31 октября 2017 г. Пленум Верховного Суда РФ своим Постановлением № 42 утвердил законопроект, которым вносятся изменения в ряд норм УК РФ и УПК РФ, целью которых является введение в уголовное законодательство термина «уголовный проступок», закрепление механизма его применения, а также уголовно-правовых последствий, связанных с совершением такого деяния.
Сказать, что данная инициатива высшей судебной инстанции является неожиданной, пожалуй, нельзя. Предпосылкой к предлагаемым изменениям стало введение в июле прошлого года норм в УК РФ и УПК РФ о судебном штрафе и освобождении от уголовной ответственности лиц, к которым применялась такая мера уголовно-правового характера. Таким образом, предлагаемые нововведения нельзя рассматривать в отрыве от ранее внесенных изменений.
Как можно оценить новые предложения? С одной стороны, однозначно положительно. Как видно из текста законопроекта и явствует из пояснительной записки к нему, целью изменений является гуманизация законодательства, предусматривающего ответственность за преступления небольшой тяжести. Это можно только приветствовать, ведь многие из преступлений с минимальной общественной опасностью совершаются по оплошности, а на биографии человека ставится клеймо, имеющее последствия, связанные, например, с невозможностью занимать определенные должности и т.п.
Согласно законопроекту, лицо, совершившее уголовный проступок впервые, в обязательном порядке освобождается от уголовной ответственности с назначением иной меры уголовно-правового характера. К уже имеющемуся судебному штрафу инициатор законопроекта посчитал необходимым добавить обязательные и исправительные работы. При этом лицо, подвергшееся такой мере, не будет иметь судимости и страдать от последствий, связанных с нею. Также в ст. 78 УК РФ вносится сокращенный срок давности привлечения к уголовной ответственности для уголовных проступков – до одного года, а в ст. 79 УК РФ предусматривается сокращенный период времени, по отбытии которого возможно условно-досрочное освобождение лица от уголовной ответственности, – четверть от срока назначенного наказания.
Вместе с тем инициатива Верховного Суда РФ вызывает сомнения с точки зрения юридической техники.
Так, есть административные правонарушения, есть преступления, а есть что-то между ними – своего рода «недопреступления». При этом законопроект предлагает ч. 2 ст. 15 УК РФ дополнить определением уголовного проступка, закрепив его как «преступление небольшой тяжести, за которое настоящим Кодексом не предусмотрено наказание в виде лишения свободы». То есть уголовный проступок не перестает быть преступлением. Вводится как бы «подкатегория» преступлений небольшой тяжести, ведь определение дается именно через них. Думается, такой способ имеет недочеты. Сама дефиниция сформулирована не вполне удачно, ведь преступления, за которые не предусмотрено наказание в виде лишения свободы, априори относятся к категории небольшой тяжести, в связи с чем такое дублирование в определении является излишним.
Если уж Верховный Суд РФ предпочел определить уголовный проступок через «преступление», то, убрав из определения термин «небольшой тяжести», логичнее было бы создать самостоятельную категорию преступлений, тем более что законопроект предлагает сократить для такой категории и сроки давности привлечения к ответственности, и сроки, после которых возможно УДО.
Вместе с тем уйти от сомнений в правильности определения уголовного проступка через «преступление» не получается. Выходит, что отнесение деяния к уголовному проступку автоматически освобождает лицо от уголовной ответственности при прохождении установленных процедур, связанных с направлением соответствующего ходатайства в суд и его удовлетворением. При этом, вопреки некоторым мнениям специалистов о данном законопроекте, суд при рассмотрении вопроса об освобождении лица от уголовной ответственности не решает, относится ли деяние к уголовному проступку, это уже презюмируется в силу соответствия такого деяния заложенным в УК РФ требованиям. Кроме того, от лица, привлекаемого к ответственности, не требуется совершения каких-либо действий: примирения с потерпевшим, компенсации причиненного вреда или выплаты суммы, например покрытия налоговой недоимки, и т.п. (все это – основания именно для прекращения уголовных дел по преступлениям). Одновременно определение преступления, содержащееся в ч. 1 ст. 14 УК РФ, оперирует термином «наказание». Однако за уголовный проступок наказание, в смысле положений ч. 1 ст. 43 УК РФ, не применяется в принципе. Опять получаем противоречие.
Диссонанс возникает и с положениями ст. 8 УК РФ, предполагающими, что совершение деяния, которое содержит все признаки состава преступления, является основанием для уголовной ответственности. Совершая одно из деяний, за которое не установлено в качестве наказания лишение свободы, лицо совершает преступление, а значит, это основание для уголовной ответственности, тогда как законопроект предлагает иное – лицо от такой ответственности должно быть освобождено.
Казалось бы, предложение напрашивается само собой – определить уголовный проступок не через термин «преступление». При таком определении дополнять нужно будет не ч. 2 ст. 15 УК РФ, а ст. 14 УК РФ. Так, например, возможно введение ч. 1.1 следующего содержания: «Уголовным проступком признается виновно совершенное деяние, характеризующееся минимальной общественной опасностью, не влекущее уголовной ответственности и запрещенное настоящим Кодексом под угрозой применения иной меры уголовно-правового характера».
Однако одного такого изменения будет недостаточно. Если исключить использование термина «преступление», невозможным станет применение и предлагаемого оборота «за которое настоящим Кодексом не предусмотрено наказание в виде лишения свободы». Этот оборот в принципе не очень хорош, ведь за уголовный проступок уголовного наказания не предусмотрено. В этой связи будет целесообразным в каждую статью, где на настоящий момент изложены преступления, за которые не предусмотрено наказание в виде лишения свободы, внести изменения. После диспозиции статьи слова «наказывается …» исключить и заменить оборотом «является уголовным проступком».
Изменения такого рода, пусть и более громоздкие, чем предложенные в законопроекте, были бы хороши, если бы не одно из дополнений проекта закона в виде ст. 446.5 УПК РФ. В статье заложен механизм возврата к процедуре уголовного преследования в том случае, если лицо, в отношении которого применены иные меры уголовно-правового характера, уклоняется от исполнения вынесенного по этому вопросу судебного акта. Внесение изменений в предложенной выше редакции исключит такой возврат, так как возвращаться, по сути, будет не к чему.
Верховный Суд РФ четко обозначил в законопроекте, что такие деяния являются преступлениями, но из-за их малой общественной опасности они должны считаться уголовными проступками со всеми вытекающими последствиями. Таким образом, ратуя в пояснительной записке к законопроекту за гуманизацию репрессивного законодательства, к коему прежде всего относится УК РФ, инициатор законопроекта не пожелал реально декриминализировать 80 с лишним составов преступлений небольшой тяжести, попросту переведя их в КоАП РФ, что, по нашему мнению, было бы истинной гуманизацией законодательства.
Нельзя не упомянуть и про еще одну не совсем удачную формулировку, заложенную в ст. 76.2 УК РФ, причем как в ч. 1, так и в ч. 2. Так, в пояснительной записке к законопроекту указывается, что в отличие от иных оснований освобождения от уголовной ответственности в данном случае такое освобождение обусловлено только характером и минимальной степенью общественной опасности деяния и данными о личности лица, его совершившего. Под такими данными подразумевается «отсутствие у него [т.е. этого лица] судимости». Однако в предлагаемой ч. 1 ст. 76.2 УК РФ формулировка говорит нам о другом. Данные о личности сводятся к тому, что лицо «впервые совершает уголовный проступок». Буквальное понимание такой формулировки сразу вызывает вопрос: при чем здесь судимость, если уголовный проступок ее не влечет? Одновременно возникает хоть отчасти и «крамольная», но все-таки небезосновательная мысль: как быть, если лицо до этого совершило преступление, а не уголовный проступок? Ведь об этом ч. 1 ст. 76.2 в предлагаемой редакции ничего не говорит.
В данном случае, как представляется, допущена терминологическая неопределенность, которая присутствует и в ст. 75, 76 и 76.1 УК РФ, связанная с тем, кого можно рассматривать в качестве лица, впервые совершившего преступление. Данный вопрос ранее приходилось разъяснять Пленуму ВС РФ. Так, в п. 2 Постановления Пленума от 27 июня 2013 г. № 19, в которое были внесены дополнения Постановлением от 25 ноября 2016 г. № 26, Верховный Суд РФ указал, что лицо признается впервые совершившим преступление, если оно не имеет неснятую или непогашенную судимость за преступление, только применительно к ст. 76.1 УК РФ. В отношении остальных понимание «совершения впервые» должно быть буквальным. При таких обстоятельствах довод о судимости в указанной части в пояснительной записке к законопроекту вызывает обоснованный вопрос...
В завершение отметим еще один аспект практического толка. Так, вариативность поведения следствия и суда в случае, если деяние соответствует всем критериям уголовного проступка, не предусмотрена. Уголовное преследование или уголовное дело прекращается в любом случае после соблюдения установленного процессуального порядка. В такой ситуации возникает вопрос: зачем вообще задействовать весь уголовно-процессуальный механизм возбуждения уголовного дела, если в указанных обстоятельствах лицо будет точно освобождено от уголовной ответственности?
Вариантов решений тут нет. Статья 25.1 в предложенной редакции предусматривает прекращение имеющегося уголовного дела, но не содержит оснований для отказа в его возбуждении, как, например, ст. 24 УПК РФ. Таким образом, получается, что маховик уголовно-правовой машины должен раскрутиться, даже если всем понятен исход, а затем сработают тормоза. Вот только какой в этом смысл? Всем правоприменителям, по какую сторону процессуальных баррикад они бы ни находились, известно, что следствие и большая часть дознания перегружены. Не сказаться на качестве расследования это не может, что и происходит довольно часто. Но вместо того чтобы избавить правоохранителей от излишней нагрузки, чтобы те обстоятельно занялись сложными делами, по которым судьбы человеческие могут быть сломлены, законопроект заставит лиц, осуществляющих расследование, заниматься делами, которые обречены на прекращение.
Представляется, что законопроект, внесенный таким авторитетным субъектом законодательной инициативы, как Верховный Суд РФ, будет достаточно быстро рассмотрен и принят Государственной Думой. Между тем его доработка и конкретизация в отдельных частях крайне необходимы. В противном случае проблем в правоприменительной практике не избежать.
