Конституционный Суд опубликовал вынесенное 27 марта определение об отказе в принятии к рассмотрению жалобы осужденного З. на неконституционность положений ч. 2 ст. 49, ч. 1 и 2 ст. 50, ч. 1 ст. 53, ст. 72 УПК РФ во взаимосвязи с положениями ст. 6 и 28 Закона об адвокатской деятельности.
Как ранее писала «АГ», в своей жалобе заявитель указал, что оспариваемые им нормы противоречат Конституции постольку, поскольку не позволяют использовать обвиняемому, равно как и его защитнику, такой способ защиты прав, как участие защитника, являющегося стажером адвоката, наряду с самим адвокатом, который оказывает юридическую помощь обвиняемому при производстве по уголовному делу, препятствуя тем самым реализации адвокатом квалифицированной юридической помощи всеми способами, не запрещенными законом.
Как сообщил «АГ» один из представителей заявителя, адвокат АБ «Мусаев и партнеры» Алексей Голенко, оспариваемые нормы были применены в деле З.: «В ходе рассмотрения уголовного дела судом первой инстанции заявитель, уповая на положения ч. 2 ст. 49 УПК РФ, обратился к суду с ходатайством о допуске меня в качестве защитника наряду с адвокатом Магомедом Эсендировым (также представляет интересы заявителя в КС. – Прим. ред.). В то время я адвокатом не являлся, однако проходил стажировку в АБ “Мусаев и партнеры”, соответственно, имел высшее юридическое образование. Кроме того, обосновывающие документы были приложены к ходатайству, которое было поддержано защитником заявителя со ссылкой на положения ч. 2 ст. 28 Закона об адвокатской деятельности. Однако суд в удовлетворении ходатайства отказал».
Адвокат также сообщил, что в ходе судебного заседания суда апелляционной инстанции Магомед Эсендиров вновь обратился с ходатайством о допуске стажера в качестве защитника наряду с адвокатом. Тогда ходатайство было подкреплено соответствующими документами и поддержано самим обвиняемым. Тем не менее суд вновь отказал в его удовлетворении; в передаче кассационных жалоб для рассмотрения в судебных заседаниях также было отказано.
Позиция судов сводилась к тому, что суд вправе, но не обязан допускать стажеров и иных лиц в качестве защитников. Также они мотивировали свой отказ и тем, что раз в деле участвует профессиональный адвокат, то участие иного лица в качестве защитника будет только способствовать затягиванию процесса.
«Наша позиция состоит в том, что участие в качестве защитника наряду с адвокатом одного из близких родственников или иного лица закреплено в ч. 2 ст. 49 УПК РФ и является одним из способов защиты прав обвиняемого. Суд, рассматривая такое ходатайство обвиняемого, не вправе без учета положений ст. 72 УПК РФ отказывать в его удовлетворении», – разъяснил Алексей Голенко, добавив, что этот довод в жалобе подкреплен ссылкой на Постановление КС РФ № 2-П от 28 января 1997 г.
Алексей Голенко подчеркнул, что положения ч. 1 ст. 53 УПК РФ, ст. 6 и 28 Закона об адвокатуре во взаимосвязи с положениями ч. 2 ст. 49 УПК предоставляют адвокату процессуальные механизмы реализации своих полномочий, и привлечение к участию в уголовном деле в качестве защитника наряду с адвокатом стажера является дополнительным способом защиты прав своих доверителей, не запрещенным ч. 2 ст. 45 Конституции.
В жалобе также указывалось, что поскольку встает вопрос о защите прав доверителей именно адвокатами, то государство не вправе ограничивать или ставить в зависимость от должностного лица или органа суда возможность реализации квалифицированной юридической помощи конкретным адвокатом. В свою очередь суд обязан по ст. 50 УПК РФ создавать необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. В связи с этим защитники сослались на Постановление КС РФ № 7-П от 27 июня 2005 г.
Кроме того, Алексей Голенко и Магомед Эсендиров сослались также на Постановление № 20-П от 29 ноября 2010 г., в котором Конституционный Суд разъяснил, что недопустимо ставить в зависимость возможность участия в качестве защитника стажера адвоката наряду с адвокатом обвиняемого от конкретного судьи, должностного лица или органа, в производстве которого находится уголовное дело, а не от норм УПК РФ.
Отказывая в принятии жалобы к рассмотрению, Конституционный Суд напомнил, что применительно к судебной стадии уголовного процесса одним из способов защиты от предъявленного обвинения, который не только не запрещен, но и прямо закреплен ч. 2 ст. 49 УПК, является приглашение для участия в судебном заседании по ходатайству обвиняемого в качестве защитника наряду с адвокатом одного из его близких родственников или иного лица, которое допускается к такому участию по определению или постановлению суда, а при производстве у мирового судьи указанное лицо допускается и вместо адвоката.
Как указано в определении, КС уже неоднократно отмечал, что отказ суда в предоставлении обвиняемому возможности воспользоваться этим способом защиты и тем самым ограничение гарантируемого ч. 2 ст. 45 Конституции права могут иметь место лишь при наличии существенных к тому оснований, одним из которых является неспособность предполагаемого защитника оказывать юридическую помощь подсудимому и выполнять другие свои процессуальные обязанности. «Часть вторая статьи 49 УПК Российской Федерации не предполагает право суда произвольно – без учета иных положений данного Кодекса, обстоятельств конкретного дела и особенностей личности приглашаемого в качестве защитника – отклонять соответствующее ходатайство обвиняемого», – подчеркнул Суд.
Также КС указал на практику правоприменения, при этом сославшись на разъяснения, содержащиеся в Постановлении Пленума ВС РФ от 30 июня 2015 г. № 29 «О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве»: при разрешении ходатайства обвиняемого о допуске одного из близких родственников или иного лица в качестве защитника суду следует не только проверять отсутствие обстоятельств, указанных в ст. 72 УПК, но и учитывать характер, особенности обвинения, а также согласие и возможность данного лица осуществлять в установленном законом порядке защиту прав и интересов обвиняемого и оказывать ему юридическую помощь при производстве по делу; в случае отказа в удовлетворении такого ходатайства решение суда должно быть мотивированным.
Таким образом, Суд пришел к вводу, что оспариваемые положения УПК не могут расцениваться как нарушающие конституционные права заявителя.
Касательно части жалобы, затрагивающей вопрос о конституционности положений Закона об адвокатской деятельности, то они, как указал КС РФ, будучи направлены на обеспечение квалифицированной юридической помощи доверителям, прав З. также не нарушают.
Комментируя решение Конституционного Суда, Алексей Голенко отметил, что представители заявителя трактуют проблему шире, чем сам КС. Также он отметил, что Суд не оправдал надежду на то, что поднятый в жалобе вопрос будет рассмотрен по существу.
Адвокат отметил: хотя КС указывает на то, что для ограничения права, предусмотренного ст. 45 Конституции, должны иметься существенные основания, одно из которых – неспособность осуществлять функцию защитника, непосредственно в УПК РФ нет критериев для определения способности или неспособности для защитников, не обладающих статусом адвоката, осуществлять юридическую помощь.
«Эту неспособность судья, рассматривающий соответствующее ходатайство, определяет самостоятельно и единолично принимает решение о допуске дополнительного защитника. Стало быть, возможность реализации права на защиту зависит от конкретного судьи, а не от указаний в законе или УПК. Об этом мы и говорили в комментариях к поданной жалобе в “АГ”, ссылаясь на Постановление Конституционного Суда РФ № 20-П от 29 ноября 2010 г.», – отметил Алексей Голенко.
Также он отметил, что, ссылаясь на практику, КС приводит не являющиеся ею разъяснения Пленума ВС РФ о том, что отказ в удовлетворении ходатайства о допуске защитника наряду с адвокатом должен быть мотивирован. При этом, по словам Алексея Голенко, судьи или игнорируют это постановление, или даже не знают о его существовании.
«Практика такова, что, во-первых, такое решение принимает единолично судья, который рассматривает дело, и чем он руководствуется – нельзя четко зафиксировать. Но это точно не разъяснения, содержащиеся в Постановлении Пленума № 29. Мы представили с нашей жалобой два определения судов об отказе в допуске в качестве защитника-неадвоката, которые были мотивированы тем, что в процессе участвует профессиональный защитник; никаких ссылок на разъяснения ВС РФ или на ч. 4 ст. 7 УПК не было», – пояснил адвокат.
Алексей Голенко также не согласился с выводами о том, что оспариваемые положения Закона об адвокатской деятельности не нарушают прав заявителя. «В жалобе ставился вопрос о том, что эти положения во взаимосвязи с положениями ч. 2 ст. 49 УПК РФ не позволяют привлекать и использовать адвокатами в рамках оказания квалифицированной юридической помощи помощь стажеров. То есть адвокатскую деятельность вкупе со стажерской помощью адвокату мы рассматриваем как квалифицированную юридическую помощь, а соответственно, подпадающую под гарантии ст. 48 Конституции. Мы считаем, что Закон об адвокатуре нарушает права заявителя, поскольку не дает адвокату возможности реализовать квалифицированную юрпомощь посредством привлечения к делу и стажера адвоката. Конституционный Суд узко рассмотрел суть проблемы, мы смотрим на нее шире», – прокомментировал он.
