Верховный Суд опубликовал Определение от 25 марта по делу № 41-КГ24-59-К4, в котором указал, что для разрешения спора о взыскании долга имеют преюдициальное значение обстоятельства, установленные вступившим в законную силу постановлением арбитражного суда, в котором содержатся выводы о недоказанности реальности займа.
13 октября 2014 г. Андреем Прониным составлена расписка о том, что он в 2011 г. взял в долг у Сергея Мотина 650 тыс. евро и 1,1 млн долл. В расписке также указывалось, что с учетом форс-мажорных обстоятельств, возникших в период с 2012 по 2013 г. включительно, возврат средств был приостановлен и заемщик принял на себя обязанность вернуть заем частями в последующие периоды.
18 ноября 2018 г. между Сергеем Мотиным (цедент) и Еленой Агишевой (цессионарий) был заключен договор уступки права требования, по условиям которого объем прав (требования), передаваемых по договору, составляет 25% от основной суммы долга по расписке от 13 октября 2014 г. Также цедент передал цессионарию право требования взыскания процентов, неустоек и иных штрафных санкций пропорционально уступаемой сумме основного долга.
В ноябре 2018 г. Сергей Мотин и Елена Агишева обратились в суд с иском, в котором указали, что Андрей Пронин лишь частично возвратил долг в сумме 125 тыс. долл. и 13 тыс. евро. Истцы просили признать оставшуюся задолженность по расписке от 13 октября 2014 г. общим долгом супругов Андрея и Оксаны Прониных, взыскать солидарно с них заемные денежные средства и проценты за пользование займом.
Решением Кировского районного суда г. Ростова-на-Дону от 2 апреля 2019 г. исковые требования были частично удовлетворены. В удовлетворении требований в части признания долга общим долгом супругов было отказано. С Андрея Пронина в пользу Сергея Мотина взысканы заемные денежные средства в размере 90,6 млн руб. и проценты – 48,2 млн руб., в пользу Елены Агишевой взысканы заемные денежные средства в размере 30,2 млн руб. и проценты – 16 млн руб.
Разрешая спор, суд исходил из того, что заемные денежные средства Андреем Прониным получены, однако обязательства по их возврату он не выполнил. Отказывая в удовлетворении требований в части признания задолженности по договору займа общим долгом супругов, суд указал: доказательств, подтверждающих факт того, что Оксана Пронина была поставлена в известность о займе и дала на него согласие, а заемные денежные средства были потрачены на нужды семьи, не представлено.
С решением первой инстанции согласился апелляционный суд. Однако кассационный суд отменил указанные решения в части взыскания с ответчика в пользу истцов процентов за пользование долгом. При новом рассмотрении дела суд первой инстанции решением от 7 октября 2020 г. взыскал с ответчика проценты не только за пользование заемными денежными средствами, но и за пользование чужими денежными средствами.
Решением АС Ростовской области от 31 марта 2022 г. Андрей Пронин был признан банкротом, в отношении него введена процедура реализации имущества, финансовым управляющим утвержден Олег Пустовалов (СРО АУ «СТРАТЕГИЯ»). 19 апреля того же года Олег Пустовалов подал апелляционную жалобу на решение Кировского районного суда г. Ростова-на-Дону от 2 апреля 2019 г. Одновременно с апелляционной жалобой финансовым управляющим подано заявление о восстановлении пропущенного срока обжалования.
В апелляционной жалобе указывалось, что Сергей Мотин в рамках дела о банкротстве Андрея Пронина обратился в арбитражный суд с заявлением о включении в реестр требований кредиторов должника задолженности, процентов за пользование займом, процентов за пользование чужими денежными средствами, индексации в связи с неисполнением решения суда. Определением АС Ростовской области от 30 января 2023 г. требование Сергея Мотина среди прочих включено в третью очередь реестра. Однако постановлением Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 5 июля 2023 г. определение первой инстанции отменено, в удовлетворении заявления Сергея Мотина о включении в реестр кредиторов отказано. Кассационный суд оставил оспариваемое постановление апелляции без изменения.
Сторона ответчика подчеркивала, что постановлением Пятнадцатого ААС от 5 июля 2023 г. установлено отсутствие в материалах дела доказательств наличия у Сергея Мотина с учетом его финансового положения реальной возможности предоставить Андрею Пронину заем в заявленной сумме, поскольку имеющиеся в материалах дела справки по операциям не подтверждают наличие у кредитора свободных собственных средств в соотносимом с займом размере. При этом приняты во внимание противоречивость и непоследовательность сообщенных Сергеем Мотиным сведений относительно истинной природы взаимоотношений между ним и Андреем Прониным. Арбитражный суд также указал, что Сергей Мотин не представил доказательств экономической обоснованности и целесообразности передачи денежных средств физлицу в столь крупном размере в отсутствие какого-либо обеспечения.
Представители Андрея Пронина в суде апелляционной инстанции подчеркивали: из постановления Пятнадцатого ААС от 5 июля 2023 г. также следует, что до 2010 г. Сергей Мотин проходил службу в органах МВД, что не предполагает наличия и получения им дохода в столь крупном размере. Кроме того, сторона ответчика указывала, что в период с 29 марта 2012 г. по 24 марта 2013 г. Андрей Пронин находился под стражей и был осужден за незаконную банковскую деятельность, неправомерный оборот средств платежей и 23 июня 2015 г. освобожден по амнистии. В связи с этим в период расследования уголовного дела он не имел возможности осуществлять какие-либо расходные операции или приобретать либо отчуждать имущество. Расписка между Сергеем Мотиным и Андреем Прониным не означала фактическое получение денежных средств, а подтверждала обещание Андрея Пронина возместить Сергею Мотину денежные средства, размещенные в банке, где Пронин занимал руководящую должность, поясняли представители ответчика.
После нескольких кругов рассмотрения спора Ростовский областной суд, рассматривая дело по правилам первой инстанции без учета особенностей, предусмотренных гл. 39 ГПК, апелляционным определением от 4 апреля 2024 г. отменил решение первой инстанции от 2 апреля 2019 г. и принял новое – о взыскании с Андрея Пронина в пользу Сергея Мотина 90,6 млн руб. основного долга, в пользу Елены Агишевой – 30,3 млн руб. основного долга, а также расходов на уплату госпошлины.
Апелляция заключила, что сделка между сторонами имела место, при этом Андрей Пронин наличие у него долга признавал. Последующее признание долга заемщиком является полноценным подтверждением существования сделки, в том числе реальной. Наличие экономического смысла подтверждалось ответчиком, участвовавшим в деятельности возглавляемого им банка. Доводы стороны ответчика о том, что постановление Пятнадцатого ААС от 5 июля 2023 г. имеет преюдициальное значение при разрешении настоящего спора, суд апелляционной инстанции отклонил, так как посчитал, что выводы арбитражного суда об отсутствии займа, сделанные им из установленных обстоятельств документальной неподтвержденности достаточности у Сергея Мотина денежных средств в 2011 г., не образуют преюдицию применительно к положениям ст. 61 ГПК.
Отказывая в удовлетворении исковых требований к Оксане Прониной о взыскании долга и судебных расходов, суд апелляционной инстанции указал: доказательств, подтверждающих, что заемные денежные средства были израсходованы на нужды семьи, не представлено. Кассационный суд общей юрисдикции согласился с выводами апелляции и их правовым обоснованием.
Впоследствии Олег Пустовалов подал кассационную жалобу в Верховный Суд, в которой просил об отмене указанных судебных актов апелляционной и кассационной инстанций. Изучив жалобу, ВС отметил, что договор займа считается заключенным с момента передачи денег или других вещей. Суд пояснил, что при рассмотрении гражданского дела обстоятельства, установленные вступившим в законную силу решением арбитражного суда, не должны доказываться и не могут оспариваться лицами, если они участвовали в деле, которое было разрешено арбитражным судом (ч. 3 ст. 61 ГПК).
ВС подчеркнул, что преюдициальность означает не только отсутствие необходимости доказывать установленные ранее обстоятельства, но и запрещает их опровержение лицами, участвовавшими в рассмотрении предыдущего дела. Такое положение существует до тех пор, пока судебный акт, в котором установлены данные факты, не будет отменен или изменен в установленном законом порядке. Указанные положения законодательства при рассмотрении гражданского дела судом апелляционной инстанции во внимание приняты не были, констатировала Судебная коллегия.
В определении также указано, что во вступившем в законную силу постановлении Пятнадцатого ААС от 5 июля 2023 г., которым отказано в удовлетворении заявления Сергея Мотина о включении требований в реестр кредиторов должника Андрея Пронина, содержатся выводы о недоказанности реальности займа, оформленного распиской от 13 октября 2014 г., и о криминальном характере этой сделки. ВС обратил внимание, что указанное постановление арбитражного апелляционного суда оставлено без изменения постановлением суда кассационной инстанции, а ВС отказано в рассмотрении кассационной жалобы Сергея Мотина. Так как постановление арбитражного апелляционного суда, вступившее в законную силу, не отменено и не изменено, то установленные им обстоятельства имеют преюдициальное значение для разрешения настоящего спора, что не было учтено судами, разъяснил Верховный Суд.
Кроме того, Судебная коллегия добавила, что в силу положений п. 1 ст. 390 ГК цедент отвечает перед цессионарием за недействительность переданного ему требования, но не отвечает за неисполнение этого требования должником. Тем самым, учитывая заключенный между Сергеем Мотиным и Еленой Агишевой договор уступки права требования, право последней предъявлять требования о взыскании долга к Андрею Пронину является производным от наличия такого права у Сергея Мотина.
Таким образом, Верховный Суд пришел к выводу, что допущенные судами апелляционной и кассационной инстанций нарушения норм права являются существенными, в связи с чем отменил обжалуемые судебные акты, направив дело на новое апелляционное рассмотрение.
В комментарии «АГ» Олег Пустовалов поделился, что обращение с жалобой в ВС было направлено на разрешение противоречий в выводах арбитражных судов и судов общей юрисдикции, которые привели к тому, что Закон о банкротстве не смог решить главную задачу банкротного процесса для гражданина в соответствии с п. 3 ст. 213.28 закона – освобождение от обязательств. Арбитражный управляющий пояснил, что сохранялась правовая неопределенность в ситуации, когда по результатам рассмотрения арбитражными судами дела о банкротстве должник исполнил все обязательства перед кредиторами, а после прекращения банкротного процесса такие обязательства (возникшие до возбуждения дела о банкротстве) сохранились бы.
Олег Пустовалов добавил, что Верховный Суд учел его доводы относительно преюдиции судебной оценки доказательств, а также выводов, сделанных Пятнадцатым ААС. Несмотря на то что нормы АПК и ГПК однозначно указывают, что суды при вынесении решений должны применять преюдицию, в данном случае судам общей юрисдикции этого оказалось недостаточно – потребовался судебный акт ВС, подчеркнул арбитражный управляющий.
Представитель Андрея Пронина, адвокат, член АП Ростовской области Елена Смилич обратила внимание, что Верховный Суд в определении указал на преюдициальное значение постановления арбитражного апелляционного суда не только с точки зрения процессуального права, но и как судебного акта, в котором дана правильная оценка судебным доказательствам, при этом применены повышенные стандарты доказывания и оценки представленных в суд доказательств. «Именно арбитражные суды – Пятнадцатый ААС и АС Северо-Кавказского округа – объективно оценили свидетельские показания, представленные налоговые документы и данные службы финансового мониторинга, которые в совокупности позволили судам сделать выводы о недоказанности займа и безденежности расписки о возврате денежных средств», – прокомментировала адвокат.
Частнопрактикующий юрист Светлана Костякова полагает, что поднятая в определении проблема актуальна, поскольку возникающие на практике вопросы касательно признания задолженности общим долгом супругов и взыскания долга – одни из наиболее непростых. «Согласна с выводами ВС относительно того, что преюдициальность означает не только отсутствие необходимости доказывать установленные ранее обстоятельства, но и запрещает их опровержение лицами, участвовавшими в рассмотрении предыдущего дела. Изложенная ВС позиция не является чем-то новым, а выступает в качестве обобщенного вывода, сделанного из анализа ч. 2 ст. 61 ГПК в совокупности с ранее данным в п. 9 Постановления Пленума ВС от 19 декабря 2003 г. № 23 “О судебном решении” разъяснением. Очередное напоминание подобного рода нижестоящим судам о том, что и как следует учитывать при разрешении такой категории споров, не будет лишним», – подчеркнула эксперт.
Ведущий юрист АБ «Плешаков, Ушкалов и партнеры» Наталья Лопатина обратила внимание: Верховный Суд неоднократно отмечал, что преюдициальность служит средством поддержания непротиворечивости судебных актов и обеспечивает действие принципа правовой определенности. Однако, по мнению эксперта, в данном споре позиция ВС представляется неоднозначной и фактически противоречащей подходу, изложенному в Постановлении Конституционного Суда РФ от 21 декабря 2011 г. № 30-П, согласно которому признание преюдициального значения судебного решения предполагает, что факты, установленные судом при рассмотрении одного дела, впредь до их опровержения принимаются другим судом по другому делу в этом же или ином виде судопроизводства, если они имеют значение для разрешения спора. «На мой взгляд, подход КС более приемлем, поскольку он не блокирует процессуальные возможности сторон в представлении новых доказательств, опровергающих ранее установленные обстоятельства. В противном случае может возникнуть опасная ситуация, при которой одна из сторон получит преимущество в процессе доказывания, и принцип состязательности будет нарушен», – поделилась мнением эксперт.
Адвокат, управляющий партнер OsipovLegal Михаил Осипов подчеркнул, что любое требование истца должно быть подтверждено доказательствами – в противном случае суд вправе отказать в удовлетворении иска. Эксперт отметил, что повышенная обязанность доказывания предусмотрена в банкротных делах при рассмотрении заявлений о включении требований в реестр кредиторов должника.
«По таким категориям дел проверяется так называемая реальность отношений гражданского оборота между сторонами. Как было и в рассматриваемом случае, когда арбитражный суд отказал лицу во включении его требований в реестр. Этот судебный акт вступил в законную силу и, безусловно, должен был учитываться судами общей юрисдикции при рассмотрении спора, чего не было сделано. ВС справедливо обратил на это внимание, отменив судебные акты и направив дело на новое рассмотрение», – заключил Михаил Осипов.
