Риски правоотношений, вытекающих из оказания юридической помощи

Проблема разграничения гражданско-правовых деликтов и уголовно наказуемых деяний является одной из наиболее дискуссионных. Нередки ситуации, при которых общественные отношения попадают одновременно под регулирование как уголовного, так и гражданского права. Например, противоправная деятельность зачастую совершается под прикрытием гражданско-правовых сделок, поэтому бывает крайне непросто отграничить мошенничество от неисполнения или ненадлежащего исполнения договорных обязательств.

Согласно данным Судебного департамента при Верховном Суде РФ в период с 2021 по 2024 гг. наблюдался рост числа осужденных по ч. 4 ст. 159 УК РФ (мошенничество, совершенное организованной группой либо в особо крупном размере) примерно на 75%:

Хотя в большинстве случаев квалификация деяния как преступления в сфере экономики или гражданского правонарушения сомнений не вызывает (в этом вопросе участники судопроизводства руководствуются разъяснениями Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30 ноября 2017 г. № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате»), на практике нередко возникают ситуации, когда правоприменитель испытывает затруднения с выбором вида правонарушения и, соответственно, юридической ответственности.

Например, в исследовании¹, проведенном в 2018 г. в МГУ им. М. В. Ломоносова на кафедре уголовного права и криминологии, упоминается, что в результате опроса 214 федеральных судей удалось установить, что 44% из числа тех, кто рассматривал уголовные дела в сфере экономики, встречались с такого рода сложностями. Представляется, что количество подобных вызовов с учетом общего числа осужденных по ч. 4 ст. 159 УК с течением времени вряд ли сократится.

Особое место применительно к указанной проблематике занимают споры, связанные с оказанием юридических услуг. Ряд экспертов отмечают тренд на излишнюю криминализацию отношений, связанных с оказанием квалифицированной юридической помощи.

Одним из наиболее резонансных дел 2022–2023 гг. является дело компании «Аэрофлот»², по которому за оказание юридической помощи реальные сроки лишения свободы (от пяти до шести лет) по ч. 4 ст. 159 УК получили штатные руководящие сотрудники юридического департамента компании, а также привлеченные для оказания юрпомощи адвокаты.

Так, в 2016 г. топ-менеджеры авиакомпании от ее лица заключили с адвокатами договоры об оказании юридических услуг с целью представления интересов госкорпорации в гражданских, арбитражных и уголовных делах. По версии следствия, авиакомпании был причинен ущерб в размере 250,6 млн руб., что представляет собой всю сумму полученного адвокатами вознаграждения за период 2016–2018 гг.

Вынося обвинительный приговор, суд указал, что стоимость оказанных услуг не соответствует среднерыночному уровню цен, что подтверждается рядом проведенных экспертиз. Также цена за услуги являлась несопоставимой ни с личностью исполнителей (у адвокатов не имелось ученых степеней), ни с перечнем оказываемых услуг. Отмечено, что функции, осуществляемые адвокатами, могли быть выполнены и штатными сотрудниками компании-доверителя, учитывая наличие у нее собственного юридического департамента. В такой ситуации необходимость юридических услуг суд счел сомнительной.

Примечательно, что в ходе судебного следствия компания «Аэрофлот» заявляла об отсутствии претензий к адвокатам по поводу качества и объема оказанной юридической помощи. Допрошенные в качестве свидетелей сотрудники авиакомпании подтвердили, что юридические услуги действительно оказывались, в то время как собственного штата юристов для решения текущих вопросов было недостаточно.

Позиция защиты о том, что услуги были оказаны в полном объеме и надлежащим образом, не была принята судом во внимание. Доводы подсудимых о том, что решение о необходимости оказания юридической помощи является исключительной прерогативой доверителя, который вправе самостоятельно определять разумную цену за оказываемые ему услуги, также не были признаны судом убедительными.

Как указано в Заключении Комиссии Совета Федеральной палаты адвокатов РФ по защите прав адвокатов на приговор суда, приведенные в приговоре критерии мошеннического характера деяния (правильность, нужность, целесообразность юридической помощи) являются неправовыми, нарушают конституционные принципы российского права и подвергают опасности любого адвоката, действующего на территории России. При этом оценка, предложенная Комиссией Совета ФПА, носит исключительно правовой характер, в связи с чем может даваться без изучения всех материалов дела.

Приведенный пример поднимает на новый уровень дискуссию о разграничении преступного и непреступного действий. Представляется, что действия лица (лиц), привлекаемого к ответственности, должны оцениваться сквозь призму конституционных и гражданских принципов: права каждого на судебную защиту, диспозитивности, свободы договора, действия лиц в своей воле и в своем интересе. При этом привлечение советников по правовым вопросам не должно приводить к рискам для адвокатов, добросовестно оказывающих квалифицированную юридическую помощь. При оценке аналогичных правоотношений использование принципа недопустимости оценки экономической целесообразности и эффективности выбранной модели поведения (принимаемых решений) также может быть признано обоснованным.

Примером иного подхода к расмотрению подобных дел является дело адвоката Сергея Юрьева, обвинявшегося по ч. 4 ст. 159 УК. В августе 2022 г. суд вынес в отношении адвоката оправдательный приговор, который дважды устоял в апелляции, однако в ноябре 2024 г. дело было возвращено прокурору³ ввиду наличия неопределенных и противоречивых формулировок относительно обязательных признаков события и состава преступления в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ.

Как и в приведенном случае, адвокат оказывал юридическую помощь компании с государственным участием (ФГУП «Госкорпорация по организации воздушного движения»). По мнению следствия, предприятию был причинен ущерб на сумму более 1 млрд руб., что составляло сумму вознаграждения адвоката за период в 10 лет (с 2008 по 2018 гг.).

Не согласившись с позицией обвинения, суд указал, что следственный орган не учел, что способ оценки стоимости юридических услуг в РФ законодательно не регламентирован, а их фиксированная минимальная и максимальная стоимость отсутствует.

Приведенный пример показывает возможность различной правовой оценки схожих фактических обстоятельств дела, связанных с оказанием юридической помощи. В рассматриваемом деле суд обоснованно принял во внимание доводы о недопустимости вмешательства государства в частные правоотношения.

Таким образом, анализ правоприменительной практики по делам данной категории позволяет заключить, что при оказании юридической помощи необходимо проявлять повышенное внимание к соглашениям, заключаемым с компаниями с государственным участием. В договоре представляется целесообразным предусмотреть подробные условия о предмете договора, порядке приемки оказанных услуг посредством подробных отчетов исполнителя. Стоит также указать на установление цены договора в соответствии с принципом свободы договора (ст. 421 ГК РФ).