Верховный Суд опубликовал Определение от 4 марта по делу № 5-КГ24-142-К2, в котором указано, что признание одного из солидарных должников банкротом и введение в отношении него процедуры реализации имущества не служат основанием для отказа в удовлетворении заявления правопреемника кредитора о его замене на основе договора цессии в отношении другого солидарного должника.
В июле 2012 г. суд взыскал с супругов Георгия Малиашвили и Марии Солдатниковой солидарно задолженность по кредитному договору в 23.7 млн руб. в пользу АО КБ «Европейский трастовый банк». Тогда же было обращено взыскание на заложенные земельные участки путем продажи их с публичных торгов, с ответчиков также были взысканы в расходы на уплату госпошлины и оплату экспертизы. Впоследствии апелляция изменила это судебное решение в части установления начальной продажной стоимости заложенного имущества.
В начале 2017 г. Георгий Малиашвили был признан банкротом, в отношении него была введена процедура реализации имущества (дело № А40-242524/15-103-434). Тогда же суд включил в третью очередь реестра требований кредиторов должника требования банка в размере 3,8 млн руб. Спустя два года между Георгием Малиашвили и Марией Солдатниковой было заключено соглашение о разделе общего имущества супругов, согласно которому Солдатникова передала в конкурсную массу должника два земельных участка и отказалась от выплаты причитающейся ей части выручки в соответствии с п. 7 ст. 213.26 Закона о банкротстве, оставив за собой два других участка земли.
9 февраля 2022 г. банк передал права требования на сумму в 3,8 млн руб. индивидуальному предпринимателю Илье Шерстобитову в рамках договора уступки прав требования долга по кредитному договору. Спустя несколько месяцев арбитражный суд заменил банк на ИП. Далее Илья Шерстобитов обратился в суд общей юрисдикции с заявлением о процессуальном правопреемстве в деле по иску ЗАО КБ «Европейский трастовый банк» к Георгию Малиашвили и Марии Солдатниковой о взыскании задолженности по кредитному договору и обращении взыскания на заложенное имущество со ссылкой на договор цессии.
Суд удовлетворил заявление, однако апелляция отменила его определение и отказала Илье Шерстобитову со ссылкой на то, что уступка права произошла после введения процедуры реализации имущества Георгия Малиашвили, к участию в деле о банкротстве должника привлечена Мария Солдатникова, исполнившая часть обязательств как поручитель, и в этом деле уже произведена замена взыскателя. Кассация поддержала апелляционное определение.
Изучив кассационную жалобу Ильи Шестобитова, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда напомнила, что при выбытии одной из сторон в спорном или установленном решением суда правоотношении суд заменяет эту сторону ее правопреемником. Возможно правопреемство на любой стадии гражданского судопроизводства. Право первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права. К новому кредитору переходят, помимо прочего, права, обеспечивающие исполнение обязательства, а также другие связанные с требованием права, в том числе право на проценты.
В п. 35 Постановления Пленума ВС РФ от 21 декабря 2017 г. № 54 «О некоторых вопросах применения положений главы 24 Гражданского кодекса РФ о перемене лиц в обязательстве на основании сделки» разъяснено, что, осуществляя процессуальное правопреемство на стадии исполнения судебного акта, суд заменяет цедента цессионарием по заявлению или с согласия последнего в той части, в которой не исполнен судебный акт. Если истек срок для предъявления исполнительного листа к исполнению, суд производит замену лишь в случае восстановления срока на предъявление исполлиста к исполнению.
Согласно п. 1 ст. 323 ГК РФ при солидарной обязанности должников кредитор вправе требовать исполнения как от всех должников совместно, так и от любого из них в отдельности, как полностью, так и в части долга. Таким образом, как указал ВС, признание одного из солидарных должников банкротом и введение в отношении него процедуры реализации имущества не могут служить основанием для отказа в удовлетворении заявления правопреемника кредитора о его замене на основе договора цессии в отношении другого солидарного должника.
Поскольку Мария Солдатникова не признана банкротом, то произведенная в рамках дела о банкротстве Георгия Малиашвили замена кредитора-банка на ИП Илью Шерстобитова сама по себе не может повлечь отказа в процессуальном правопреемстве кредитора в отношении солидарного должника – Марии Солдатниковой. Из материалов дела следует, что в реестр требований кредиторов Георгия Малиашвили вошло требование кассатора в 3,8 млн руб., при этом не представлено доказательств погашения такого требования.
В связи с этим ВС отменил судебные акты апелляции и кассации, оставив в силе определение первой инстанции.
Адвокат АБ «ЮГ» Сергей Радченко предположил, что в этом деле апелляционный и кассационный суды смущало возникновение в результате удовлетворения заявления Ильи Шерстобитова двух кредиторов: кассатора и Марии Солдатниковой, исполнившей обязательство должника как поручитель. «Между тем эти суды явно не позаботились о надлежащем правовом обосновании такого решения и не учли особенность исполнения обязательства в ситуации пассивного солидаритета. Применимые по делу нормы права, а именно ч. 1 ст. 323 ГК РФ, говорят о том, что солидарные должники остаются должны, до тех пор пока долг не будет погашен полностью любым из них в любом размере. Таким образом, пока долг не погашен, на стороне кредитора возможна и уступка его прав требований к разным лицам в разном размере, но не выше суммы оставшегося долга. Поскольку суд первой инстанции вынес верное по существу определение о процессуальном правопреемстве, то ВС законно и обоснованно оставил его в силе», – резюмировал он.
Старший юрист АБ «А2» Всеволод Назаренко полагает, что в этом деле вопрос сводился к применению положений п. 35 Постановления Пленума № 54 о допустимости уступки права на стадии исполнения судебного акта. «Тот факт, что именно ВС пришлось принимать верное решение, вызывает по меньшей мере недоумение. Ключевая проблема видится в том, что банкротные споры все чаще выходят за периметр основного дела о банкротстве, по касательной, проникая и в суды общей юрисдикции, которые, в свою очередь, не успевают отслеживать даже общие тенденции законодательства о банкротстве. В рассматриваемом случае вопрос в принципе не касался конкурсного законодательства, между тем самого факта наличия параллельного дела о банкротстве одного из ответчиков было достаточно, чтобы смутить две инстанции», – заключил он.
