18 мая Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда вынесла Определение № 301-ЭС20-19192 по делу № А79-4079/2019 о признании банкротом гражданки, ранее признанной виновной в незаконной организации и проведении азартных игр.
Алена Брижатая обратилась в арбитражный суд с заявлением о признании ее банкротом в связи с наличием непогашенной свыше трех месяцев кредиторской задолженности, установленной вступившим в законную силу судебным решением по делу № 2-3113/2017. Тогда суд общей юрисдикции по иску прокуратуры взыскал в казну РФ в солидарном порядке с десяти граждан (включая заявительницу) 338 млн руб. доходов, полученных в результате совершения преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 171.2 «Незаконные организация и проведение азартных игр» УК РФ, а также 60 тыс. руб. госпошлины.
Арбитражный суд отказал в удовлетворении требования Алены Брижатой, посчитав его необоснованным, дело о банкротстве было прекращено на основании абз. 5 п. 2 ст. 213.6 Закона о банкротстве. Апелляция поддержала это решение. Суды сочли, что задолженность представляет собой санкции за совершение сделки, заведомо противной основам правопорядка или нравственности (ст. 169 ГК РФ), а потому она не может учитываться при определении признаков банкротства в силу п. 2 ст. 4 Закона о банкротстве.
В дальнейшем суд округа счел, что должник вправе обратиться с заявлением о собственном банкротстве независимо от размера имеющихся у него обязательств, а также правовой природы требования согласно п. 2 ст. 213.4 Закона о банкротстве. Однако, как подчеркнул окружной суд, в рассматриваемом деле отсутствуют иные кредиторы, а процедура банкротства не предназначена для необоснованного ухода от ответственности и прекращения долговых обязательств, поэтому проведение процедуры банкротства гражданина не позволит оказать Алене Брижатой действенную и эффективную помощь в выходе из кризисной ситуации.
В связи с этим заявительница обратилась с кассационной жалобой в Верховный Суд, который согласился с выводом окружного суда о наличии у должника права на обращение с заявлением о собственном банкротстве независимо от размера имеющихся у него обязательств, а также правовой природы требования, но не поддержал иные выводы постановления кассации.
Как пояснил Суд, право обратиться в суд с заявлением о собственном банкротстве принадлежит гражданину даже при наличии одного кредитора, является безусловным и не может быть ограничено иными критериями. «Процедура несостоятельности (наряду с исполнительным производством) является механизмом, в рамках которого происходит расчет должников со своими кредиторами при содействии государства, при этом государство возможность проведения данной процедуры гарантирует и обеспечивает как для должников, так и для кредиторов», – напомнил он.
При этом ВС добавил, что суд округа, установив дополнительные критерии для введения процедуры банкротства (наличие более чем одного кредитора, возможность освобождения от долга по итогам процедуры), ограничил данное право гражданина в отсутствие законных оснований, что фактически является нарушением права на судебную защиту. «Вместе с тем Российская Федерация как правовое государство в лице судебной власти предоставляет гражданам право на судебную защиту, в частности право на возбуждение дела о собственном банкротстве, независимо от природы и характера имеющейся задолженности, в том числе когда обращающееся в суд лицо осуждено за совершение преступления. Банкротство физических лиц предназначено не только для потребителей, чьи долги по итогам процедуры могут быть списаны, но и для всех иных граждан, испытывающих финансовые затруднения», – отмечено в определении Суда.
Судебная коллегия также подчеркнула, что вопрос о том, может ли должник быть освобожден от своего обязательства, в принципе не являлся и не мог являться предметом рассмотрения на стадии проверки обоснованности требования, поскольку он рассматривается только по итогам процедуры несостоятельности при завершении банкротного дела (ст. 213.28 Закона о банкротстве). Таким образом, нижестоящие суды необоснованно ограничили доступ заявительницы к правосудию. В связи с этим Верховный Суд отменил все вынесенные по делу судебные акты и вернул его на новое рассмотрение в первую инстанцию.
Адвокат, партнер юридической компании Tenzor Consulting Group Антон Макейчук назвал дискуссионным ключевой вывод Верховного Суда о том, что гражданин может инициировать собственное банкротство независимо от правовой природы предъявленного к нему требования.
Он согласился, что гражданин, безусловно, не может быть лишен права на возбуждение дела о банкротстве, в том числе когда он осужден за совершение преступления: «Для этого достаточно лишь соблюдение двух условий: гражданин очевидно не в состоянии исполнить денежные обязательства в установленный срок и он отвечает признакам неплатежеспособности или признакам недостаточности имущества». Кроме того, заметил адвокат, процедура банкротства представляется более эффективной по сравнению с исполнительным производством, поскольку позволяет кредиторам и арбитражному управляющему признать сделки по выводу имущества гражданина недействительными.
«Но, с другой стороны, на стадии принятия к производству заявления о признании гражданина несостоятельным судам необходимо проверять обоснованность заявления на наличие признаков банкротства, предусмотренных п. 2 ст. 4 Закона о банкротстве», – напомнил Антон Макейчук. Он заметил, что в данном деле суды первой и апелляционной инстанций пришли к выводу, что задолженность не может учитываться при определении признаков банкротства, но ВС, отменяя их решения и направляя дело на новое рассмотрение, не дал правовой квалификации этой же задолженности.
Арбитражный управляющий Союза АУ «Созидание» Сергей Домнин предположил, что ВС, скорее всего, преследовал цель в очередной раз подчеркнуть тезис о невозможности установления нижестоящими судами для потребительского банкротства каких-то иных критериев отказа в возбуждении банкротного дела, чем предусмотренных в Законе о банкротстве. «Ни природа долга, ни отсутствие у должника имущества, ни сложности с поиском финансового управляющего не могут являться основаниями для прекращения дела о банкротстве, если с этим не согласен должник. Более того, в абстрактной ситуации должник может воспользоваться процедурой банкротства, к примеру, для реструктуризации задолженности, даже не подлежащей “списанию”, и лишать его такой возможности недопустимо», – отметил он.
Эксперт добавил, что также нельзя исключать, что не освобожденный от обязательств должник может обратиться в Конституционный Суд с жалобой о неконституционности соответствующих положений ст. 213.28 Закона о банкротстве, для чего, собственно, нужен факт применения к нему этой правовой нормы. «Поэтому говорить о бессмысленности процедуры банкротства при наличии только несписанных долгов нельзя», – подчеркнул Сергей Домнин.
