1 сентября 2022 г. Верховный Суд РФ вынес Определение № 305-ЭС20-8100 (2) по делу № А40-81674/2019 об оспаривании банком-кредитором решений нижестоящих судов об определении его залоговых прав в отношении акций исходя из их номинальной стоимости.
В данном определении ВС разъяснил, в каком размере следует погашать требования залогового кредитора в деле о банкротстве залогодателя, не являющегося должником по основному обязательству, в порядке ст. 125 Закона о банкротстве (данная статья регулирует исполнение учредителями и третьими лицами обязательств должника перед кредиторами).
Как указал Верховный Суд, в подобных случаях для целей удовлетворения требований залогового кредитора, перед которым у должника отсутствует денежное обязательство, следует учитывать не размер требований, указанный в реестре, а исходить из рыночной стоимости заложенного имущества. То есть необходимо различать действительный и учетный размер требований такого кредитора. В частности, учетный размер направлен на внесение определенности в правовой статус данного кредитора для участия в собраниях кредиторов и принятия решений в процедурах банкротства.
Данную правовую позицию Верховного Суда следует признать обоснованной, поскольку интерес залогового кредитора при обращении взыскания на заложенное имущество, равно как при погашении его требований учредителем или третьим лицом в деле о банкротстве залогодателя в порядке ст. 125 Закона о банкротстве, состоит в том, чтобы в как можно большем объеме удовлетворить его требования – то есть продать заложенное имущество как можно дороже (на что залоговый кредитор и рассчитывает, заключая договор залога). Однако, поскольку в рассматриваемом случае залоговый кредитор не имеет денежных требований к должнику, до реализации предмета залога однозначно определить, в каком размере были бы удовлетворены требования по основному обязательству за счет заложенного имущества, невозможно. В связи с этим размер требований, указанный в реестре, носит условный характер.
В свою очередь, интерес учредителя или третьего лица, исполняющего перед кредиторами обязанности за должника, состоит в том, чтобы при погашении требования залогового кредитора, перед которым у должника отсутствует денежное обязательство, израсходовать как можно меньше денежных средств на погашение таких требований и сохранить заложенное имущество за должником.
В таких условиях защитить интересы залогового кредитора и обеспечить баланс интересов иных кредиторов можно только путем определения действительной стоимости заложенного имущества (цены, за которую участники рынка готовы это имущество приобрести).
Верховный Суд обозначил критерии определения действительного размера требований такого залогового кредитора:
- во внимание должны быть приняты сведения о текущей стадии торгов и иные факторы, указывающие на действительную стоимость имущества;
- применение ст. 113 и 125 Закона о банкротстве не должно приводить к ситуации, в которой требование залогового кредитора погашается в меньшем размере, чем оно было бы погашено в результате торгов или оставления предмета залога за кредитором.
Однако Верховный Суд ограничился лишь общими формулировками, указав вектор для определения «действительного размера требований». При этом вопрос о том, как должна определяться действительная стоимость заложенного имущества в аналогичных ситуациях при погашении требований кредиторов в процедуре наблюдения (ст. 71.1 Закона о банкротстве) либо в ходе конкурсного производства при заявлении учредителями или третьими лицами намерения исполнить обязательства должника перед кредиторами до проведения торгов, остался без ответа.
Коме того, Верховный Суд не высказал свою позицию о том, в каком размере должны погашаться требования залогового кредитора в рассмотренном деле: в размере начальной цены повторных торгов; исходя из стоимости имущества, за которую залоговый кредитор мог бы или готов оставить заложенное имущество за собой в порядке п. 4.1 ст. 138 Закона о банкротстве; по цене, определенной на торгах, проведенных путем публичного предложения; в размере цены отсечения.
Представляется, что второй и третий вариант в большей степени отвечают обозначенным Верховным Судом критериям действительной стоимости заложенного имущества. Однако и в данных вариантах сохраняется риск возможных злоупотреблений со стороны как залогового кредитора, так и учредителей, а также третьих лиц. Например, если следовать буквальному толкованию п. 4.1 ст. 138 Закона о банкротстве применительно к определению действительной стоимости заложенного имущества, то, чтобы определить действительный размер требований залогового кредитора, перед которым у должника отсутствует денежное обязательство, следует учитывать, выразил ли такой кредитор в течение 30 дней со дня признания повторных торгов несостоявшимися намерение оставить имущество за собой. При таких обстоятельствах залоговые кредиторы могут выражать желание оставить имущество за собой без действительного намерения сделать это – для увеличения «действительной стоимости заложенного имущества» после подачи учредителем или третьим лицом соответствующего заявления о намерении погасить требования кредиторов.
Кроме того, обращает на себя внимание абзац, посвященный выводу нижестоящих судов о сохранении залога на акции за кредитором после погашения его требований. Верховный Суд отметил, в частности, что нижестоящие суды, указав на погашение требований залогового кредитора при одновременном сохранении залога по итогам процедуры, создали ситуацию правовой неопределенности по вопросу объема прав банка и размера его притязаний в отношении спорных акций, что также противоречит смыслу указанных статей Закона о банкротстве.
С данной позицией Верховного Суда, полагаю, следует согласиться. Так, вывод нижестоящих судов противоречит ст. 352 ГК РФ, в соответствии с которой залог прекращается в случае реализации заложенного имущества в целях удовлетворения требований залогодержателя.
Поскольку в результате погашения требований залогового кредитора учредителем или третьим лицом в порядке ст. 125 Закона о банкротстве первый получает погашение его требований от залога в полном объеме (получает денежные средства, которые он рассчитывал получить в случае неисполнения обязательств по основному обязательству в результате обращения взыскания на заложенное имущество), необходимость сохранения за ним права залогодержателя отпадает. Цель правовой конструкции залога в такой ситуации будет достигнута.
