режима повышенной готовности на территории Костромской области, за несоблюдение которых М. повторно привлекается к административной ответственности.
В комментарии «АГ» руководитель практики уголовного права и процесса «Инфралекс» Артем Каракасиян отметил, что в ходе борьбы с коронавирусом региональные власти регулярно меняли карантинные требования в зависимости от эпидемиологической ситуации: вводили и отменяли запрет на выход из дома, посещение общественных мест, использование перчаток и т.д. «Ситуации, при которых лицо штрафуют за нарушение карантинных правил, а потом эти правила отменяют или смягчают, – не такая уж редкость. В связи с этим возникает вопрос: а можно ли считать отмену карантинных правил законом, улучшающим положение привлеченного к административной ответственности? Конституционный Суд отвечает отрицательно и говорит, что если на момент правонарушения действовали определенные правила, то последующая отмена не может рассматриваться как закон, улучшающий положение по смыслу ст. 1.7 КоАП», – отметил адвокат.
При этом Артем Каракасиян заметил, что Верховный Суд придерживается противоположной позиции: в «коронавирусном» Обзоре практики № 3 от 17 февраля прямо говорится о том, что отмена акта, содержащего правила поведения при введении режима повышенной готовности, или исключение из такого акта отдельных норм является основанием для прекращения производства по делу об административном правонарушении либо отмены постановления о назначении административного наказания, если оно не было исполнено (вопрос 22). «Таким образом, сейчас налицо правовая коллизия, когда две высшие судебные инстанции различным образом толкуют условия применения ст. 1.7 КоАП. Остается только дожидаться того, чья позиция окажется более весомой в глазах рядовых судей», – заключил он.
Адвокат КА г. Москвы «Минушкина и партнеры» Анна Минушкина заметила, что в последнее время на практике часто встречаются случаи, позволяющие применить норму об обратной силе закона, смягчающего или отменяющего ответственность за административное правонарушение. Она рассказала, что применение ч. 2 ст. 1.7 КоАП в ее практике зачастую связано с мерами ответственности, применяемыми к иностранным гражданам, нарушающим миграционное законодательство в РФ.
Анна Минушкина обратила внимание, что указами президента неоднократно смягчались меры административной ответственности в виде запрета на применение такого вида наказания, как административное выдворение за пределы РФ, и в делах, где на момент обжалования (при невступлении в силу постановления) законодательство смягчалось и наказание не было исполнено, правило об обратной силе применялось. Если же на момент смягчения законодательства постановление вступало в законную силу, но была направлена надзорная жалоба, то судом надзорной инстанции поднимался вопрос об исполнении или неисполнении назначенного наказания. «В настоящем случае постановление о назначении наказания уже исполнено, именно поэтому судами не применена ч. 2 ст. 1.7 КоАП. Иначе при применении указанной статьи теряется смысл ответственности за нарушение коронавирусных ограничений, ведь они все равно когда-то потеряют силу», – указала адвокат.
