28 октября 2016 г. в Государственную Думу РФ был внесен президентский законопроект № 15810-7, которым предлагается увеличить верхний предел санкции ч. 1 ст. 299 УК РФ («Привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности») до 7 лет лишения свободы (сейчас – до 5 лет), нижний предел санкции ч. 2 ст. 299 УК РФ – до 5 лет лишения свободы (сейчас «вилка» – от 3 до 10 лет), расширить «охват» ч. 2 ст. 299 УК РФ за счет такого признака, как «причинение крупного ущерба или иных тяжких последствий», а также дополнить ст. 299 УК РФ частью 3, предусматривающей наказание в виде лишения свободы от 5 до 10 лет за «незаконное возбуждение уголовного дела, если это деяние совершено в целях воспрепятствования предпринимательской деятельности либо из корыстной или иной личной заинтересованности и повлекло прекращение предпринимательской деятельности либо причинение крупного ущерба». Также предлагается передать расследование дел по ст. 169 УК РФ («Воспрепятствование законной предпринимательской или иной деятельности») в ведение Следственного комитета РФ.
Одни коллеги оценили проект позитивно и признали его весьма актуальным, другие сочли поправки «мертвыми». Представляется, что более обоснован скептицизм вторых, чем оптимизм первых.
Статья 299 УК РФ и в действующей, и в проектной редакциях сформулирована таким образом, что доказать наличие в действиях сотрудника правоохранительных органов состава преступления, мягко говоря, затруднительно.
Такой обязательный признак состава преступления, как «заведомость» невиновности привлекаемого к ответственности, для сотрудников правоохранительных органов (см. ч. 1 или ч. 2 ст. 299 УК РФ) предполагает, что следователь в принципе не располагает какими-либо сведениями, позволяющими отрабатывать рабочую гипотезу о совершении лицом преступления, и тем не менее привлекает последнего к уголовной ответственности. Однако у сотрудников правоохранительных органов в силу тех или иных обстоятельств всегда или почти всегда «есть основания полагать, что…» И неважно, что в последующем эти основания отпали, не подтвердились, были переоценены и т.п.
Предлагаемая к включению в УК РФ ч. 3 ст. 299 хотя и предусматривает весьма внушительную санкцию (до 10 лет лишения свободы), но имеет сразу два слабых места.
Во-первых, для того, чтобы установить состав преступления, следует доказать, что у следователя или дознавателя при возбуждении уголовного дела была именно цель воспрепятствовать предпринимательской деятельности либо корыстная или иная заинтересованность. Видимо, предприниматель должен заранее обеспечить себе оперативное сопровождение от одних сотрудников правоохранительных органов, чтоб в результате ОРМ зафиксировать возможные поползновения в его адрес со стороны других сотрудников правоохранительных органов. Насколько такой вариант реалистичен – вопрос открытый.
Во-вторых, само возбуждение уголовного дела должно влечь прекращение предпринимательской деятельности либо причинение крупного ущерба. Если этих последствий нет – нет и состава преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 299 УК РФ. Как при этом доказать причинно-следственную связь между возбуждением уголовного дела и указанными последствиями – вопрос столь же интересный, как и предыдущий, но более безнадежный с точки зрения поиска внятного ответа.
Анализ судебной статистики, проведенный сотрудниками Института проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге, подтверждает, что и в ныне действующей редакции ст. 299 и ст.169 УК РФ в отношении правоохранителей не применяются. Поскольку риски привлечения к ответственности рассчитываются как произведение вероятности такого привлечения, величины санкции и комбинированного влияния прочих факторов1, постольку при равенстве первого множителя нулю таким же будет и итоговый результат. Учитывая ранее сказанное по поводу проектных предложений, надеяться на «оживление» с их помощью «мертвых» норм нет никаких оснований. К сожалению, сформулировать ст. 299 УК РФ как-то более удачно (и не скатиться при этом в объективное вменение) в принципе вряд ли возможно.
Сложно представить, что при создании законопроекта все приведенные выше обстоятельства были упущены из виду. Однако если это действительно так – возникают вопросы к качеству нормотворчества. Если это не так – тогда анализируемый текст представляет собой не более чем попытку за счет изменения букв в Кодексе и оживления в СМИ послать предпринимательскому сообществу сигнал а-ля «санкции выросли – бизнес-климат улучшен, инвестируйте». К сожалению, «игра в сигналы» – не лучший способ пробудить предпринимательскую активность в ситуации, когда плотность регулирования и административная нагрузка на бизнес чрезмерны, законодательство создается в режиме «поправки на поправки» или по принципу «а не запретить ли нам что-нибудь еще?», а деятельность отечественной системы уголовной юстиции вызывает вопросы у специалистов по судоустройству и судопроизводству.
При таком положении дел основания даже для осторожного оптимизма по поводу проекта № 15810-7 окончательно пропадают, поскольку без изменения status quo и без того слабые «точеные» новеллы в принципе не способны дать планируемый положительный эффект. Напротив, они приведут к тому, что УК РФ в очередной раз «зашлакуется» «мертвыми» поправками, шансы на прекращение уголовного преследования по реабилитирующим основаниям или получение оправдательного приговора по «предпринимательским» делам упадут еще ниже (поскольку мало кто из правоохранителей захочет допустить даже сугубо гипотетическую возможность того, что реабилитированный предприниматель получит шанс привлечь его к ответственности или как минимум заставит отбиваться от жалоб), разработку комплексных реформ можно будет «заболтать» аргументами а-ля «меры же уже приняты», а для тех, кто понимает, будет volens-nolens послан совсем другой, по сравнению с ожидаемым, сигнал: «Здесь ничего по существу меняться не будет. И не надейтесь».
__________________
1 См.: Беккер Г. Человеческое поведение: экономический подход. Избранные труды по экономической теории. М., 2003. С. 292–297.
Одни коллеги оценили проект позитивно и признали его весьма актуальным, другие сочли поправки «мертвыми». Представляется, что более обоснован скептицизм вторых, чем оптимизм первых.
Статья 299 УК РФ и в действующей, и в проектной редакциях сформулирована таким образом, что доказать наличие в действиях сотрудника правоохранительных органов состава преступления, мягко говоря, затруднительно.
Такой обязательный признак состава преступления, как «заведомость» невиновности привлекаемого к ответственности, для сотрудников правоохранительных органов (см. ч. 1 или ч. 2 ст. 299 УК РФ) предполагает, что следователь в принципе не располагает какими-либо сведениями, позволяющими отрабатывать рабочую гипотезу о совершении лицом преступления, и тем не менее привлекает последнего к уголовной ответственности. Однако у сотрудников правоохранительных органов в силу тех или иных обстоятельств всегда или почти всегда «есть основания полагать, что…» И неважно, что в последующем эти основания отпали, не подтвердились, были переоценены и т.п.
Предлагаемая к включению в УК РФ ч. 3 ст. 299 хотя и предусматривает весьма внушительную санкцию (до 10 лет лишения свободы), но имеет сразу два слабых места.
Во-первых, для того, чтобы установить состав преступления, следует доказать, что у следователя или дознавателя при возбуждении уголовного дела была именно цель воспрепятствовать предпринимательской деятельности либо корыстная или иная заинтересованность. Видимо, предприниматель должен заранее обеспечить себе оперативное сопровождение от одних сотрудников правоохранительных органов, чтоб в результате ОРМ зафиксировать возможные поползновения в его адрес со стороны других сотрудников правоохранительных органов. Насколько такой вариант реалистичен – вопрос открытый.
Во-вторых, само возбуждение уголовного дела должно влечь прекращение предпринимательской деятельности либо причинение крупного ущерба. Если этих последствий нет – нет и состава преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 299 УК РФ. Как при этом доказать причинно-следственную связь между возбуждением уголовного дела и указанными последствиями – вопрос столь же интересный, как и предыдущий, но более безнадежный с точки зрения поиска внятного ответа.
Анализ судебной статистики, проведенный сотрудниками Института проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге, подтверждает, что и в ныне действующей редакции ст. 299 и ст.169 УК РФ в отношении правоохранителей не применяются. Поскольку риски привлечения к ответственности рассчитываются как произведение вероятности такого привлечения, величины санкции и комбинированного влияния прочих факторов1, постольку при равенстве первого множителя нулю таким же будет и итоговый результат. Учитывая ранее сказанное по поводу проектных предложений, надеяться на «оживление» с их помощью «мертвых» норм нет никаких оснований. К сожалению, сформулировать ст. 299 УК РФ как-то более удачно (и не скатиться при этом в объективное вменение) в принципе вряд ли возможно.
Сложно представить, что при создании законопроекта все приведенные выше обстоятельства были упущены из виду. Однако если это действительно так – возникают вопросы к качеству нормотворчества. Если это не так – тогда анализируемый текст представляет собой не более чем попытку за счет изменения букв в Кодексе и оживления в СМИ послать предпринимательскому сообществу сигнал а-ля «санкции выросли – бизнес-климат улучшен, инвестируйте». К сожалению, «игра в сигналы» – не лучший способ пробудить предпринимательскую активность в ситуации, когда плотность регулирования и административная нагрузка на бизнес чрезмерны, законодательство создается в режиме «поправки на поправки» или по принципу «а не запретить ли нам что-нибудь еще?», а деятельность отечественной системы уголовной юстиции вызывает вопросы у специалистов по судоустройству и судопроизводству.
При таком положении дел основания даже для осторожного оптимизма по поводу проекта № 15810-7 окончательно пропадают, поскольку без изменения status quo и без того слабые «точеные» новеллы в принципе не способны дать планируемый положительный эффект. Напротив, они приведут к тому, что УК РФ в очередной раз «зашлакуется» «мертвыми» поправками, шансы на прекращение уголовного преследования по реабилитирующим основаниям или получение оправдательного приговора по «предпринимательским» делам упадут еще ниже (поскольку мало кто из правоохранителей захочет допустить даже сугубо гипотетическую возможность того, что реабилитированный предприниматель получит шанс привлечь его к ответственности или как минимум заставит отбиваться от жалоб), разработку комплексных реформ можно будет «заболтать» аргументами а-ля «меры же уже приняты», а для тех, кто понимает, будет volens-nolens послан совсем другой, по сравнению с ожидаемым, сигнал: «Здесь ничего по существу меняться не будет. И не надейтесь».
__________________
1 См.: Беккер Г. Человеческое поведение: экономический подход. Избранные труды по экономической теории. М., 2003. С. 292–297.
