Конституционный Суд опубликовал Определение № 1409-О/2023 по жалобе на несоответствие Конституции п. 1 ст. 234 Гражданского кодекса, регулирующего институт приобретательной давности.
В декабре 2021 г. Петроградский районный суд Санкт-Петербурга отказал в удовлетворении иска Валентины Прокошевой о признании за ней права собственности на объект нежилой недвижимости – бесхозяйное мансардное помещение, обнаруженное ею в 2001 г. при обходе дома в период работы в жилищных органах и используемое ею с 2002 г. для собственных нужд, – в силу приобретательной давности. Решение устояло в вышестоящих инстанциях, которые отметили, что давностное владение является добросовестным, если, приобретая вещь, лицо не знало и не должно было знать о неправомерности завладения ею, т.е. в тех случаях, когда вещь приобретается внешне правомерными действиями, однако право собственности в силу тех или иных обстоятельств возникнуть не может, но лицо при этом открыто владеет вещью как своей собственной без какого-либо правового основания. В рассматриваемом случае, как пояснили суды, истец изначально знала, что пользуется и владеет спорным помещением в отсутствие законных оснований, а самоуправное занятие мансарды не порождает возникновения на него каких-либо прав.
В жалобе в Конституционный Суд Валентина Прокошева указала на неконституционность п. 1 ст. 234 ГК РФ, поскольку в контексте правоприменительной практики он исключает возможность приобретения права собственности в силу приобретательной давности в том случае, когда давностный владелец знал или должен был знать об отсутствии основания возникновения у него права собственности. Кроме того, заявительница просила отменить судебные акты по ее делу в той мере, в какой они не соответствуют Конституции.
Отказывая в принятии жалобы к рассмотрению КС напомнил, что под действие конституционных гарантий по защите права собственности подпадают и имущественные интересы давностного владельца, поскольку лишь наличие подобных гарантий может обеспечить выполнение конституционно значимой цели института приобретательной давности, которой является возвращение имущества в гражданский оборот, включая его надлежащее содержание, безопасное состояние, уплату налогов и т.п. В области вещных прав, в том числе в части института приобретательной давности, правопорядок особенно нуждается в правовой определенности и стабильности, что имеет особую важность для частноправовых и публичных целей. Определение конкретных оснований и условий приобретения права собственности по давности владения относится к компетенции федерального законодателя, который устанавливает соответствующее регулирование, исходя, в частности, из социальных, экономических и иных факторов.
Суд напомнил, что ст. 234 ГК РФ о приобретении права собственности по давности владения защищает интересы лиц, не являющихся собственниками имущества, но добросовестно, открыто и непрерывно владеющих им как своим собственным. Добросовестность выступает одним из условий приобретения права собственности по давности владения имуществом в силу п. 1 этой статьи. В свою очередь, принцип добросовестности означает, что при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно, никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.
Со ссылкой на Постановление от 26 ноября 2020 г. № 48-П Конституционный Суд также напомнил, что при наличии причин для понимания владельцем отсутствия у него оснований приобретения права собственности его владение – с учетом фактических обстоятельств конкретного спора – может быть признано судом добросовестным в целях применения положений о приобретательной давности, если вступление во владение не было противоправным, совершено внешне правомерными действиями. При этом во всяком случае не могут не учитываться, в том числе при оценке добросовестности лица, претендующего на приобретение имущества по давности владения, предусмотренные ст. 225 ГК РФ положения, касающееся возвращения в гражданский оборот вещи, которая не имеет собственника или собственник которой неизвестен либо, если иное не предусмотрено законами, от права собственности на которую собственник отказался (бесхозяйной вещи).
В силу п. 3 и 4 ст. 255 ГК бесхозяйные недвижимые вещи принимаются на учет органом, осуществляющим госрегистрацию права на недвижимость, по заявлению органа местного самоуправления, на территории которого они находятся (в городах федерального значения Москве, Санкт-Петербурге и Севастополе – по заявлениям уполномоченных государственных органов этих городов). По общему правилу по истечении года со дня постановки бесхозяйной недвижимой вещи на учет уполномоченный орган публичной власти может обратиться в суд с требованием о признании права муниципальной собственности, права собственности города федерального значения на эту вещь. Бесхозяйная недвижимая вещь, не признанная по решению суда поступившей в муниципальную собственность, в собственность соответствующего города федерального значения, может быть вновь принята во владение, пользование и распоряжение оставившим ее собственником либо приобретена в собственность в силу приобретательной давности. «Следовательно, оспариваемые законоположения при соблюдении определенных условий применимы и к случаям приобретения права собственности на бесхозяйную недвижимую вещь, не признанную по решению суда поступившей в муниципальную собственность, собственность города федерального значения Москвы, Санкт-Петербурга или Севастополя. С учетом этого п. 1 ст. 234 ГК РФ, не предполагающий произвольного применения, сам по себе не может рассматриваться как нарушающий в обозначенном в жалобе аспекте конституционные права заявительницы», – заметил КС.
Партнер юридической фирмы «БИЭЛ» Николай Сапожников отметил, что в Конституционный Суд еще раз подтвердил правомерность такого критерия как добросовестность для применения приобретательской давности, что в целом и так кажется очевидным. «При этом есть ощущение, что КС по сути адресованного ему вопроса ответил неопределенно, фактически перепоручив разрешать его судам при рассмотрении конкретных обстоятельств дела, хотя он со ссылкой на Постановление № 48-П и указал, что при определенных обстоятельствах приобретательная давность может применяться и при наличии причин для понимания владельцем отсутствия у него оснований приобретения права собственности, однако критерии таких обстоятельств определены не с достаточной четкостью», – полагает он.
По мнению эксперта, в приведенных в определении критериях о том, что если вступление во владение не было противоправным и совершено внешне правомерными действиями, нет ответа на вопрос, что понимать под «не было противоправным», учитывая, что давностный владелец по определению владеет не своей вещью. «Практика порой признает (Определение ВС РФ № 4-КГ19-55 от 22 октября 2019 г.), что даже осведомленность давностного владельца о наличии у вещи титульного собственника не всегда является препятствием для приобретательной давности. По-видимому, грань, отделяющую незаконный захват от добросовестного владения, суды пока будут устанавливать в каждом конкретном случае без абсолютных критериев», – предположил Николай Сапожников.
Адвокат КА «Минушкина и партнеры» Арам Мурадов согласился с выводами КС и судебными актами судов общей юрисдикции по делу заявительницы. «Удовлетворение исковых требований Валентины Прокошевой о признании за ней права собственности на спорный объект недвижимости в силу приобретательной давности создало бы опасный прецедент. Установление права собственности в силу приобретательной давности представляет реализацию такого права гражданами, которые получили объект недвижимости от организаций, в которых осуществляли трудовую деятельность, но не оформили право собственности до ликвидации организации и т.п., а не из корыстных побуждений. Например, сотрудник правоохранительных органов или суда в силу служебного положения узнает об объекте недвижимости, собственник которого убыл на длительный срок, занимает его, пользуется, получает выгоду и через 15 лет подает иск в суд о признании право собственности в силу приобретательной давности. Вот от таких случаев закон и защищает право собственности от посягательства недобросовестных пользователей объектов недвижимости», – подчеркнул он.
