21 октября Верховный Суд РФ вынес Определение суда кассационной инстанции по уголовному делу № 88-УДП20-5-К8 в отношении призывника, обвинявшегося в уклонении от призыва.
Данное определение является примером реализации разъяснений, приведенных в Обзоре судебной практики освобождения от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа (ст. 76.2 УК РФ) ВС РФ от 10 июля 2019 г.
В определении указано, что различные уголовно наказуемые деяния влекут наступление разного по характеру вреда, поэтому предусмотренные ст. 76.2 УК действия, направленные на заглаживание такого вреда и свидетельствующие о снижении степени общественной опасности преступления и нейтрализации его вредных последствий, не могут быть одинаковыми во всех ситуациях, а определяются в зависимости от особенностей содеянного. С учетом этого суд в каждом конкретном случае для того, чтобы расценить уменьшение общественной опасности деяния как позволяющее освободить лицо от уголовной ответственности, должен решить, достаточны ли предпринятые совершившим преступление лицом действия.
При этом вывод суда о возможности (невозможности) такого освобождения должен быть обоснован ссылками на фактические обстоятельства, исследованные в заседании. Суд обязан не просто констатировать наличие или отсутствие указанных в законе оснований для освобождения от уголовной ответственности, а принять справедливое и мотивированное решение с учетом всей совокупности данных, характеризующих в том числе особенности объекта преступного посягательства, обстоятельства совершения деяния, конкретные действия, предпринятые лицом для возмещения ущерба или иного заглаживания причиненного преступлением вреда, изменение степени общественной опасности деяния вследствие таких действий, личность виновного, а также обстоятельства, смягчающие (отягчающие) наказание.
ВС напомнил, что способ иного заглаживания причиненного преступлением вреда (и изменения степени общественной опасности деяния вследствие таких действий) не может быть всегда одинаковым. Очевидно, что выполнение таких стандартных действий, как перечисление денежных средств в детские дома или благотворительные фонды, для прекращения любого уголовного дела является недостаточным.
Однако обсуждаемое определение содержит и опасный, на мой взгляд, для правоприменительной практики вывод, согласно которому иное заглаживание причиненного вреда должно быть направлено на восстановление именно тех законных интересов общества и государства, которые были нарушены. Установление «адресного» возмещения вреда способно необоснованно сузить возможность прекращения уголовного дела, особенно в тех случаях, когда именно такое заглаживание вреда затруднительно или невозможно.
Кроме того, это может оказать негативное влияние на хотя и противоречивую, но все же положительную практику прекращения дел по двухобъектным составам, когда суды допускают возможность прекращения уголовного дела при фактическом заглаживании вреда лишь одному объекту, смещая акцент именно на существенное уменьшение общественной опасности вследствие заглаживания подсудимым вины.
Но даже в той ситуации, когда все стороны (за исключением прокурора) настаивают на прекращении дела в связи с примирением, некоторые суды (например, по делам о ДТП), усматривая два объекта преступного посягательства, считают примирение только лишь с потерпевшим недостаточным основанием для прекращения дела.
Некоторые представители судейского сообщества убеждены, что примирение с потерпевшим в такой ситуации может существенно уменьшить общественную опасность преступного посягательства на один объект (жизнь и здоровье), в то время как вред, причиненный общественным отношениям (например, в области обеспечения безопасности дорожного движения, общественной безопасности), остается. Такой подход наблюдается также в случаях примирения по ст. 213 (объект – общественная безопасность) и 317–319 УК РФ, где основным объектом выступает деятельность правоохранительных органов или общественная безопасность.
Однако судебная практика по таким делам – как в случаях примирения, так и при прекращении уголовного дела с применением судебного штрафа, – крайне противоречива.
Например, 27 июня 2018 г. Тульский областной суд апелляционным постановлением по делу № 22-1319/2018 отменил постановление Центрального районного суда г. Тулы от 11 апреля того же года, которым в отношении С., обвинявшегося по п. «а» ч. 1 ст. 213 УК, было прекращено производство по уголовному делу в связи с назначением судебного штрафа в 100 тыс. руб.
Суд указал, что объектом преступления, предусмотренного ст. 213 УК, являются общественные отношения, составляющие содержание общественного порядка. Общественный порядок предполагает наличие условий безопасности в публичных местах и обеспечение спокойствия неопределенно большого круга лиц. Под общественным порядком следует понимать сложившуюся в обществе на основе правовых, социальных норм, норм морали, нравственности и этики, а также норм общежития, обычаев и традиций систему общественных отношений, обеспечивающую правильное, соответствующее принятым в обществе устоям поведение каждого индивида в сфере публичных взаимоотношений, нормальные условия жизни и деятельности граждан, функционирования институтов общества и государства.
В материалах дела не содержится сведений о том, каким именно образом был заглажен вред, причиненный общественной безопасности совершенным С. преступлением. Подсудимый возместил лишь вред, причиненный спокойствию потерпевшего Г., но не общественной безопасности и неопределенному кругу лиц, в присутствии которых он совершал хулиганские действия.
Таким образом, органом предварительного расследования не соблюдены условия, предусмотренные ст. 25.1 УПК РФ, при которых возможно прекращение дела с назначением судебного штрафа, а также требования ч. 2 ст. 446.2 УПК, позволяющие обратиться в суд с указанным ходатайством.
В другом случае Забайкальский краевой суд оставил без изменения постановление районного суда, которым в отношении Г., обвинявшейся в совершении преступлений, предусмотренных ч.1 ст. 318 и ст. 319 УК, прекращено производство по уголовному делу в связи с назначением судебного штрафа в 7000 руб.
Апелляция указала, что при принятии судом решения учтены характер и степень общественной опасности содеянного, личность подсудимой, характеризующейся исключительно положительно, наличие у нее на иждивении малолетнего ребенка, а также признание вины как в ходе предварительного следствия, так и в суде, раскаяние в содеянном, заглаживание вреда путем принесения потерпевшим извинений, которые являлись для них достаточными и были приняты. Верно сделан вывод о том, что Г. не представляет опасности для общества, а в результате ее действий не наступили вредные последствия.
Прекращая уголовное дело в отношении Г., суд руководствовался положениями ст. 25.1 УПК и ст. 76.2 УК, не предусматривающими каких-либо препятствий к прекращению дела с применением судебного штрафа по инкриминированным обвиняемой преступлениям.
Кроме того, как указывалось в постановлении апелляции, поскольку потерпевшие являются должностными лицами правоохранительных органов, принесение публичных извинений подсудимой Г. лично им свидетельствует о заглаживании причиненного преступлениями вреда. При этом, добавил суд, нет оснований полагать, что заглаживание вреда произведено не в полном объеме (апелляционное постановление Забайкальского краевого суда № 22-1987/2018 от 26 июня 2018 г. по делу № 22-1987/2018).
Еще в одном примере президиум Кировского областного суда оставил без изменения постановление мирового судьи, отказавшего в удовлетворении ходатайства следователя Советского МСО СУ СК России по Кировской области о прекращении уголовного преследования в отношении Ф.
Суд указал, что, отказывая в удовлетворении ходатайства следователя о прекращении уголовного преследования и назначении Ф. меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа, мировой судья счел, что при совершении преступления, предусмотренного ст. 319 УК, направленного против порядка управления, помимо интересов потерпевшего нарушаются и интересы государства, поскольку указанной статьей Кодекса установлена уголовная ответственность в целях защиты не только личности, но и представителя власти, выступающего от имени государства. То есть указанное преступление является двухобъектным, что исключает возможность прекращения уголовного преследования по основаниям, предусмотренным ст. 76.2 УК и ст. 25.1 УПК (постановление Президиума Кировского областного суда от 19 сентября 2018 г. по делу № 44у-45/18).
В одном из дел суд отказал в удовлетворении последовательно заявленных ходатайств о прекращении дела как по ст. 25 УПК, так и по ст. 25.1 УПК, мотивируя тем, что прекращение уголовного дела не будет отвечать принципу справедливости применяемых к виновным лицам мер уголовно-правового воздействия (приговор Городецкого городского суда Нижегородской области от 3 ноября 2017 г. по делу № 1-245/2017).
Следует также указать на пример прекращения уголовного дела, приведенный в Обзоре ВС, где фактически по преступлению с двумя объектами вред возмещен лишь одному из них.
Например, Ч. обвинялся в том, что в ходе судебного заседания по гражданскому делу в районном суде он в присутствии участников процесса высказал в адрес представителя истца в грубой, неприличной форме слова, унижающие ее честь и достоинство, проявив тем самым неуважение к суду, выразившееся в оскорблении участника судебного разбирательства.
Постановлением Тахтамукайского районного суда Республики Адыгея от 19 мая 2017 г. Ч., обвиняемый по ч. 1 ст. 297 УК, был освобожден от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа в 40 тыс. руб. Суд, удовлетворяя ходатайство подсудимого и его адвоката о прекращении дела по основаниям ст. 76.2 УК, учел, что подсудимый впервые привлекается к уголовной ответственности за совершение преступления небольшой тяжести, вину признает, загладил причиненный потерпевшей моральный вред (принес извинения), требований имущественного характера потерпевшей к подсудимому не заявлялось, о чем она письменно уведомила суд.
Таким образом, тогда, когда возможно «адресное» возмещение причиненного вреда именно тем общественным отношениям, которые были нарушены, следует допустить такое условие прекращения уголовного дела. Однако в случаях, когда «адресное» возмещение невозможно (например, как в деле, по которому вынесено Определение Верховного Суда от 21 октября 2020 г.), допустимость прекращения уголовного дела не должна стать утраченной.
