29 мая Верховный Суд вынес Определение № 305-ЭС18-24484(22) по делу № А40-239581/2015, которым вернул на новое рассмотрение спор о взыскании убытков с арбитражного управляющего, указав на необходимость установить дату начала течения сроков исковой давности по требованиям кредитора и определить, истекли ли они к дате обращения в суд.
Обстоятельства спора
14 ноября 2008 г. ОАО «ОГК-3» (правопредшественник АО «Интер РАО-Электрогенерация») заключило с ОАО «Внешнеэкономическое объединение “Технопромэкспорт”» договор о строительстве энергоблоков. Согласно договору заказчик предоставил подрядчику в безвозмездное пользование земельные участки для организации строительных работ. Подрядчик обязался вернуть их в надлежащем состоянии при завершении работ по договору.
27 марта 2015 г. сооружение объекта завершилось. Результат работ был сдан с просрочкой по вине подрядчика. «ОГК-3» уведомила подрядчика о расторжении договора безвозмездного пользования земельными участками и потребовала до 30 апреля 2015 г. их вернуть, однако общество «Технопромэкспорт» участки не возвратило, не освободило их от своих некапитальных объектов и оборудования и не привело их в надлежащее состояние.
2 февраля 2016 г. арбитражный суд возбудил дело о банкротстве общества «Технопромэкспорт» и 3 марта 2016 г. ввел процедуру наблюдения. 30 июня того же года Арбитражный суд г. Москвы принял иск «Интер РАО-Электрогенерация» к обществу «Технопромэкспорт» с требованием об обязании освободить земельные участки и демонтировать объекты, расположенные на них, и впоследствии удовлетворил его (дело № А40-138761/2016).
31 марта 2017 г. «Технопромэкспорт» был признан банкротом, было открыто конкурсное производство, конкурсным управляющим был утвержден Леонид Лазаренко. В 2017 г. общество «Технопромэкспорт» приняло по трудовому договору на должность исполнительного директора Светлану Аглинишкене. С 2017 по 2020 г. ей были выплачены около 18,6 млн руб. зарплаты и дополнительные выплаты. Впоследствии Леонид Лазаренко добровольно уплатил в Фонд социального страхования страховые взносы в сумме более 97 тыс. руб. за этого работника.
«Интер РАО-Электрогенерация» демонтировало расположенные на земельных участках объекты «Технопромэкспорта» и потребовало возместить затраты на это в размере более 2,9 млн руб. Невыполнение этих требований явилось поводом для обращения в арбитражный суд, который удовлетворил иск о возмещении убытков, признав обязательство общества «Технопромэкспорт» текущим. Кроме того, суд взыскал более 37 тыс. руб. судебных расходов (дело № А40-112202/2018).
Суды взыскали убытки с конкурсного управляющего
В деле о банкротстве общества «Технопромэкспорт» суд по жалобам кредитора – общества «РТ-Капитал» 22 марта 2021 г. признал неправомерным неисполнение Леонидом Лазаренко решения суда по делу № А40-138761/2016 об освобождении земельных участков, а 23 марта 2022 г. – привлечение им Светланы Аглинишкене к исполнению трудовых обязанностей исполнительного директора по трудовому договору.
15 июля 2022 г. в арбитражный суд в рамках дела о банкротстве поступило заявление кредитора – общества «Электросевкавмонтаж», основанное на определениях от 22 марта 2021 г. и от 23 марта 2022 г., о взыскании в конкурсную массу должника с Леонида Лазаренко более 21,4 млн руб. убытков: более 2,9 млн руб. – погашение затрат «Интер РАО-Электрогенерации» на демонтаж объектов должника с земельного участка; около 18,5 млн руб. – зарплата, необоснованно выплаченная Светлане Аглинишкене. В свою очередь Леонид Лазаренко помимо прочего заявил о пропуске срока исковой давности по обоим требованиям.
26 апреля 2023 г. АС г. Москвы, с которым согласилась апелляция, отказал в удовлетворении иска. Однако кассация отменила эти судебные акты, и обособленный спор был направлен в суд первой инстанции. При новом рассмотрении АСГМ взыскал с Леонида Лазаренко убытки в размере более 2,9 млн руб., в остальной части иска было отказано. В отношении оплаты труда исполнительного директора суд первой инстанции, основываясь на обстоятельствах и выводах, изложенных в ранее принятом судебном акте, указал, что неправомерность действий управляющего заключалась лишь в оформлении правоотношений должника и Светланы Аглинишкене трудовым договором, что повлекло дополнительные расходы, связанные с социальными гарантиями этого работника. Однако, поскольку Леонид Лазаренко вернул в конкурсную массу сумму, уплаченную за Светлану Аглинишкене в части социального страхования, а ее деятельность была экономически оправдана, убытки должнику не причинены.
Апелляционный суд отменил решение в части отказа и довзыскал с Леонида Лазаренко еще около 18,5 млн руб., в остальной части судебный акт оставлен без изменения. При этом апелляция сослалась на преюдициальность обстоятельств, установленных определением Арбитражного суда г. Москвы от 23 марта 2022 г. в деле о банкротстве общества «Технопромэкспорт». Кассация согласилась с апелляцией.
При этом апелляция и окружной суд, оценив доводы Леонида Лазаренко о пропуске срока исковой давности, сочли их несостоятельными. Они указали, что нарушение прав заявителя и право на взыскание убытков возникли только после вынесения судебных определений от 22 марта 2021 г. и от 23 марта 2022 г., которыми поведение управляющего (его действия и бездействие) признано противоправным. В этих определениях суд установил факт незаконности его действий, но не взыскал убытки, так как такое требование не заявлялось. Заявление общества «Электросевкавмонтаж» по настоящему спору – это, по сути, лишь продолжение поданных ранее заявлений о признании действий управляющего незаконными. Заявление подано в 2022 г., т.е. в пределах срока исковой давности.
Суды руководствовались п. 2 ст. 15 ГК, ч. 1 ст. 16, ч. 2 ст. 69 АПК, п. 4 ст. 20.3, п. 4 ст. 20.4 Закона о банкротстве, постановлениями Пленума ВАС от 15 декабря 2004 г. № 29 «О некоторых вопросах практики применения Закона о банкротстве» (абз. 3 п. 48); от 22 июня 2012 г. № 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве» (п. 53); от 17 декабря 2009 г. № 91 «О порядке погашения расходов по делу о банкротстве» (п. 53); п. 11 Информационного письма Президиума ВАС от 22 мая 2012 г. № 150 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами споров, связанных с отстранением конкурсных управляющих».
Рассмотрение спора в Верховном Суде
Леонид Лазаренко обратился с кассационной жалобой в Верховный Суд, в которой он указал в числе прочего на несогласие с судами в части исчисления срока исковой давности. Он полагал, что они нарушили ст. 196 и 200 ГК. По мнению заявителя, срок исковой давности исчисляется со дня, когда общество «Электросевкавмонтаж» должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права, а не с момента признания действий арбитражного управляющего незаконными. Кроме того, Леонид Лазаренко, в частности, посчитал, что убытки не были причинены, так как очистка земельных участков и демонтаж объектов являлись обязательствами общества «Технопромэкспорт» и оно в любом случае должно было понести затраты на исполнение своих обязательств, а Светлана Аглинишкене выполнила работу в интересах общества за разумную плату.
Изучив материалы дела, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС отметила, что при разрешении вопроса о том, когда истец или заявитель узнал либо должен был узнать о нарушении своего права, следует исходить из существа искового требования и фактических обстоятельств, на которых оно основано.
Как отметил Верховный Суд, основанием для заявления требований о взыскании убытков послужили те же фактические обстоятельства, которые ранее уже были положены в основу требований при обжаловании в суде поведения Леонида Лазаренко (определения от 22 марта 2021 г. и от 23 марта 2022 г. по соответствующим обособленным спорам). Как следствие, как минимум с даты обращения в суд с заявлениями по указанным обособленным спорам обстоятельства причинения вреда могли быть известны любому лицу, участвовавшему в деле о банкротстве общества «Технопромэкспорт», в том числе и обществу «Электросевкавмонтаж». Более того, Леонид Лазаренко последовательно указывал в судах, что основанием для заявления требования о взыскании убытков на около 18,5 млн руб. послужили те же фактические обстоятельства (трудоустройство исполнительного директора с окладом 393 тыс. руб.), которые были положены в основу жалобы на управляющего, поданной обществом «Электросевкавмонтаж». 28 февраля 2018 г. заявитель от жалобы отказался, в связи с чем суд 26 ноября 2018 г. прекратил производство по обособленному спору. Таким образом, «Электросевкавмонтаж» могло знать о нарушенном праве не позднее февраля 2018 г., в то время как с заявлением о взыскании убытков кредитор обратился в июле 2022 г., т.е. более чем через три года.
Леонид Лазаренко также настаивал на том, что об обстоятельствах, связанных с претензиями к «Технопромэкспорту» по освобождению земельных участков, кредитор мог знать задолго до 15 июля 2022 г., так как спор по делу № А40-112202/2018, на котором основано его требование о взыскании убытков в размере более 2,9 млн руб., инициирован в мае 2018 г. и в ноябре того же года принято мотивированное судебное решение. Вся информация по делу опубликована в открытом источнике, доступном для любого кредитора.
Экономколлегия пояснила, что в предмет доказывания по иску о возмещении убытков входят как поведение причинителя вреда, так и последствия этого поведения . В ходе самостоятельного судебного обжалования в отдельном процессе действий арбитражного управляющего, которые впоследствии положены в основу требования о взыскании с него убытков в другом обособленном споре, доказыванию также полежат те же действия или бездействие арбитражного управляющего. В связи с этим такое самостоятельное обжалование само по себе не изменяет правило о начале течения срока исковой давности: срок по-прежнему исчисляется с момента осведомленности потерпевшего о нарушенном праве.
Как указано в определении, признание судом в обособленном споре по обжалованию действий арбитражного управляющего факта нарушения с его стороны лишь только подтвердило правоту заявителя в том, что Леонид Лазаренко совершил действия (бездействие) и они противоправны. Однако это не говорит о том, что только с этого момента заявителю стало известно о нарушенном праве. Под осведомленностью о нарушении права понимается субъективное реальное или потенциальное знание потерпевшего о совокупности признаков деликта как сложного юридического состава, основанное на его собственном понимании произошедших событий. Для обращения в суд достаточно предположения лица о наличии этих признаков.
В данном случае, указал Верховный Суд, сам факт инициализации заявителем судебного процесса о восстановлении нарушенного права говорит о том, что он знал об обстоятельствах спора значительно раньше. Иной подход, занятый апелляционным и окружным судами, по существу приводит к парадоксальному выводу о том, что срока исковой давности обжалования действий арбитражного управляющего нет вовсе, так как до судебного признания наличия этих действий и их противоправности он не течет, а после судебная защита уже состоялась.
ВС посчитал, что при одном и том же нарушении права выбор способа его защиты, а по существу искусственное разделение предмета спора на части с доказыванием их по отдельности в разных судебных спорах, притом что все они рассматриваются в одном и том же процессуальном порядке, не должен приводить к возможности изменения исчисления срока исковой давности. В противном случае появляется возможность произвольной манипуляции институтом исковой давности в ущерб принципу правовой определенности в гражданско-правовых правоотношениях.
Исходя из этого, ВС признал выводы апелляции и кассации о том, что осведомленность общества «Электросевкавмонтаж» о нарушенном праве и его право на подачу заявления о взыскании убытков и, как следствие, начало течения срока исковой давности по требованиям о взыскании убытков возникли у заявителя только после вынесения судебных определений от 22 марта 2021 г. и от 23 марта 2022 г., несостоятельными.
Экономколлегия заметила, что обстоятельства, позволяющие по-иному определить начало течения срока исковой давности, судами не устанавливались. Суд первой инстанции вовсе не дал судебной оценки доводам сторон по этому вопросу, в то время как истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, является самостоятельным основанием для отказа в иске. Доводы Леонида Лазаренко, касающиеся срока исковой давности, имели существенное значение для разрешения дела по существу, однако в нарушение требований ст. 71, ч. 1 ст. 168 АПК они не получили судебной оценки.
В связи с этим Верховный Суд отменил обжалованные судебные акты, в том числе определение первой инстанции полностью, так как этот суд не рассмотрел часть доводов стороны спора, и направил на новое рассмотрение в Арбитражный суд г. Москвы. ВС указал, что при новом рассмотрении следует оценить доводы сторон, установить дату начала течения сроков исковой давности по требованиям общества «Электросевкавмонтаж» и определить, истекли ли они к дате обращения этого общества в суд с требованием о возмещении убытков.
Эксперты о деле
Адвокат КА Ростовской области «Правозащитник», арбитражный управляющий, член комиссии по реструктуризации и несостоятельности (банкротству) Московского отделения Ассоциации юристов России Надежда Солод отметила: ВС в очередной раз напомнил о том, что требования ст. 71, ч. 1 ст. 168 АПК должны быть соблюдены в части разрешения дела по существу. При этом, заметила она, Верховный Суд указал, что формальный подход к разрешению споров недопустим, ведь в рамках рассматриваемого спора рассматривается поведение арбитражного управляющего, конкретизированное, как правильно напомнил ВС, в п. 2 ст. 129 Закона о банкротстве.
«Огорчает то, что суд первой инстанции вовсе не дал оценку, а нижестоящие суды не учли все обстоятельства, определяющие начало течения срока исковой давности. В то же время определение внесло перспективу для принятия правильного решения судами, которые, в свою очередь, должны не просто “наказывать” и “оправдывать” действия или бездействия арбитражного управляющего в рамках выполнения своих обязанностей, а рассматривать спор по существу. При этом принятие диаметрально противоположных решений при аналогичных правовых ситуациях, а также принятие произвольных решений приводит к установлению различных правовых условий применения ответственности для единых категорий субъектов права. Это противоречит принципам справедливости, законности, равенства всех перед законом, препятствует обеспечению единства правоприменительной, в том числе и судебной практики, что в конечном счете приводит к подрыву престижа права в обществе, в том числе в регулировании вопросов безопасности жизни человека, контроль которых со стороны государственных органов ее гарантирует», – указала Надежда Солод.
Эксперт заметила: Конституционный Суд неоднократно указывал, что федеральный законодатель, учитывая различные, зачастую диаметрально противоположные интересы лиц, участвующих в деле о банкротстве, должен гарантировать баланс их прав и законных интересов, что, собственно, и является публично-правовой целью института банкротства. Достижение этой публично-правовой цели призван обеспечивать арбитражный управляющий, решения которого являются обязательными и влекут правовые последствия для широкого круга лиц и который наделен полномочиями, носящими в значительной степени публично-правовой характер: он обязан принимать меры по защите имущества должника и т.д., действуя добросовестно и разумно в интересах должника, кредиторов и общества. «Позиция же Верховного Суда максимально соответствует сохранению баланса интересов сторон и не дает права лицам, участвующим в деле, хаотично заявлять свои требования, не учитывая срок исковой давности», – заключила Надежда Солод.
Управляющий партнер юридической компании «Замалаев, Стороженко и партнеры», арбитражный управляющий Павел Замалаев обратил внимание, что это очередное определение ВС из серии судебных актов 2025 г. по отмене взыскания убытков с арбитражных управляющих: определения от 27 января № 305-ЭС24-15718 по делу № А41-82674/2018; от 28 мая № 307-ЭС21-27840(7) по делу № А56-61659/2017; от 30 мая № 308-ЭС21-24561 (6) по делу № А53-35720/2018.
Как отметил эксперт, дело по спору о взыскании убытков с Леонида Лазаренко направлено на новое рассмотрение с указанием суду на необходимость определения даты начала течения срока исковой давности. При этом, по мнению Павла Замалаева, исход дела ВС уже практически предопределил, указав на то, что заявителям иска об убытках обстоятельства спора стали известны не позднее 2018 г. (дат инициирования споров о признании действий управляющего незаконными), в то время как сами иски о взыскании убытков заявлены в июле 2022 г., т.е. по истечении трехлетнего срока. «Также ВС указал, что искусственное разделение предмета спора на части не должно приводить к возможности изменения исчисления срока исковой давности. Нижестоящие суды, напротив, посчитали возможным исчислять срок исковой давности с даты признания действий управляющего незаконными. Такой подход, по всей видимости, удивил судей ВС, достаточно ярко выразивших свое отношение к нему: “Подход, занятый апелляционным и окружным судами, по существу приводит к парадоксальному выводу о том, что срока исковой давности обжалования действий арбитражного управляющего нет вовсе, так как до судебного признания наличия этих действий и их противоправности он не течет, а после судебная защита уже состоялась”. ВС обоснованно указал на допущенные судами ошибки и, на мой взгляд, мог, не отправляя дело на новое рассмотрение, рассмотреть его по существу – отказать во взыскании убытков», – полагает эксперт.
Кроме того, заметил он, обоснованность претензий, предъявленных управляющему, не рассматривалась, хотя есть вопросы и по ним. «В частности, доводы управляющего о том, что по одному из эпизодов вменяемые убытки – это расходы общества на демонтаж построек, которые оно понесло бы в любом случае, на мой взгляд, оставлены без должного внимания. Кроме того, решение суда об обязании должника демонтировать соответствующие постройки вынесено минимум за шесть месяцев до назначения Леонида Лазаренко конкурсным управляющим, что делает его в принципе ненадлежащим ответчиком», – резюмировал Павел Замалаев.
Руководитель арбитражной практики АБ г. Москвы «Халимон и Партнеры» Игорь Ершов отметил, что ВС в рассматриваемом определении выделяет основные моменты, из которых необходимо исходить при заявлении о применении срока исковой давности, в том числе по обособленным спорам в делах о банкротстве, и данный подход, по его мнению, является справедливым. «Во-первых, при разрешении вопроса о том, когда истец (заявитель) узнал либо должен был узнать о нарушении своего права, необходимо исходить из существа искового требования и фактических обстоятельств, лежащих в его основе. Иными словами, пояснил эксперт, данный вывод означает, что суду поможет анализ фактов, в результате которого будет определен момент начала срока исковой давности. Во-вторых, искусственное разделение предмета спора на части не должно приводить к возможности изменения исчисления срока исковой давности, т.е. ВС исходит из необходимости разделять нарушенное право и способы его защиты», – пояснил эксперт.
В данном случае, заметил Игорь Ершов, один из кредиторов ранее обратился с жалобой на управляющего о признании неправомерными его действий, но не стал требовать взыскания убытков, но затем другой кредитор по рассматриваемому обособленному спору обратился с заявлением о взыскании убытков. «Кредитор, первым обратившийся с жалобой на управляющего, мог заявить о взыскании убытков с него, но по какой-то причине этого не сделал. Оба кредитора защищали интересы должника, но в данном случае мы предстаем перед дилеммой: влияют ли действия первого кредитора на исчисление срока исковой давности применительно к требованию второго кредитора, обратившегося позже с заявлением о взыскании убытков. И ВС разрешает данную проблему, делая третий вывод о том, что в деле о банкротстве процессуальные действия первого кредитора могут влиять на исчисление срока исковой давности по требованиям иных лиц, обратившихся позже, но на основании тех же фактических обстоятельств и на основании вынесенных судебных актов по жалобе, заявлению первого кредитора», – добавил он.
Как пояснил эксперт, в данном случае ВС обращает внимание, что все кредиторы участвуют в рассмотрении дела о банкротстве, у них есть возможность осуществлять мониторинг подаваемых и рассматриваемых жалоб, заявлений, в том числе по обособленными спорам, и, как следствие, лицо может узнать о нарушении своего права и том, кто является надлежащим ответчиком. «По сути, ВС об этом не говорит прямо, но подразумевает, что в деле о банкротстве право должника может быть защищено различными лицами, но в пределах одного срока исковой давности, если заявитель по спору не докажет отсутствие осведомленности или возможности осведомленности о нарушенном праве», – указал Игорь Ершов.
Кроме того, добавил он, второй кредитор, обратившийся с заявлением позже, в данном случае и сам предпринимал действия в части требований по подаче жалобы на управляющего примерно в тот же временной период, что и первый кредитор, но затем отказался от жалобы: «Ведь такое поведение лица можно оценивать в качестве злоупотребления своими процессуальными правами, когда оно растягивает защиту нарушенного права на длительный период (в данном случае порядка четырех лет), действует непоследовательно (подает жалобу и отказывается от нее) и в конечном итоге пытается защититься от применения срока исковой давности ссылкой на предшествующие действия иного кредитора, который защищал то же право, но иным способом, о чем второй кредитор мог знать».
