Новые тенденции в IT-сфере

Еще 19 августа 2020 г. Распоряжением Правительства РФ № 2129-р была утверждена Концепция развития регулирования отношений в сфере технологий искусственного интеллекта и робототехники до 2024 года, целью которой является определение основных подходов к трансформации системы нормативного регулирования в РФ для обеспечения возможности создания и применения таких технологий в различных сферах экономики с соблюдением прав граждан и обеспечением безопасности личности, общества и государства. Одним из концептуальных направлений регулирования, выделяемых Концепцией, является правовой режим результатов интеллектуальной деятельности, созданных с использованием систем искусственного интеллекта (далее – ИИ).

В связи с этим интерес представляет резонансный кейс «Thaler v Commissioner of Patents», рассмотренный Федеральным cудом Австралии, однако на самом деле история началась далеко не в 2021 г. и не в Австралии.

Несколько лет назад создатель ИИ Стивен Тайлер подал заявку на регистрацию патента в разных странах (США, Великобритании и др.). При этом автором в заявке был указан сам ИИ. Главное препятствие, с которым пришлось столкнуться ИИ и его «создателю» в правовом поле, – юридическая техника, которой многие не придают значения. Дело в том, что, например, в параграфе 100 Раздела 35 Кодекса США приводится дефиниция «inventor». Конститутивным элементом определения является слово «individual», указывающее непосредственно на человека. Хотя заявитель пытался склонить ведомство к изменению практики в сторону широкого толкования термина «изобретатель», ответ по-прежнему не менялся – изобретателем может выступать только человек. Иная позиция выражена в п. 226 Судебного акта Федерального суда Австралии: суд допускает, что ИИ может выступать в качестве «inventor», но он не может являться заявителем патента (законодательство Австралии содержит указание на фигуру заявителя-человека).

Что касается России, то ответ на данный вопрос однозначен – не может. Согласно ст. 1357 ГК РФ право на получение патента на изобретение, полезную модель или промышленный образец первоначально принадлежит его автору, которым признается гражданин, творческим трудом которого создан соответствующий результат интеллектуальной деятельности (ст. 1347 Кодекса).

На мой взгляд, относительно способности ИИ быть автором и заявителем по патенту зарубежный опыт дает некоторую «пищу для размышления», ведь, как верно подметил Виталий Калятин в ходе круглого стола на тему «Проблемы правового регулирования креативной индустрии»¹, более 65% экспертов полагают, что программы для ЭВМ, включая обеспечивающие функционирование ИИ, привносят основной вклад в создание современных произведений (музыка, фильмы, программное обеспечение и т.д.).

Федеральный закон от 1 июля 2021 г. № 236-ФЗ «О деятельности иностранных лиц в информационно-телекоммуникационной сети “Интернет” на территории Российской Федерации» (далее – Закон о приземлении IT-гигантов) вступит в силу в полном объеме с 1 сентября 2022 г. С 1 января начал действовать, в частности, п. 3 ст. 5 Закона, согласно которому на IT-гигантов возлагается обязанность по созданию филиала или открытию представительства (альтернативным вариантом является учреждение российского юрлица). Закон распространяется на владельцев иностранных информационных ресурсов с суточной аудиторией более 500 тыс. российских пользователей.

Разработка соответствующего акта продиктована в большей степени необходимостью принуждения зарубежных IT-компаний к соблюдению законодательства РФ в области защиты информации и правомерной трансграничной передачи персональных данных². Однако Закон о приземлении IT-гигантов будет способствовать и созданию оперативного механизма урегулирования споров между гражданами РФ и иностранными гигантами, в том числе по вопросам нарушения исключительных прав граждан России.

Напомню, что в 2020 г. в «деле Тарло» (Определение Судебной коллегии по гражданским делам от 9 июня 2020 г. по делу № 5-КГ20-49) Верховный Суд РФ высказал позицию, согласно которой спор с участием иностранных лиц (в частности, Facebook Inc.) может быть рассмотрен российским судом, если указанное лицо распространяет рекламу в Интернете, направленную на привлечение внимания потребителей, находящихся на территории РФ. Таким образом, создание российских филиалов (представительств) позволит усовершенствовать претензионную работу между IT-гигантами и пользователями, исключительным правам которых нанесен ущерб. При этом в п. 1 ст. 5 Закона предусмотрено, что иностранное лицо, осуществляющее деятельность в сети «Интернет» на территории России, обязано разместить на информационном ресурсе электронную форму для направления обращений российских граждан и организаций.

Федеральным законом от 2 июля 2021 г. № 305-ФЗ в НК РФ введены две поправки, устанавливающие льготы в сфере интеллектуальной собственности.

Первая льгота: в составе расходов на НИОКР могут быть учтены расходы на приобретение исключительных прав на изобретения, полезные модели, промышленные образцы, селекционные достижения, программы для ЭВМ и базы данных, а также топологии интегральных микросхем по договорам об отчуждении исключительных прав и прав использования указанных результатов интеллектуальной деятельности (далее – РИД) по лицензионному договору.

Льгота доступна в случае использования полученных прав в научных исследованиях и (или) конструкторских разработках. При этом затраты на исследования и разработки должны входить в Перечень научных исследований и (или) опытно-конструкторских работ, расходы налогоплательщика на которые в соответствии с пунктом 7 статьи 262 части второй Налогового кодекса Российской Федерации включаются в состав прочих расходов в размере фактических затрат с коэффициентом 1,5 (утвержден Постановлением Правительства РФ от 24 декабря 2008 г. № 988). Это означает, что допускается сокращение налогов на прибыль.

Вторая льгота: снижение ставки налога, подлежащего зачислению в бюджет.

Чтобы воспользоваться льготой, необходимо отдельно вести учет доходов (расходов), которые получены в рамках предоставления прав использования РИД по лицензионному договору (включая экспорт), от иной деятельности. Предоставление прав использования должно осуществляться на территории определенного субъекта РФ – «на откуп» субъектам отдано применение пониженной налоговой ставки.

Размещая видеофайлы на страницах аккаунтов, пользователю стоит учитывать тенденцию ужесточения мониторинга за нарушением прав на контент в Сети. Здесь, на мой взгляд, уместно вспомнить о «двух сторонах медали»: кто несет ответственность за нарушение прав на контент – лицо, разместившее его на своей странице, или администратор сайта, информационный посредник?

Обратимся к делу «Яндекс против Tелеспорт груп». Каждый наверняка видел HTML-документ, отображаемый в виде отдельного элемента в окне браузера, – то есть фрэйм. Добавив к предыдущему термину «i», получим технологию iFrame, которая способна воспроизвести контент с другого URL-адреса на странице (например, в виде баннера). В указанном деле данная технология сыграла судьбоносную роль. Пользователи поисковика «Яндекс» размещали самые зрелищные (или, как указано в апелляционном определении Первого апелляционного суда общей юрисдикции от 2 июня 2021 г. № 66-2214/2021, «фрагменты записей лучших моментов трансляций матчей») моменты матчей футбольного дивизиона Италии (чемпионат серии «А» сезонов 2018–2019, 2019–2020 и 2020–2021 гг.). При этом исключительный лицензиат на использование программ на территории РФ – АО «Телеспорт груп» – соответствующие моменты квалифицировало как дорогостоящий медиапродукт.

«Виновным» в распространении такого контента «Телеспорт» посчитал ООО «Яндекс». Однако последний свою непричастность мотивировал тем, что «самостоятельно не размещал, не хранил и до всеобщего сведения не доводил спорные аудиовизуальные произведения, их просмотр фактически осуществлялся на ином сайте». Подробно в вопросе разбиралась апелляционная инстанция: суд проанализировал деятельность технологий поисковой системы ООО «Яндекс» и посчитал требования к ответчику не подлежащими удовлетворению. Дело в том, что одной из функций поисковика как раз и является организация поисковой системы. Как указывалось в апелляционном определении, «результат выдачи по поисковому запросу состоит из гиперссылки на сайт, содержащий данный видеоролик, название и описание видеоролика, его продолжительность, а также фрагмента видеофайла. Отображение видеороликов в результатах выдачи Поиска по Видео осуществляется посредством выдачи результата по поисковому запросу. Результат выдачи по поисковому запросу состоит из гиперссылки на сайт (хостинг), содержащий данный видеоролик, название и описания видеоролика, его продолжительности, а также фрагмента (кадра) видео файла. При отображении видеоролика с использованием технологии “iframe” в результатах выдачи Поиска по видео переход по ссылке на сторонний сайт (сайт-источник, на котором размещен видеоплеер) не происходит. Просмотр аудиовизуальных произведений на сайте с доменным именем https://yandex.ru в разделе Видео (<адрес>) без перехода на сайт третьих лиц невозможен».

Спорные фрагменты благодаря технологии iFrame были доступны пользователям лишь в виде баннера, однако для полноценного просмотра требовалось перейти на сторонний сайт. Техническое воспроизведение фрагментов осуществлялось на ином сайте, а сам поисковик хранит только сведения о размещенной на сторонних сайтах информации. Тем самым он путем сравнения ключевых слов запроса и сведений на сайте выдает нужный пользователю сайт в Сети, на который тот может перейти.

Таким образом, как заключила апелляция, спорные видеофрагменты размещены на стороннем сайте, пользователь может их посмотреть, перейдя на страницу сайта, в связи с чем в действиях оператора информационной системы факта нарушения исключительных прав не выявлено.

Интересно это дело тем, что в данном случае судебная инстанция исследовала, как именно осуществляется поисковая выдача.

Однако иногда ситуация может развиваться иначе: лицо (правообладатель) непосредственно обращается с просьбой удаления неправомерного контента. Например, в деле «Гаврюшкин против ВКонтакте» (решение АС Свердловской области от 23 июля 2021 г. по делу № А60-9876/2021) суд, напротив, пришел к выводу о виновности информационного посредника в размещении контента третьим лицом. Данное дело примечательно следующим аспектом: может ли любая фотография обладать критерием оригинальности и творческой составляющей и, соответственно, быть защищенной нормами части четвертой ГК? На мой взгляд, не каждая фотография является результатом интеллектуальной деятельности, – в частности, из-за отсутствия «оригинального» компонента (например, фото гражданина на паспорт, которое в последнее время производится автоматически специальным оборудованием, вряд ли отвечает критерию оригинальности).

В частности, в Определении от 27 апреля 2021 г. № 5КГ21-14-К2, 3-466/2019 по делу «Роял Девеломпент против Эймрат» ВС указал: «Таким образом, для разрешения вопроса о предоставлении правовой охраны объекту необходимо установить, проявил ли его автор выбором формы продукта свои творческие способности оригинальным способом, сделав свободный и творческий выбор и моделирование продукта таким образом, чтобы отразить его личность, является ли это оригинальным произведением, результатом интеллектуального творчества в связи с тем, что через эту форму автор произведения оригинальным образом выражает свои творческие способности, делая свободный и творческий выбор, отражая свою личность».

Позиция Верховного Суда может свидетельствовать о движении к «кристаллизации» критериев для разрешения вопроса о предоставлении правовой охраны объектам авторского права. Это означает, что, перед тем как обратиться за защитой своих прав, автору стоит задуматься, что оригинального есть в его произведении?

В заключение отмечу, что для развивающихся инструментов digital-реалий – например, для технологии дип-фэйк, – пока не разработана достаточная правовая база, в связи с чем очень интересно наблюдать за судебной практикой, которая сталкивается с вызовами цифровой экономики, вынуждена оперативно их разрешать и давать тем самым правоприменителям некоторые ориентиры.