Конституционный Суд РФ начал формирование информационно-тематического собрания своих правовых позиций по срокам обращения в суд за разрешением индивидуального трудового спора. По состоянию на декабрь 2021 г. документ содержит лишь одну правовую позицию, которая была приведена в Постановлении от 14 июля 2020 г. № 35-П, о котором ранее писала «АГ».
Тогда КС со ссылкой на Постановление от 8 июня 2015 г. № 14-П отметил, что в случаях, когда требование о компенсации морального вреда вытекает из нарушения имущественных или иных прав, именно заинтересованному лицу в силу присущего гражданскому судопроизводству принципа диспозитивности принадлежит право выбирать, обращаться ли ему в суд с соответствующим иском одновременно с требованием о защите нарушенных прав или по отдельности (ст. 3, 131 и 151 ГПК). Суд вправе рассмотреть самостоятельно предъявленный иск о компенсации причиненных истцу нравственных или физических страданий (п. 9 Постановления Пленума ВС «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» от 20 декабря 1994 г.).
«Следовательно, работник (государственный служащий) не лишен возможности обращаться в суд с таким иском уже после разрешения судом индивидуального трудового (служебного) спора, в том числе и после вступления в законную силу решения суда, которым требование работника (государственного служащего) о восстановлении нарушенных трудовых (служебных) прав было удовлетворено», – счел КС.
Суд добавил, что предоставление работнику права требовать компенсации морального вреда, причиненного неправомерными действиями или бездействием работодателя, будучи направленным на достижение социально необходимого результата, не должно нарушать баланс прав и законных интересов работников и работодателей. По его мнению, реализация такого права без установления разумных сроков обращения в суд, тем более после того, как нарушенные трудовые права восстановлены в судебном порядке, вела бы к несоразмерному ограничению прав работодателя как стороны в трудовом договоре и субъекта экономической деятельности.
Таким образом, указал Конституционный Суд, на законодательном уровне предполагается наличие разумных сроков обращения в суд с требованием о компенсации морального вреда, причиненного нарушением трудовых прав, в том числе после их восстановления решением суда. Это в полной мере относится и к случаям нарушения служебных прав, если законодательством, регулирующим соответствующие служебные отношения, предусматривается субсидиарное применение норм Трудового кодекса.
В связи с этим КС РФ признал ч. 1 ст. 392 Трудового кодекса не соответствующей Конституции в той мере, в какой она не содержала указания на сроки обращения в суд с требованием о компенсации морального вреда, причиненного нарушением трудовых (служебных) прав, в тех случаях, когда требование о компенсации морального вреда заявлено в суд после вступления в законную силу решения суда, которым нарушенные трудовые (служебные) права восстановлены полностью или частично.
Ранее партнер и руководитель практики «Трудовое право» фирмы INTELLECT Анна Устюшенко отмечала, что постановление КС затронуло весьма необычный для практики вопрос применения статьи – возможность расчета срока обращения в суд за взысканием морального вреда не с момента нарушения права, а с момента, когда такое нарушение установлено судом. «Справедливо ли это? На мой взгляд, да, если руководствоваться общими принципами права и не затрагивать строго юридическую природу морального вреда в трудоправовом смысле, где моральный вред – ответственность работодателя», – указывала эксперт.
Она добавила, что для практики рассмотрение такого аспекта применения ст. 392 ТК РФ – редкий казус. Обычно требование о возмещении морального вреда включается в один ряд с другими требованиями работника, а предметом отдельного рассмотрения является только в том случае, если иные материально-правовые требования работника удовлетворяются работодателем в досудебном порядке.
Управляющий партнер юридической фирмы BLS Елена Кожемякина отмечала, что сложившаяся ситуация могла свидетельствовать не столько о несовершенстве самого ТК РФ, сколько о пробелах и проблемах смежных законодательств и – что еще важнее – о проблемах соотнесения разных норм права друг с другом. «Яркий пример – отсутствие указания на моральный вред в законодательстве о службе в системе исполнения наказаний», – отмечала она.
Адвокат, член Совета АП Ставропольского края Нарине Айрапетян считает, что баланс интересов во всяком случае должен быть соблюден. «Лицо, право которого нарушено работодателем, не всегда является более слабой стороной спора. Организационно-правовая форма организации может быть различной; по характеру осуществляемой деятельности диапазон существующих организаций обширен. Поэтому несправедливым и нелогичным было бы ставить в приоритет права одного участника правоотношений по отношению к другому. Таким образом, установление определенного ограниченного срока обращения как за восстановлением своих нарушенных прав, так и взысканием морального вреда видится разумным с точки зрения обеспечения соблюдения баланса интересов», – убеждена она.
По мнению эксперта, законодательством и ранее была предусмотрена возможность как совместного, так и раздельного заявления соответствующих требований. «При неурегулированности вопроса относительно сроков обращения в суд за взысканием морального вреда совершенно обоснованным виделся отсчет срока именно со дня вступления в силу акта, установившего нарушение и восстановившего права. Произвольное применение аналогии и отсчет срока с даты обнаружения факта нарушения, очевидно не обеспечивал бы соблюдение интересов всех участников правоотношений и приводил бы, по сути, к невозможности раздельного заявления требований. При таких обстоятельствах гарантированность судебной защиты обеспечивается только при условии отсчета срока заявления о взыскании морального вреда от даты вступления судебного акта в законную силу», – резюмировала Нарине Айрапетян.
