Как стало известно «АГ», 1 октября вступило в силу постановление Псковского городского суда Псковской области от 16 сентября (документ есть у «АГ»), которым признаны незаконными уголовное преследование подозреваемого за рамками установленного законом срока и отказ следователя в возврате денежных средств, изъятых в ходе обысков.
Жалоба защитника в порядке ст. 125 УПК
9 ноября 2017 г. СО по г. Пскову СУ СК России по Псковской области было возбуждено уголовное дело в отношении должностного лица Т. по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 292 «Служебный подлог» УК РФ. Производство по уголовному делу несколько раз приостанавливалось, а затем возобновлялось. 17 августа 2024 г. предварительное следствие по делу вновь было приостановлено в соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 208 УПК РФ под предлогом болезни Т.
19 августа защитник Т., адвокат Островского филиала Псковской областной коллегии адвокатов Марат Кабалоев обратился в суд с жалобой в порядке ст. 125 УПК (есть у «АГ»), в которой указал, что 17 августа 2024 г. основания для приостановления предварительного следствия отсутствовали, т.к. Т. никаким заболеванием не страдал, документов об этом следствию не предоставлял, ходатайств не заявлял, не момент приостановления был здоров, работоспособен, мог участвовать в следственных действиях.
Адвокат подчеркнул, что уголовное дело подлежало прекращению по основанию, предусмотренному п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ, задолго до его предыдущего возобновления, поскольку установленный ч. 2.2 указанной статьи срок истек. «Уголовное преследование Т. начато 9 ноября 2017 г. и осуществляется 6 лет 9 месяцев 10 суток. Установленный УПК предельный срок, который законодателем определен как срок, в который должны быть разрешены вопросы, установленные ст. 73 УПК, и решен вопрос о том, какая задача из предусмотренных ст. 6 Кодекса должна быть реализована в данном конкретном случае, составляющий 2 года и 2 месяца, истек. Уголовное преследование Т. незаконно осуществляется за пределами данного срока», – отмечалось в жалобе.
Кроме того, Марат Кабалоев указал, что в ходе предварительного следствия по делу по месту работы Т. 7 августа 2024 г. и в его жилище 14 августа 2024 г. проведены обыски, в ходе которых были изъяты его личные денежные средства, часть из которых является заемными, часть получена от продажи квартиры. Вместе с тем ущерб по уголовному делу отсутствует, вопрос о выполнении требований ст. 115 УПК неактуален, в связи с чем изъятие денежных средств являлось незаконным, подчеркивал защитник. Он отметил, что следователем было отказано в удовлетворении ходатайства о возврате изъятых денежных средств со ссылкой на обоснованные сомнения в части законности обнаруженных денежных средств, при этом законность чего именно вызывает у следствия сомнения, в постановлении следователя не указано. Адвокат настаивал на том, что указанные действия следователя нарушают право собственности Т.
В связи с изложенным Марат Кабалоев просил суд признать незаконными постановление о приостановлении предварительного следствия от 17 августа 2024 г., само уголовное преследование Т. за рамками установленного законом срока, а также отказ в возврате Т. изъятых у него денежных средств на сумму 2,8 млн руб., и 9440 долларов США.
Суд признал уголовное преследование незаконным
20 августа 2024 г. постановление о приостановлении предварительного следствия от 17 августа было отменено прокурором с указанием на его незаконность, необоснованность и немотивированность. В частности, указывалось на то, что медицинское заключение, удостоверяющее наличие временного тяжелого заболевания, препятствующего участию Т. в следственных и процессуальных действиях, в материалах уголовного дела отсутствует. В связи с этим в судебном заседании Т. и его защитник отказались от требований в этой части, а в остальной части поддержали доводы жалобы.
Старший следователь СО по г. Пскову СУ СК России по Псковской области Б., а также руководитель данного следственного отдела П. в судебном заседании возражали против удовлетворения жалобы. По их мнению, срок предварительного следствия не истек, а потому уголовное преследование Т. производится на законных основаниях. Следователь также пояснил, что до настоящего момента вопрос о прекращении производства по делу не ставился, позиция подозреваемого по этому вопросу не выяснялась, уголовное дело в суд не передавалось. Он подчеркнул, что изъятые денежные средства осмотрены и признаны вещественными доказательствами.
Рассмотрев дело, суд отметил, что преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 292 УК, по версии следствия совершенное Т. в период с 23 мая по 12 сентября 2017 г., является преступлением небольшой тяжести, срок давности уголовного преследования по которому составляет два года и истек 12 сентября 2019 г. Обвинение в совершении преступления Т. не предъявлено до настоящего времени, уголовное дело в суд не передавалось, доказательств обратного не представлено.
Как указал суд, действующий уголовный закон связывает приостановление течения срока давности с уклонением лица, совершившего преступление, от следствия и суда либо от уплаты судебного штрафа. При этом сведений об уклонении Т. от следствия материалы уголовного дела не содержат. Также в постановлении поясняется, что согласно ч. 1 ст. 27 УПК уголовное преследование прекращается в отношении подозреваемого, в том числе, в связи с непричастностью подозреваемого к совершению преступления, а также в связи с истечением сроков давности уголовного преследования. В соответствии с ч. 2.2 ст. 27 УПК, если производство по уголовному делу продолжено в обычном порядке в связи с наличием возражений подозреваемого или обвиняемого против прекращения уголовного преследования по основанию, указанному в п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК, и уголовное дело не передано в суд или не прекращено по иному основанию в порядке, установленном настоящим Кодексом, уголовное преследование подлежит прекращению по основанию, предусмотренному п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК, по истечении двух месяцев производства предварительного расследования с момента истечения сроков давности уголовного преследования в отношении лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления небольшой тяжести.
В постановлении указано, что сразу после истечения срока давности уголовного преследования Т., то есть после 12 сентября 2019 г., производство по уголовному делу подлежало возобновлению и должен был быть решен вопрос о его прекращении. При этом суд подчеркнул, что в период до введения в действие ч. 2.2 ст. 27 УПК органом следствия должен был быть поставлен вопрос о прекращении производства по делу и прекращении уголовного преследования в связи с истечением сроков давности, а при наличии возражений Т. против прекращения производства по делу и прекращении уголовного преследования по названному основанию должен был быть решен вопрос о прекращении уголовного дела и уголовного преследования за непричастностью подозреваемого к совершению преступления.
Суд разъяснил, что органом следствия своевременно не была проверена актуальность оснований для приостановления производства по уголовному делу в отношении конкретного лица – подозреваемого, а, как установлено судом, таких оснований у органа следствия вовсе не имелось, а впоследствии не решен вопрос о прекращении производства по уголовному делу, которое было передано в суд. При этом Т. с момента возбуждения уголовного дела в отношении него и до настоящего времени продолжает являться преследуемым органом следствия по уголовному закону, что бесспорно нарушает его конституционные права и свободы, подчеркнул суд. Он подчеркнул, что доводы жалобы адвоката Марата Кабалоева в указанной части нашли свое подтверждение и являются обоснованными.
Также суд обратил внимание, что в соответствии со ст. 182 УПК основанием производства обыска является наличие достаточных данных полагать, что в каком-либо месте или у какого-либо лица могут находиться орудия, оборудование или иные средства совершения преступления, предметы, документы и ценности, которые могут иметь значение для уголовного дела. Обыск производится на основании постановления следователя. Обыск в жилище производится на основании судебного решения, принимаемого в порядке, установленном ст. 165 УПК.
Как пояснил суд, в ходе производства обыска следователем самостоятельно принимается решение об изъятии предметов, которые могут иметь значение для уголовного дела. Вместе с тем признание уголовного преследования незаконным влечет за собой признание незаконными и проведенных в данный период следственных действий, а потому изъятие у Т. денежных средств также не имело под собой законных оснований, указано в постановлении.
Помимо этого суд отметил, что преступление, предусмотренное ст. 292 УК, направлено против государственной власти. Состав преступления является формальным, то есть наступление общественно опасных последствий, в частности, причинение материального ущерба, не является обязательным признаком его объективной стороны. Санкция данной статьи предусматривает, помимо прочих, наказание в виде штрафа в размере до 80 тыс. руб. или в размере зарплаты или иного дохода осужденного за период до полугода. В соответствии со ст. 115 УПК арест может быть наложен на имущество подозреваемого для обеспечения исполнения приговора в части гражданского иска, взыскания штрафа, других имущественных взысканий или возможной конфискации имущества, указанного в ч. 1 ст. 104.1 УК.
Суд подчеркнул, что следователь, отказывая в возврате Т. изъятых денежных средств, в частности, указал, что у следствия имеются обоснованные сомнения в части законности обнаруженных денежных средств, что в совокупности со всеми установленными обстоятельствами по делу также нельзя признать законным основанием для их изъятия и последующего удержания.
Таким образом, Псковский городской суд удовлетворил жалобу Марата Кабалоева, признав незаконными уголовное преследование Т. за рамками установленного законом срока по уголовному делу и отказ старшего следователя в возврате денежных средств, изъятых в ходе обысков в жилище и по месту осуществления служебной деятельности Т., обязав устранить допущенные нарушения. В апелляционном порядке постановление не обжаловалось и вступило в законную силу.
Комментарий защитника
В комментарии «АГ» Марат Кабалоев отметил, что во исполнение Постановления КС № 33-П/2022 в июне 2023 г. был принят Закон о внесении изменений в УПК РФ (законопроект № 285563-8), устанавливающий предельные сроки расследования после истечения давности уголовного преследования. Тогда ст. 27 УПК была дополнена ч. 2.2. «Крайние сроки, которые утвердил законодатель, очень неудобны правоохранительной системе, поскольку фактически теперь есть конечный срок, в который следственным органам необходимо укладываться в ходе расследования. Это существенно меняет практику, когда уголовные дела расследовались длительное время и в случае их приостановления лицо пребывало в непонятном статусе – подозреваемого, но по сути при очень слабой доказательной базе, при этом могло быть арестовано имущество», – поделился адвокат.
Марат Кабалоев подчеркнул, что основная позиция защиты по делу заключалась в том, что за рамками установленного законом срока незаконно осуществлялось уголовное преследование должностного лица, в том числе обыск в его жилище, по месту службы, допрос, запросы в кадровое подразделение его работодателя, получение сведений о его доходах и другие следственные действия. Адвокат отметил, что суд принял все доводы защиты. «Это очень важно, поскольку в настоящее время люди, которые находятся в статусе подозреваемых или обвиняемых, за рамками этих сроков могут рассчитывать на то, что уголовное преследование в отношении них будет прекращено», – указал он.
Эксперты поприветствовали позицию суда
Адвокат АП г. Москвы, заместитель председателя МКА KP&Partners («Клинков, Пахомов и Партнеры») Дмитрий Клинков полагает, что постановление Псковского городского суда законно, достаточно верно мотивировано с точки зрения уголовно-процессуального закона и смысла Уголовного кодекса РФ. Он отметил, что преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 292 УК, относится к преступлениям небольшой степени тяжести, срок давности уголовного преследования по которому составляет два года и истек на момент начала уголовного преследования гражданина Т. Следовательно, в обязанности следователя, предусмотренные нормами УПК РФ, входит незамедлительное прекращение уголовного преследования лица, в случае истечения сроков давности – должен был быть решен вопрос о его прекращении по основаниям, предусмотренным ст. 24, 27 УПК.
Адвокат также назвал логичным решение суда в части изъятых денежных средств, признанных вещдоком по уголовному делу – подлежащих возврату Т. «Судя из постановления, не было вообще никаких оснований для признания их вещественными доказательствами по делу, с учетом уголовного преследования по ч. 1 ст. 292 УК. Сегодня на практике сложилась такая негативная ситуация, когда по преступлениям, по которым нет имущественного и материального вреда, изымаются денежные средства – на которые соответственно невозможно наложить арест и с целью незаконного удержания, просто немотивированно выносится постановление о признании их вещдоком и отказе в выдаче даже на ответственное хранение собственнику. Вот эта проблема действительно актуальна, не всегда обжалование таких незаконных действий следователя приносит свои плоды, а эти вещдоки иногда теряются – таких случаев уже много. Для чего это необходимо органам предварительного расследования – остается только догадываться, но проблема эта есть и никто ее не решает», – считает Дмитрий Клинков.
Адвокат АП г. Москвы Ирина Краснова обратила внимание, что постановление городского суда интересно прежде всего своей подробной мотивацией. Адвокат полагает, что в данном деле следователь дважды незаконно приостановил уголовное дело по болезни явно для того, чтобы сохранить сроки следствия и не продлевать у вышестоящих руководителей. «Это распространенная проблема. Бывает при ознакомлении с делом в порядке с. 217 УПК мы с удивлением узнаем, что дело приостанавливалось, потому что подзащитный "болел", но и не знал об этом. С высокой долей вероятности у дела нет судебной перспективы и таким образом дело прятали, чтобы не портить статистику. При этом это дело каждый месяц попадало в отчет, как приостановленное по болезни, но руководство не заинтересовалось такой длительной болезнью, пока не вмешалась прокуратура», – поделилась мнением адвокат.
Ирина Краснова убеждена, что действия следователя по удерживанию изъятых на обыске денег не имеют ничего общего с законом. Адвокат полностью солидарна с судом. Суд принял решение четко в соответствии с законом, подробно и методично все расписал, отметил, что решение по делу должны были принять еще в прошлом году в связи с введением ч. 2.2 ст. 27 УПК, уточнила Ирина Краснова.
Адвокат АК LawGuard Ангелина Малахова считает, что наибольший интерес вызывает позиция суда относительно практики применения ч. 2.2. ст. 27 УПК, которая введена недавно. По мнению адвоката, данная новелла достаточно прогрессивна, но имелись опасения, что правоприменители предпримут попытки обойти ее буквальное толкование и не будет прекращать уголовное преследование в установленные ч. 2.2. ст. 27 УПК сроки. Однако комментируемое решение соответствует требованиям закона и, более того, направлено на формирование положительной судебной практики, поскольку суд применил непосредственно тот правовой смысл, который был заложен законодателем в ч. 2.2. ст. 27 УПК, указала Ангелина Малахова.
Как полагает адвокат, второй положительный момент в данном решении – позиция суда относительно сложившейся практики наложения сотрудниками правоохранительных органов ограничений материального характера за пределами уголовного преследования.
«Зачастую сотрудники правоохранительных органов изымают имущество, явно не имеющее отношение к предмету расследуемого преступления. Очень хорошо, что этому факту суд дал процессуальную оценку, указав, что следователь может изымать имущество только в той части, которая имеет отношение к расследуемому уголовному делу, и в той сумме, которая эквивалентна сумме причиненного преступлением материального ущерба и имущественных взысканий, которые предусмотрены санкцией инкриминируемой статьи», – подчеркнула Ангелина Малахова.
Юрист, помощник адвоката VINDERLAWOFFICE Наталья Полежаева отметила, что рассматриваемое постановление вновь обращает внимание всех участников процесса на необходимость следования «прописным истинам». В связи с подменой исчисления сроков давности не календарными годами, а сроками следствия произошло нарушение конституционных прав и свобод Т. в виде незаконного уголовного преследования, а вслед за ним и незаконного изъятия принадлежащих ему денежных средств в ходе обысков по месту жительства и месту работы, убеждена она.
Наталья Полежаева обратила внимание, что при исчислении и применении норм ст. 78 УК и ст. 24,27 УПК о сроках давности процессуальная самостоятельность следователя строго ограничена императивными положениями закона: «Если государству в лице компетентных органов не удалось в течение установленного законом разумного срока привлечь к уголовной ответственности лицо, совершившее преступление, то государство отказывается от уголовного преследования лица».
Эксперт напомнила, что течение сроков давности начинается со дня совершения преступления, а не со дня возбуждения уголовного дела или со дня привлечения лица в качестве обвиняемого. Потому судом абсолютно обоснованно отвергнут довод следователя, что уголовное преследование Т. производится на законных основаниях, поскольку срок предварительного следствия не истек. Однако исчисление календарными годами сроков давности привлечения к уголовной ответственности, которые регулируются ст. 78 УК, не ставится в зависимость от продления сроков предварительного следствия или его приостановления, пояснила адвокат. «Приостановление предварительного следствия влечет приостановление течения сроков давности лишь в одном случае из предусмотренных ст. 208 УПК – подозреваемый или обвиняемый скрылся от следствия. То есть в рассматриваемом случае суд верно не стал вдаваться в изучение законности неоднократного приостановления по п. 4 ч. 1 ст. 208 УПК, поскольку временное тяжелое заболевание подозреваемого или обвиняемого, удостоверенное медицинским заключением (которое сторона защиты вовсе не предоставляла, ввиду того, что Т. тяжелыми заболеваниями не страдал), не приостанавливает течение сроков давности», – отметила Наталья Полежаева.
