– Когда была создана Комиссия по определению размеров компенсации морального вреда АЮР, кто в нее входит?
– Наша Комиссия создана в 2019 г. В ее состав вошли юристы из разных сфер права, включая представителей различных организаций, таких как Министерство юстиции, Уполномоченный по правам человека, Уполномоченный по правам ребенка и т. д. У нас большая команда лучших специалистов, людей, которым небезразличны вопросы компенсации морального вреда.
– Как давно вы начали заниматься этими вопросами и когда возглавили Комиссию?
– Тема компенсации морального вреда интересовала меня с начала моего профессионального пути. Более 25 лет у меня есть в работе дела о возмещении вреда жизни и здоровью, где вопрос компенсации морального вреда является важным, а иногда и главным. Ведь по некоторым категориям дел такая компенсация является единственным видом возмещения. Например, в случае гибели несовершеннолетнего ребенка родителям положена только лишь компенсация морального вреда. Она и является мерилом «стоимости» человеческой жизни.
В 2018 г. мы с коллегами проводили аналитическое исследование института компенсации морального вреда, собрали воедино имеющиеся материалы и подтвердили документально ряд проблем, которые требовали решений. В 2019 г. я была назначена председателем специальной Комиссии АЮР по этой теме.
– Недавно Комиссия выпустила Методические рекомендации по определению размера компенсации морального вреда при посягательствах на жизнь, здоровье и физическую неприкосновенность человека (М.: М-Логос, 2023). Там сказано, что даже с учетом зарубежного опыта нам следует использовать несколько отличную модель, учитывающую российские реалии. В чем суть этой модели?
– Наша Методика основана исключительно на действующем законодательстве. Мы предлагаем гибкую и удобную формулу расчета компенсации морального вреда, которая может стать помощником как для судей, так и сторон спора при определении и обосновании ее размера. Суть разработанной нами модели заключается в том, что сначала определяется базовая вменяемая компенсация, а затем получившийся базовый размер меняется в сторону увеличения или уменьшения с использованием рекомендуемых Методикой коэффициентов пропорционально тому, насколько конкретные обстоятельства дела отличаются от типизированного сценария (например, форма вины причинителя вреда, степень вины пострадавшего, индивидуальные особенности пострадавшего и др.).
Все применяемые коэффициенты – это как раз те обстоятельства, к которым отсылает Гражданский кодекс РФ как критериям определения размера компенсации. По сути, мы привели действующее законодательство к цифровым коэффициентам.
Преимущество и уникальность модели состоит в том, что она дает конкретные цифровые ориентиры, при этом оставляя простор для судейского усмотрения. Ведь определить, например, степень вины можно в размере 10% или 90% и сделать это может только судья на основании оценки обстоятельств дела. Мы лишь сделали привязку к цифрам и некоторым рамкам, подробно описав все в Методике.
– Можно ли в принципе создать какую-то базовую таблицу, по которой рассчитывалась бы сумма компенсации? Или речь идет только о выработке критериев, которыми могли бы руководствоваться отечественные суды?
– Если речь идет о таблице с указанием фиксированных итоговых сумм компенсаций для разных случаев, то это можно сделать и по этому пути идут некоторые юрисдикции, где в специальных сборниках очень подробно прописаны вид вреда и полагающаяся сумма компенсации. Но особого смысла сейчас в этом нет, это следующий этап после внедрения хоть каких-то цифровых критериев. Для этого потребуется изменить действующие нормы права, например внести в ст. 1101 ГК РФ изменения, в соответствии с которыми размер компенсации морального вреда будет определяться на основании разработанных Правил. Если наш законодатель пойдет в данном направлении, все будет однозначно и просто в этой теме.
Сейчас в Методике мы предлагаем формулу, где есть точка отсчета по ключевым сценариям причинения вреда и уточняющие коэффициенты, которые были разработаны на основании предусмотренных законом критериев. Видится, что такой механизм расчета является наиболее оптимальным и эффективным.
– В Методических рекомендациях присутствует понятие «размер базовой вменяемой компенсации морального вреда» (БВК). Это тот минимум суммы компенсации, который будет установлен для каких-то типичных случаев?
– Да, верно. В Методике мы предусмотрели четыре типизированных сценария причинения вреда, в каждом из которых первично определяется некая базовая сумма, характерная для большинства типичных ситуаций, когда ни обстоятельства причинения вреда, ни индивидуальные особенности потерпевшего не отличаются от тех, которые заложены в модельный сценарий, взятый за основу при определении БВК. Другими словами, БВК задает общие ориентиры для расчета компенсации морального вреда. А дальше уже размер компенсации уточняется с помощью предусмотренных Методикой критериев, что позволяет сделать итоговую сумму наиболее обоснованной и соответствующей уникальным обстоятельствам конкретного дела. Сам размер БВК мы определяли на основании социологических опросов населения, юридического сообщества и судей.
– Будет ли учитываться, что потеря, например, пальца на руке для педагога или писателя – беда, а для пианиста – трагедия?
– Безусловно. Для этого в Методике предусмотрен специальный уточняющий коэффициент – коэффициент индивидуальной степени страданий (КСС), который позволяет в полной мере учесть индивидуальные особенности истца и глубину его страданий. Очевидно, что в обозначенной вами ситуации пианист, руки которого являются главным инструментом в профессиональной деятельности, испытает гораздо большие страдания, для него утрата пальца может означать уход из профессии, утрату любимого дела. В подобных ситуациях должен применяться повышающий коэффициент (от 1,01 до 2). В Методике как раз мы привели несколько похожих примеров.
– Допустимо ли утверждение, что в отсутствие единой методики размер компенсации морального вреда определяется внутренним убеждением суда? И почему судьи обычно занижают такие размеры?
– На сегодняшний день размеры компенсации морального вреда определяются исходя из внутреннего убеждения судей. Да, законом предусмотрены критерии, однако они являются абстрактными и обобщенными, что в значительной степени усложняет процесс определения размера компенсации морального вреда. Если каждому из нас задать вопрос, какая сумма справедлива, то все ответят по-разному, причем очень многое будет зависеть от того, с позиции какой стороны – пострадавшего или причинителя вреда – исходит ответ. Эти вопросы сложны не только в России, но и в других юрисдикциях тоже.
В разных регионах РФ так или иначе сложились диапазоны размеров компенсации морального вреда, за рамки которых судьи, как правило, не выходят, хотя исключения все же бывают. К сожалению, размеры не очень высокие. Причины здесь разные – от экономической ситуации до исторических особенностей. Сделать подробный анализ по суммам непросто в связи с тем, что цифры в большинстве судебных актов закрыты. Мы анализируем статистические отчеты Судебного департамента при ВС РФ. Средний размер взыскания по строке рассмотренных дел о возмещении морального вреда в связи с повреждением здоровья на одного истца составил в 2019 г. – 85 тыс., в 2020 г. – 80 тыс., в 2021 г. – 79 тыс., за 2022 г. – пока 104,5 тыс. руб. Цифры эти наглядно показывают ситуацию.
– Выступая в Совете Федерации в апреле текущего года, вы сказали, что анализ судебной практики за период с января по март 2023 г. свидетельствует о положительной динамике. Чем объясняется рост выплат по ряду категорий дел – реакцией на постановление Пленума ВС РФ от 15 ноября 2022 г. или, скорее, инфляцией?
– Сейчас мы внимательно наблюдаем за тем, как складывается судебная практика, уже видим положительную динамику, и это не может не радовать. Связано это, конечно, с повышенным вниманием к этой теме, а не с ростом уровня инфляции.
До начала работы Комиссии и в период ее работы мы активно обсуждали моральный вред на всех площадках. Принимали активное участие в обсуждениях и представители ВС РФ. К внедрению цифровых критериев пока, видимо, ни законодатель, ни судейское сообщество не готовы. Но очевидна готовность изменять ситуацию другим образом – через коррекцию правоприменения.
ВС РФ последние 2–3 года вел очень системную работу: было отменено порядка 20 судебных актов о компенсации морального вреда, нижестоящим судам указано на ошибки, в том числе на недопустимость мизерных взысканий. Затем вышло постановление Пленума, в котором даны разъяснения практически по всем спорным вопросам, в том числе отдельным пунктом указано на недопустимость взыскания низких компенсаций. Конечно, для судов это прямое указание на изменение подхода, и по отдельным категориям дел суммы действительно стали выше и подробно обоснованы. Но общую тенденцию мы сможем оценить только к концу года.
– Вы также заявили, что размер компенсации морального вреда, связанного с производственными травмами и профессиональными заболеваниями от травмы на производстве, сегодня составляет от 400 тыс. руб. до 700 тыс. руб. Это больше, чем раньше. Но это достаточная сумма при потере работоспособности?
– Да, мы видим такие цифры в решениях этого года. Раньше по аналогичным делам взыскивалось 50–150 тыс. руб. На вопрос о достаточности сложно однозначно ответить, ведь размер компенсации по каждому делу зависит от конкретных обстоятельств и индивидуальных особенностей, от степени утраты профессиональной трудоспособности и от внутреннего субъективного отношения пострадавшего к достаточности суммы. Мы проводили социологические опросы и увидели, что справедливый размер для всех разный – кто-то считает достаточной компенсацией 100 тыс., кто-то – 100 млн. Люди разные, у них разная жизнь, и поэтому очень важно иметь какие-то ориентиры: судьям будет комфортнее принимать решения, а сторонам процесса – спокойнее от предсказуемости результата.
– В постановлении Пленума ВС РФ «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» есть важная фраза: «Исключается присуждение потерпевшему чрезвычайно малой, незначительной денежной суммы, если только такая сумма не была указана им в исковом заявлении».
Значит ли это, что моральный вред при оскорблении или клевете не может составлять 5–10 тыс. руб.?
– Данная формулировка действительно является очень важной. По сути, ВС РФ зафиксировал прямой запрет на взыскание нижестоящими судами мизерных компенсаций, который распространяется, в частности, и на данную категорию дел. Как это положение будет применяться судами по делам о моральном вреде при оскорблении или клевете – вопрос пока открытый.
– Насколько важна роль адвоката для грамотного обоснования в суде сути нравственных страданий, особенно если нет документальных подтверждений нанесенного вреда (потеря близкого человека, причинение вреда здоровью)?
– Практика показывает, что участие компетентного адвоката по такой категории дел крайне важно, особенно после всех произошедших изменений. Грамотно и полно обосновать заявляемый размер компенсации морального вреда – это всегда кропотливая и скрупулезная работа по сбору доказательственной базы.
Нужно собрать все медицинские документы, доказательства близкой родственной связи между истцом и погибшим родственником, доказательства перенесенных страданий и негативных последствий, их масштаба и длительности, доказательства вины или ее отсутствия, доказательства того, в какой степени она имела место быть, и многое другое.
Судебные разбирательства по таким спорам эмоционально тяжелые, выматывающие, и самим пострадавшим лучше их по возможности избегать, направляя в суд адвоката.
– Мы встречаемся с множеством случаев, когда вред причинен нарушениями в действиях врача, оказавшими влияние на физическое состояние пациента. Как представителю истца доказать наличие «формальных» дефектов, когда эксперты-медики чаще всего стоят на стороне своих коллег?
– Здесь опять же крайне важна работа с доказательствами, имеющими свою сложную специфику. До суда можно провести независимую медицинскую экспертизу, во время судебного разбирательства проводится судебно-медицинская экспертиза, порой даже несколько. Сейчас уже нет столь сильной профессиональной солидарности медиков, получить правдивое заключение несложно.
Отмечу, что в судебной практике встречаются отказы, если по делу не установлена прямая причинно-следственная связь между действиями медицинских работников и наступившими неблагоприятными последствиями для пациента. ВС РФ выпустил множество правовых позиций по данному вопросу, в которых указал, что и косвенная связь является достаточным основанием для взыскания компенсации морального вреда. Однако это не исключило судебные отказы, практика все равно является разрозненной. В новом постановлении Пленума этот вопрос не разъясняется.
– В ноябре Совет Федерации намерен вернуться к рассмотрению вопроса о возмещении морального вреда. Какие материалы вы намерены подготовить к осеннему обсуждению для сенаторов?
– Мы с коллегами уже начали исследование судебной практики по взысканию компенсации морального вреда. Делать это будем поэтапно, отслеживая динамику и скорость изменений. И в обязательном порядке будем публично обсуждать результаты на специальном круглом столе в Совете Федерации.
