12 декабря Пленум Верховного Суда РФ рассмотрел и утвердил Постановление о некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о длящихся и продолжаемых преступлениях. Как ранее сообщала «АГ», проект постановления был рассмотрен Пленумом 31 октября и направлен на доработку в редакционную комиссию. После доработки постановление подверглось изменениям.
В п. 1 указано, что точное установление признаков длящегося или продолжаемого преступления имеет важное значение для правильной квалификации содеянного, исчисления срока давности уголовного преследования, решения вопросов об освобождении от уголовной ответственности или о назначении справедливого наказания, а также для надлежащего применения других уголовно-правовых норм в отношении лица, совершившего такое преступление.
В этом же пункте уточнено, что длящиеся и продолжаемые преступления представляют собой разновидности единого сложного преступления, которые совершаются, как правило, в течение длительного времени и квалифицируются по одной статье или одной части статьи Особенной части УК РФ.
В п. 2 отмечено, что длящимся признается преступление, которое начинается с определенного преступного действия (например, с размещения в определенном месте незаконно приобретенного или незаконно изготовленного огнестрельного оружия с целью его незаконного хранения) или определенного преступного бездействия (например, невыплаты зарплат, пенсий, стипендий, пособий или иных выплат), образующего состав конкретного преступления, и характеризуется последующим непрерывным осуществлением состава данного преступного деяния.
В итоговую редакцию постановления внесено уточнение в п. 3 о том, что длящееся преступление квалифицируется как оконченное, если совершенное преступное действие (бездействие) содержит все признаки состава конкретного преступления, предусмотренного соответствующей статьей или частью статьи Особенной части УК.
Адвокат АП Ставропольского края Александр Польченко считает, что новая редакция п. 3 менее удачна с точки зрения юридической техники, чем предыдущая. По его мнению, сложное разъяснение п. 2 и 3 постановления создает правовую неопределенность, так как в свою очередь порождает логическое противоречие в виде такого термина, как «неоконченное длящееся преступление». К такому выводу приводит системное толкование положений постановления и ст. 29–31 УК и может порождать такие правовые конструкции, как «приготовление к длящемуся преступлению» и «покушение на длящееся преступление», указал эксперт.
«Возможность возникновения таких правовых конструкций является моим предположением, но полностью не исключается, так как правовая мысль не стоит на месте и практика применения предложенного авторами постановления правового понятия “оконченное длящееся преступление” неизбежно приведет к проблемам его толкования правоприменителями. Первоначальная редакция п. 2 и 3 проекта постановления, на мой взгляд, была более целостной и емкой», – добавил Александр Польченко.
В соответствии с п. 3 постановления моментом фактического окончания длящегося преступления, учитываемым при применении амнистии и (или) исчислении срока давности уголовного преследования, следует считать прекращение осуществления преступного деяния по воле лица, совершившего это деяние, или вопреки его воле – например, в результате действий других лиц, направленных на пресечение преступления. Преступное деяние может быть прекращено вследствие наступления событий, влекущих согласно закону прекращение обязанности, от выполнения которой лицо уклонялось (достижение лицом, уклоняющимся от призыва на военную службу, предельного возраста призыва и др.).
Формулировка именно о «фактическом» окончании длящегося преступления в данном пункте появилась после доработки проекта постановления. Советник АБ ZKS, д.ю.н. Геннадий Есаков полагает, что появление формулировки о «фактическом» окончании преступления (второй абзац), противопоставляемом так называемому юридическому окончанию (первый абзац), отражает господствующую в теории уголовного права позицию и ее включение в постановление нельзя не приветствовать. В развитие этого положения п. 6 постановления закрепляет аналогичное правило применительно к продолжаемым преступлениям, добавил эксперт.
Изначально в п. 4 проекта постановления указывалось, что продолжаемое преступление состоит из двух или более тождественных противоправных деяний, объединенных единым умыслом и направленных на достижение общего преступного результата. В итоговой редакции квалифицирующий признак «направленных на достижение общего преступного результата» исключен. В этом же пункте отмечается, что продолжаемое преступление может быть образовано как деяниями, каждое из которых в отдельности содержит все признаки состава преступления, так и деяниями, каждое или часть из которых не содержат всех признаков состава преступления, но в совокупности составляют одно преступление.
Адвокат АБ «Воробьёв и партнеры» Дмитрий Косенко считает, что в данном пункте при определении понятия продолжаемого преступления исключен один из важных признаков – указание на цель в виде достижения общего преступного результата. Эксперт отметил, что в последнем абзаце п. 4 Верховный Суд все-таки сослался на достижение общей цели, но не как на обязательный самостоятельный признак, а как на одно из обстоятельств, способных свидетельствовать о единстве умысла.
«В таком контексте не совсем ясно, как можно рассматривать единство умысла без обязательной взаимосвязи с единством цели? Ведь если мы говорим о том, что в продолжаемых преступлениях тождественные действия, охватываемые единым умыслом в совокупности, должны составлять единое преступление, то установление цели на совершении именно единого преступления является обязательным, тем более если некоторые из тождественных действий не содержат признаков преступления», – полагает Дмитрий Косенко.
По мнению эксперта, ВС таким образом отказался от устоявшейся в доктрине и практике позиции об обязательном наличии общей цели в продолжаемых преступлениях. Единственный мотив такого отказа Дмитрий Косенко видит в сложности для правоприменителей в доказывании единства цели в деяниях, когда отдельные тождественные действия не являются преступными. Однако, полагает эксперт, такое упрощение в доказывании не является разумным.
Адвокат МКА «Бенефициар» Александр Ненайденко считает, что п. 4 итогового постановления содержит крайне важный, хотя и сильно запоздалый, «намек» судам различать совокупность преступлений и продолжаемое преступление. Так, пояснил эксперт, из действующих разъяснений относительно преступлений, совершенных в отношении двух и более лиц, следует, что Пленум ВС фактически предписывает рассматривать такие преступления как единое деяние с единым умыслом (п. 5 Постановления от 27 января 1999 г. № 1; п. 19 Постановления от 4 декабря 2014 г. № 16).
По мнению Александра Ненайденко, такие разъяснения, будучи безусловно выгодными для стороны защиты, безусловно противоречат как определению преступления, так и результатам предварительного следствия, а также обстоятельствам дел. «Получается, что суды квалифицируют как единое преступление, например, убийства нескольких лиц или изнасилования двух и более несовершеннолетних, совершенные в разное время и, очевидно, с различным временем формирования отдельного умысла по каждому случаю. Правда, и продолжаемыми Пленум такие преступления не называет. Пункт 4 в указанной части, безусловно, полезен, поскольку напоминает судам о необходимости различать совокупность преступлений и единое продолжаемое преступление. Однако теперь перед судами может возникнуть вопрос о соотношении этого пункта и отдельных постановлений того же Пленума по указанному вопросу. Действительно, убийство двух и более лиц – это всегда продолжаемое деяние или нет?», – рассуждает эксперт.
Как полагает Александр Ненайденко, целесообразно было бы привести указанные пункты «профильных» постановлений в соответствие с п. 4 рассматриваемого постановления. Кроме того, в «профильных» постановлениях необходимо четко указать, в каких случаях преступление в отношении двух и более лиц является совокупностью, а в каких – не является, добавил эксперт.
Он также заметил, что п. 4 обращает внимание судов на возможность «поэпизодного» совершения преступления, когда деяние в каждом эпизоде не образует состава преступления ввиду малозначительности; однако будучи рассмотренными в совокупности, деяния образуют состав преступления. «С практической точки зрения, хотя принципиально новым это указание не является, оно лишний раз обращает внимание правоприменителей на принципиальную возможность “механического” компилирования многоэпизодного преступления в ситуациях, когда у субъектов соответствующего единого умысла не было. Тем более что доказыванием умысла в уголовных процессах сторона обвинения, как правило, в последние годы себя не обременяет», – считает Александр Ненайденко.
Как подчеркнуто в п. 5 постановления, если хотя бы одно из тождественных деяний, составляющих продолжаемое преступление, совершено при наличии квалифицирующего признака, предусмотренного соответствующей уголовно-правовой нормой, содеянное в целом квалифицируется с учетом этого признака.
В следующем пункте разъяснено, что началом продолжаемого преступления является совершение первого из числа нескольких тождественных деяний, охватываемых единым умыслом, а моментом его фактического окончания, который учитывается при применении амнистии и (или) исчислении срока давности уголовного преследования, – совершение последнего из данных тождественных деяний.
Редакционной комиссией из проекта документа было исключено разъяснение о том, что судам следует отграничивать продолжаемое преступление от совокупности преступлений, формально обладающей отдельными признаками единого преступления, но таковым не являющейся. Также в итоговом тексте документа отсутствует указание на то, что при решении вопросов, связанных с применением ст. 10 УК РФ, временем совершения продолжаемого преступления следует считать время совершения последнего из составляющих его тождественных деяний (независимо от того, является новый уголовный закон более мягким или более строгим).
По мнению Геннадия Есакова, интересным является исключение из постановления разъяснения о квалификации многоэпизодного сбыта наркотических средств, которое было закреплено в п. 7 проекта. «В исходной редакции постановления ВС предлагал расценивать это по совокупности преступления, а сейчас соответствующее разъяснение исключено. Видимо, стоит ожидать дальнейшего развития казуальной практики по этому вопросу с последующим закреплением сложившихся итогов уже в “антинаркотическом” постановлении Пленума в виде его изменений», – отметил эксперт.
В финальной редакции п. 7 указано, что судам следует иметь в виду, что с учетом положений ст. 9 УК о действии уголовного закона во времени в тех случаях, когда длящееся или продолжаемое преступление было начато до вступления в силу нового уголовного закона, ухудшающего положение лица, совершившего данное преступление, но окончено после вступления этого закона в силу, в отношении такого лица подлежит применению новый уголовный закон. Геннадий Есаков считает, что указанное разъяснение ставит точку в дискуссии о действии уголовного закона во времени применительно к длящимся и продолжаемым преступлениям.
Исходя из п. 8 постановления, акт об амнистии применяется в отношении лица, совершившего длящееся или продолжаемое преступление до издания такого акта. Вместе с тем, если лицо продолжило совершение длящегося преступления после издания акта об амнистии либо хотя бы одно из тождественных деяний, составляющих продолжаемое преступление, совершено после издания такого акта, амнистия не применяется.
По мнению Александра Польченко, разъяснения Пленума ВС о порядке применения акта амнистии и о действии уголовного закона во времени как в предыдущей, так и в новой редакции постановления не соответствуют целям либерализации уголовных наказаний. «Получается, что применение акта об амнистии или нового закона в отношении продолжаемых и длящихся преступлений, совершенных до издания акта об амнистии или нового уголовного закона, ставится в зависимость от воли правоприменителя. Последний в силу своего субъективного мнения в одних обстоятельствах одни тождественные преступные деяния может посчитать как продолжаемое преступление и не применить акт об амнистии или более мягкий уголовный закон к деяниям, совершенным до их принятия. В других обстоятельствах те же тождественные преступные деяния правоприменитель может посчитать как отдельные преступления и применить к ним акт об амнистии или более мягкий уголовный закон как к деяниям, совершенным до их принятия», – отметил он.
В п. 9 поясняется, что при разрешении вопросов, связанных с квалификацией отдельных продолжаемых и длящихся преступлений и исчислением сроков давности уголовного преследования в отношении лиц, их совершивших, необходимо учитывать особенности таких преступлений, указанные в постановлениях Пленума ВС о судебной практике по соответствующим уголовным делам, в частности: от 27 декабря 2002 г. № 29; от 9 июля 2013 г. № 24; от 4 декабря 2014 г. № 16; от 7 июля 2015 г. № 32; от 25 декабря 2018 г. № 46 и от 17 декабря 2020 г. № 43.
В п. 10 подчеркнуто, что обстоятельства, связанные с прекращением осуществления длящегося или продолжаемого преступления по воле совершившего их лица, могут являться основанием для его освобождения от уголовной ответственности. Изначально в проекте было указано, что данные обстоятельства (например, явка с повинной) учитываются судом при назначении наказания. В итоговой редакции постановления уточнено, что такие обстоятельства могут учитываться судом в качестве обстоятельств, смягчающих наказание.
Согласно п. 11 постановления в случаях, когда подсудимый обвиняется в совершении продолжаемого преступления и обвинение в некоторых из тождественных деяний, составляющих это преступление, не подтвердилось, суду достаточно в описательно-мотивировочной части приговора с приведением надлежащих мотивов указать, что обвинение в этой части признано необоснованным, а не нашедшие подтверждения деяния исключены из обвинения.
В заключительном пункте указано, что принятие данного постановления повлечет признание недействующим Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 4 марта 1929 г. № 23 «Об условиях применения давности и амнистии к длящимся и продолжаемым преступлениям».
По мнению Александра Ненайденко, важным недостатком постановления остается отсутствие срока давности при совершении длящегося преступления. В связи с этим представляется логичным сохранить соответствующую норму, закрепленную Постановлением № 23.
