11 июля Конституционный Суд вынес Постановление № 38-П/2023 по делу о проверке конституционности положений, на основании которых решается вопрос о возможности поступления на службу в органы принудительного исполнения лица, в отношении которого уголовное дело частного обвинения было прекращено в связи с деятельным раскаянием.
Отказ в принятии на службу в органы принудительного исполнения
В январе 2005 г. Роллан Пахомов поступил на службу в Управление Министерства юстиции РФ по Мурманской области на должность судебного пристава-исполнителя, а в 2017 г. он был назначен начальником отдела организации исполнительного производства.
24 января 2020 г. Роллана Пахомова уведомили о том, что его должность федеральной государственной гражданской службы подлежит сокращению в связи со вступлением в силу 1 января 2020 г. Закона о службе в органах принудительного исполнения РФ, которым служба в таких органах признана иным, самостоятельным видом службы. Роллан Пахомов изъявил желание поступить на службу в ОПИ на аналогичную должность и успешно прошел профессиональный психологический отбор и медосвидетельствование. Однако в принятии на службу ему было отказано связи с тем, что почти 20 лет назад в его отношении было возбуждено уголовное дело частного обвинения по ст. 115 «Умышленное причинение легкого вреда здоровью» УК РФ. Само дело 31 марта 2001 г. было прекращено по основанию, предусмотренному ст. 7 УПК РСФСР, – в связи с деятельным раскаянием.
Тогда Роллан Пахомов обратился в суд с иском к УФССП России по Мурманской области о признании незаконными действий по отказу в рассмотрении документов о поступлении на службу в ОПИ, бездействия, выразившегося в ненаправлении соответствующих документов в центральный аппарат ФССП России, и обязании ответчика направить туда документы. Суды отказали в удовлетворении требований, посчитав, что ввиду прекращения в отношении истца уголовного преследования в связи с деятельным раскаянием за деяние, преступность которого не устранена уголовным законом (в настоящее время ч. 1 ст. 115 УК), истец не соответствует установленным Законом о службе в органах принудительного исполнения РФ требованиям к сотрудникам ОПИ.
В жалобе в Конституционный Суд Роллан Пахомов указал, что п. 3 ч. 1 ст. 14, п. 4 ч. 4 ст. 17, п. 7 ч. 3 ст. 80 и ст. 92 Закона о службе в органах принудительного исполнения в РФ не соответствуют Конституции в той мере, в какой они вводят безусловный и бессрочный запрет на занятие профессиональной деятельностью (служба в ОПИ) для лиц, совершивших преступление небольшой тяжести по делу частного обвинения, прекращенному в связи с деятельным раскаянием, без учета вида и степени тяжести совершенного преступления. Также при этом не учитываются срок, прошедший с момента его совершения; форма вины; обстоятельства, характеризующие личность; поведение лица после совершения преступления; отношение к исполнению служебных обязанностей, а также иные факторы, позволяющие определить, представляет ли конкретное лицо общественную опасность. По мнению заявителя, оспариваемые нормы несоразмерно ограничивают право таких лиц на свободное распоряжение своими способностями к труду и нарушают баланс конституционно значимых ценностей.
КС указал на необходимость срочного изменения законодательства
Изучив жалобу, Конституционный Суд установил, что ч. 4–12 и 14–16 ст. 92 в деле заявителя не применялись, а положения п. 3 ч. 1 ст. 14 и п. 7 ч. 3 ст. 80, несмотря на их формальное упоминание в судебных постановлениях, также нельзя считать примененными в деле заявителя. Таким образом, он прекратил производство по делу в этой части.
Суд отметил, что ч. 1–3 ст. 92 Закона о службе в органах принудительного исполнения содержат переходные положения, устанавливающие для государственных гражданских служащих ФССП и ее территориальных органов специальный порядок поступления на службу в органы принудительного исполнения. Данные нормы, заметил он, направлены на формирование кадрового состава ОПИ лицами, которые по своим качествам, физиологическому состоянию, навыкам способны выполнять задачи, стоящие перед ними. А ч. 13 данной статьи предоставляет государственным гражданским служащим возможность продолжать исполнение обязанностей в соответствии с условиями ранее заключенных контрактов до назначения на должность в ОПИ либо до увольнения, чем представляет собой дополнительную гарантию для указанной категории граждан.
Установление особых требований к лицам, претендующим на замещение должностей государственной службы, и правил ее прохождения само по себе не может рассматриваться как нарушение закрепленных Конституцией права на равный доступ к государственной службе и права свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию, указал КС. Вместе с тем он подчеркнул, что, вводя особые правила допуска к профессиональной деятельности и ограничивая тем самым право граждан на свободное распоряжение своими способностями к труду, федеральный законодатель обязан находить баланс конституционно защищаемых ценностей, публичных и частных интересов. Отмечается, что такой подход согласуется с общепризнанными принципами и нормами международного права, в частности со ст. 29 Всеобщей декларации прав человека.
КС указал, что согласно п. 4 ч. 4 ст. 17 Закона о службе в органах принудительного исполнения гражданин не может быть принят на службу в ОПИ в случае, если он подвергался уголовному преследованию, которое было прекращено в отношении него в связи с истечением срока давности, в связи с примирением сторон (кроме уголовных дел частного обвинения, прекращенных не менее чем за три года до дня поступления на службу), вследствие акта об амнистии, в связи с деятельным раскаянием. Исключением являются случаи, если на момент рассмотрения вопроса о возможности принятия на службу в ОПИ преступность деяния, ранее им совершенного, устранена уголовным законом.
Как заметил Суд, федеральный законодатель вправе устанавливать для лиц, изъявивших желание поступить на службу в ОПИ, особые требования, обусловленные задачами, принципами организации и функционирования органов принудительного исполнения, а также специфическим характером деятельности указанных лиц. Однако он обратил внимание, что федеральный законодатель, осуществляя правовое регулирование отношений, связанных с поступлением на государственную службу, ее прохождением и прекращением, обязан обеспечивать баланс между конституционно защищаемыми ценностями, публичными и частными интересами. При этом ограничения прав и свобод во всяком случае не должны посягать на само существо права и приводить к утрате его основного содержания.
Конституционный Суд напомнил свою неоднократно выраженную позицию о том, что отказ в возбуждении уголовного дела или его прекращение в связи с освобождением лица от уголовной ответственности и наказания по нереабилитирующему основанию, а равно прекращение уголовного преследования по нереабилитирующему основанию не влекут признания лица виновным или невиновным в совершении преступления. Принимаемое в таких случаях процессуальное решение не подменяет собой приговор суда, а констатирует факт прекращения уголовного преследования и отсутствие оснований для реабилитации лица.
Ссылаясь на Постановление от 19 мая 2022 г. № 20-П, КС указал: выбор между реабилитирующими и нереабилитирующими основаниями отказа от уголовного преследования не может быть произвольным. Органы публичной власти, должностные лица, осуществляющие уголовное судопроизводство, установив законные основания отказа от уголовного преследования, обязаны обеспечить соблюдение прав лиц, подвергнутых или могущих быть подвергнутыми уголовному преследованию.
Проанализировав оспариваемые положения, КС констатировал, что законодатель дифференцирует факты прекращения уголовных дел различных категорий по нереабилитирующим основаниям, исходя из своего видения того, как они отражают соответствие лиц по своим качествам требованиям, предъявляемым в силу специфики службы. Вместе с тем это не исключает проверки того, являются ли установленные ограничения адекватными, соразмерными и необходимыми для защиты конституционно значимых ценностей, а также не ведет ли такое регулирование к нарушению принципа равенства. Лица, уголовные дела частного обвинения в отношении которых прекращены по различным нереабилитирующим основаниям, оказываются в принципиально разных – относительно решения вопроса о приеме их на службу в органы принудительного исполнения – условиях.
Суд отметил, что возбуждение уголовного дела частного обвинения и осуществление уголовного преследования обвиняемого зависят от усмотрения лица, считающего себя потерпевшим. То есть без такого заявления деяния, указанные в ч. 2 ст. 20 УПК РФ, не могут инкриминироваться. Соответственно, лица, совершившие деяния, уголовные дела по которым являются делами частного обвинения, оказываются в принципиально разном положении в зависимости от последующих действий потерпевшего, а также от выбора основания для прекращения уголовного дела.
Как разъяснено в постановлении, в отличие от примирения сторон, для признания судом деятельного раскаяния по делу частного обвинения необходимо, чтобы лицо способствовало раскрытию и расследованию инкриминируемого ему преступления, возместило ущерб или иным образом загладило вред, причиненный этим преступлением, вследствие чего перестало быть общественно опасным. Объем условий, при которых может быть применено деятельное раскаяние, намного превышает требования к поведению обвиняемого, согласившегося на прекращение дела частного обвинения в связи с примирением сторон.
КС считает, что если лицо, в отношении которого осуществлялось уголовное преследование по делу частного обвинения, перестало быть общественно опасным, загладило причиненный вред и уголовное дело было прекращено в связи с деятельным раскаянием, то это не может влечь более строгих правовых последствий для поступления на службу в ОПИ, нежели обусловленных примирением сторон.
Признание в качестве безусловного препятствия факта прекращения уголовного преследования по делу частного обвинения в связи с деятельным раскаянием может свидетельствовать как о несоразмерности ограничения права гражданина поступить на службу в органы принудительного исполнения, так и о нарушении принципов равенства и справедливости, полагает Суд. Вопрос о возможности или невозможности службы в ОПИ ставится в зависимость от выбора нормы, подлежащей применению, в равной мере дающей основания для освобождения от уголовной ответственности и прекращения уголовного преследования, но по-разному учтенной в оспариваемом законоположении. Лицо же ранее не могло предвидеть введенную дифференциацию оснований для прекращения уголовного дела для целей регулирования служебных отношений.
Таким образом, Конституционный Суд постановил, что п. 4 ч. 4 ст. 17 Закона о службе в органах принудительного исполнения РФ не соответствует Конституции в той мере, в какой он устанавливает безусловный и бессрочный запрет поступления на службу в органы принудительного исполнения для лиц, уголовное преследование которых по делам частного обвинения было прекращено в связи с деятельным раскаянием. Данная норма ставит таких лиц в неравное положение с лицами, уголовное преследование которых по делам частного обвинения прекращено по другим нереабилитирующим основаниям, указал он.
КС обязал федерального законодателя внести в кратчайшие сроки необходимые изменения в действующее правовое регулирование. До этого момента прекращение в отношении лица уголовного преследования по делу частного обвинения в связи с деятельным раскаянием не может препятствовать принятию на государственную службу в органы принудительного исполнения, если оно имело место не менее чем за три года до дня поступления в ОПИ. Также он постановил пересмотреть судебные решения по делу Роллана Пахомова.
Адвокаты дали оценку выводам Суда
Адвокат МКА «Бенефициар» Александр Ненайденко считает, что с учетом текущего не вполне понятного в правоприменительной практике статуса международного права заслуживают уважения приведенные в данном постановлении ссылки на такой основополагающий документ, как Всеобщая декларация прав человека.
Он отметил, что постановление посвящено вопросу, связанному с освобождением от «правовой стигматизации», – отказу принять на службу лицо, в отношении которого уголовное дело еще в 2001 г. было прекращено в связи с деятельном раскаянием. Эксперт уверен: КС обоснованно пришел к выводу о том, что действующее ограничение, безусловно, не является ни адекватным, ни соразмерным, ни необходимым для защиты конституционно значимых ценностей.
«Остается надеяться, что в целом действующее законодательство будет избавляться от аналогичных норм, действующих в отношении отдельных видов госслужбы, пожизненно закрытых для однажды “оступившегося” человека, чуть ли не по аналогии с преступлениями против мира и безопасности человечества, по которым предусмотренные УК сроки давности не применяются. Кроме того, словарь выступающих в суде юристов может обогатиться содержащейся в постановлении фразой о “допустимости обеспечения баланса конституционно защищаемых ценностей и интересов только такими мерами, которые строго обусловлены конституционно одобряемыми целями”», – заключил Александр Ненайденко.
Адвокат АП г. Москвы Константин Кудряшов полагает, что тема бессрочного запрета на профессию, поднятая в постановлении, безусловно, важна. Вместе с тем, по его мнению, предписание КС через непродолжительное время станет неактуальным при причине 70-80% некомплекта в некоторых подразделениях правоохранительных органов. «За последние два месяца я видел в Москве районный следственный отдел без руководителя, в котором остались один замначальника и один следователь; участкового уполномоченного, работающего на пяти участках; отдел дознания из двух дознавателей. При чтении 26 страниц грамотного, правильного юридического текста возникает ощущение оторванности его авторов от реальности», – рассказал адвокат. Он полагает, что «ситуация на земле» вынудит законодателя отменить бессрочный характер части запретов на трудоустройство и в службу судебных приставов, и в полицию.
Адвокат МКА «Лескалье» Виктория Лезникова подтвердила, что в настоящий момент имеется правовая коллизия, связанная с наличием прекращенных дел в отношении лиц, желающих поступить на службу в органы принудительного исполнения, в том числе по нереабилитирующим обстоятельствам – при снятии и погашении уголовно-правовых последствий. «Таким гражданам, несмотря на то что юридически они не судимы, отказывают в поступлении на службу, что в корне неверно. Отказ в приеме на работу по такому основанию нарушает право гражданина на свободный труд и выбор профессии. Именно поэтому действительно назрела необходимость изменения, а точнее, более детального разъяснения данного вопроса в Законе о службе в органах принудительного исполнения РФ с учетом конституционных прав граждан», – считает адвокат.
Адвокат АП Республики Мордовия Екатерина Бельская подчеркнула, что бессрочный запрет на занятие профессиональной деятельностью прежде всего противоречит ст. 55 Конституции РФ. Она пояснила: само по себе деятельное раскаяние предполагает, что обвиняемый способствовал раскрытию преступления, возместил ущерб или загладил вред иным способом, соответственно, требования для закрытия дела в связи с деятельным раскаянием намного строже, чем при условии примирения сторон. «Однозначно лицо, в отношении которого прекращено уголовное дело с данной формулировкой, не может быть общественно опасным, и это не должно препятствовать поступлению на службу в ОПИ», – убеждена эксперт.
