Совет АП г. Москвы опубликовал решение о прекращении статуса адвоката, которая вступила в уголовное дело в отсутствие установленных законом оснований. Совет учел, что ранее адвокат уже привлекалась к дисциплинарной ответственности за вступление в уголовное дело путем использования личных связей с работниками правоохранительных органов.
Повод для жалобы в АП
11 мая 2021 г. был постановлен приговор по находившемуся с 23 декабря 2019 г. в производстве районного суда уголовному делу в отношении С.: он был признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 159 и ч. 4 ст. 160 УК РФ, и ему было назначено наказание в виде шести лет лишения свободы в ИК общего режима. 23 сентября апелляция оставила приговор в силе.
За день до истечения срока подачи кассационной жалобы 22 марта 2022 г. адвокат Н. заключила с гражданином В. соглашение об оказании юридической помощи с предметом поручения «в виде составления, подачи кассационной жалобы на приговор суда и участия в судебном заседании во Втором кассационном суде общей юрисдикции». В подтверждение своих полномочий защитника С. адвокат Н. в этот же день оформила ордер, указав в качестве основания его выдачи «соглашение», и приложила его к этой кассационной жалобе. 21 апреля 2022 г. адвокат Н. отозвала свою кассационную жалобу, что было обусловлено требованиями другого защитника С. по соглашению адвоката Сл., согласованным с В. – доверителем адвоката Н.
Затем С. обратился в АП г. Москвы с жалобой, указав, что адвокат Н. вступила в уголовное дело в отсутствие предусмотренных законом оснований, в интересах третьего лица, тогда как С. и его близкие родственники соглашения ней не заключали и никого об этом не просили. Отмечалось, что адвокат Н. согласия на вступление в дело в качестве защитника С. от него не получала, с ним не связывалась, с материалами уголовного дела не знакомилась. Впоследствии в отношении Н. было возбуждено дисциплинарное производство.
Квалифкомиссия и Совет палаты признали действия адвоката нарушением
5 октября Квалификационная комиссия АП г. Москвы пришла к выводу, что Н. нарушила подп. 1 п. 1 ст. 7 Закона об адвокатуре, ч. 1 ст. 12 и п. 6 ст. 15 КПЭА во взаимосвязи с Разъяснением № 12 Совета АП г. Москвы по вопросам профессиональной этики адвоката «Об особенностях заключения и оформления соглашений об оказании юридической помощи – защиты по уголовному делу – в пользу третьего лица» (утверждено решением Совета АПГМ 27 июня 2019 г., Протокол № 8). Данные нарушения выразились в подаче адвокатом кассационной жалобы в интересах С. во Второй КСОЮ в отсутствие установленных законом оснований (соглашения на защиту С., заключенного с соблюдением требований ч. 1 ст. 50 УПК РФ).
В заседании Совета АП г. Москвы адвокат Н. признала, что в ее действиях имеется нарушение. Она пояснила, что, принимая решение о заключении соглашения и подаче кассационной жалобы в защиту С., осознавала это и все связанные с этим риски, однако посчитала, что так она может помочь С., поскольку ее убедил в этом В. – тот человек, который к ней обратился в его интересах. Поехать к месту отбывания наказания С. для встречи с ним она не смогла, других возможностей получить в дальнейшем его согласие тоже не нашла, а потом действующий защитник С. позвонил и сообщил, что доверитель не желает, чтобы она оказывала ему юридическую помощь, и поданную ею кассационную жалобу следует отозвать.
Адвокат отметила, что на момент заключения ею с В. соглашения об оказании юридической помощи С. у нее не было информации о том, что другие адвокаты-защитники уже подали свои кассационные жалобы в суд. По ее словам, в ходе ее общения с В. последний был убедителен, сказал, что является хорошим знакомым С., и сообщил, что она будет единственная, кто подаст кассационную жалобу. Также Н. подтвердила, что с материалами уголовного дела она не знакомилась, но знает, что их объем большой, и осознает сложность дел такой категории. Саму кассационную жалобу она подготовила не на основании анализа материалов дела, а путем вычленения доводов апелляционных жалоб иных защитников, которые были изложены в апелляционном определении, размещенном в открытом доступе. Кассационную жалобу подала в целях соблюдения сроков обжалования. Адвокат полагала, что в дальнейшем можно будет подать дополнительную кассационную жалобу.
Представители адвоката Н. в заседании Совета отметили, что за все время ее адвокатской деятельности все доверители отзывались о ней исключительно в положительном качестве. Один из них подчеркивал, что ухудшить положение осужденного путем подачи кассационной жалобы невозможно, Н., наоборот, была намерена оказать юридическую помощь С.
Рассмотрев и обсудив материалы дисциплинарного производства, Совет палаты напомнил, что адвокат вступает в уголовное дело в качестве защитника по предъявлении удостоверения адвоката и ордера, при этом согласно ч. 1 ст. 50 УПК РФ защитник приглашается подозреваемым, обвиняемым, его законным представителем, а также другими лицами по поручению или с согласия подозреваемого, обвиняемого.
Обращаясь к своему разъяснению № 12, Совет АП г. Москвы указал, что в ситуации, когда отношения между лицом, заключающим соглашение о защите третьего лица, и самим обвиняемым (подозреваемым) с очевидностью не прослеживаются, адвокатам следует, проявляя разумную осмотрительность, более детально и осторожно подходить к вопросу о принятии поручения и фиксации сведений о лице, заключающем соглашение об оказании юридической помощи. Выяснение законной мотивации и интереса лица, заключающего соглашение об оказании юридической помощи, должно быть предметом тщательного интервьюирования такого лица со стороны адвоката, подчеркнуто в решении.
Адвокат Н. в качестве подтверждения наличия оснований для своего вступления в уголовное дело в качестве защитника С. сослалась на отсутствие у нее «сомнений в доброй воле» В., направленной исключительно на защиту интересов С., при заключении с В. соглашения об оказании С. юридической помощи. Однако Совет палаты данный довод адвоката Н. признал голословным и в силу этого несостоятельным.
Как разъяснено в решении, доказательств какой-либо связи между заявителем С. и гражданином В., с которым адвокат заключила соглашение, не представлено, и в материалах дисциплинарного производства такие доказательства отсутствуют. Совет учел, что заявитель С. категорически отрицает свое знакомство с В. и какие-либо контакты с ним со стороны своих родственников и близких. Отсутствуют и какие-либо иные обстоятельства, которые могли бы дать адвокату основание для вывода о наличии у В. законного интереса, который он преследует. При этом адвокат, осознавая, по ее собственному признанию, отсутствие таких оснований, не приняла никаких мер для дополнительной проверки заинтересованности С. в оказании ему юридической помощи, добавил он.
Совет подчеркнул, что Н. не представила каких-либо сведений, которые свидетельствовали бы о проведении ею тщательного интервьюирования В. с целью выяснения его законной мотивации и интереса. Помимо этого в решении обращено внимание: адвокатом Н. признается тот факт, что кассационную жалобу в защиту С. она составила, не зная ни материалов дела, ни актуальной на момент ее составления и подачи позиции защиты, лишь «на основании защитительных позиций адвокатов С., приведенных в апелляционном определении Т. областного суда».
Поясняется, что адвокат как профессиональный участник судопроизводства, обладающая достаточным опытом адвокатской деятельности, не могла не понимать, что основания кассационного обжалования вступившего в законную силу приговора судом имеют принципиальные отличия от апелляционных оснований, приводимых в соответствующих жалобах. При этом доводы кассационной жалобы формируются с учетом как обстоятельств дела и содержания приговора, так и результатов его рассмотрения судом апелляционной инстанции.
В решении отмечается, что Н. не могла не понимать, что за сутки, оставшиеся с момента заключения ею соглашения до истечения предусмотренного ч. 4 ст. 401.3 УПК РФ шестимесячного срока подачи кассационной жалобы, у нее отсутствует возможность надлежащим образом исполнить принимаемое поручение и оказать С. квалифицированную юридическую помощь. В связи с этим Совет отклонил довод адвоката о том, что, заведомо идя на грубое нарушение правил вступления в уголовное дело и вступая в него без согласия С., она стремилась помочь ему, как полностью несостоятельный.
Факт отзыва Н. поданной ею в защиту С. кассационной жалобы на вывод о ненадлежащем исполнении адвокатом профессиональных обязанностей перед С. не влияет, напротив – лишь дополнительно подтверждает изначальное отсутствие оснований для ее вступления в уголовное дело в качестве защитника С., уточнил Совет палаты.
При избрании меры дисциплинарной ответственности адвоката Н. за совершенное ею дисциплинарное нарушение было учтено, что решением Совета АП г. Москвы от 30 ноября 2021 г. к Н. уже была применена мера дисциплинарной ответственности в виде предупреждения. Так, в марте 2021 г. Н. заключила соглашение об оказании юридической помощи с доверителем и вступила в уголовное дело путем использования личных связей с работниками правоохранительных органов.
Совет пришел к выводу, что адвокат Н. систематически нарушает и игнорирует основополагающие требования законодательства и профессиональной этики и даже после привлечения к дисциплинарной ответственности в течение одного года не изменила своего поведения при выборе способов вступления в уголовное дело в качестве защитника. Повторное недопустимое профессиональное поведение в течение одного года свидетельствует о неэффективности ранее избранной адвокату Н. меры дисциплинарной ответственности, поскольку ее применение не привело к исправлению профессионального поведения адвоката Н. и формированию у нее необходимых профессиональных и этических качеств, отмечается в решении.
Совет АП г. Москвы, не признавая доводы представителей адвоката достаточными для применения к ней более мягкой меры дисциплинарной ответственности, посчитал профессиональное поведение адвоката Н. несовместимым с нахождением в составе адвокатского сообщества и пришел к выводу о применении к ней меры дисциплинарной ответственности в виде прекращения статуса адвоката. Повторно сдать квалификационный экзамен она сможет через год.
Адвокаты оценили подход Совета палаты
Адвокат АП Ленинградской области Ростислав Зимин отметил, что рассматриваемая в решении проблема достаточно актуальна, поскольку отражает наличие явных нарушений положений Закона об адвокатуре и разъяснений ФПА РФ. Он подчеркнул, что адвокат является независимым профессиональным советником по правовым вопросам. Профессионализм адвоката включает в себя безусловное знание материалов уголовного дела, поскольку это часть фактической и правовой осведомленности адвоката, являющейся начальным этапом работы адвоката по любому делу, в котором адвокат защищает права и законные интересы своего доверителя.
«Адвокат, не знающий материалов дела, – как врач-хирург, делающий операцию с завязанными глазами. Работать наугад является недопустимым в нашей профессии. Но нам, как профессионалам, необходимо помнить, напутствие Ф.Н. Плевако “…за адвокатом стоит человек со своей судьбой, со своими чаяниями…” Нельзя полагаться на волю случая, рассчитывая при этом на то, что ты сможешь спасти человеческую жизнь. К сожалению, в данном случае наша коллега не только попыталась осуществить защиту вслепую, но и не убедилась в наличии волеизъявления самого подзащитного на участие в его деле», – прокомментировал Ростислав Зимин.
Он поддержал позицию Совета АП г. Москвы, добавив, что корпорация наделена достаточными полномочиями и механизмами для очищения своих рядов от тех «коллег», которые систематически нарушают правила осуществления профессиональной деятельности. «Частные случаи грубейшего нарушения профессионального закона и положений КПЭА бросают тень на все адвокатское сообщество, в котором достаточно много профессионалов, желающих и умеющих грамотно и эффективно оказывать юридическую помощь всем тем, кто в ней нуждается. И поэтому такие случаи подлежат детальному анализу и жесткой реакции со стороны нашей корпорации», – высказался адвокат.
Адвокат АП Белгородской области, управляющий партнер КА «МАРК ЛАБЕОН» Игорь Кобзарев обратил внимание на то, что в рассматриваемом случае к адвокату ранее уже была применена мера дисциплинарной ответственности в виде предупреждения за вступление в уголовное дело путем использования личных связей с работниками правоохранительных органов. «Общеизвестно, что проблема так называемых “карманных адвокатов” существует уже не одно десятилетие. На протяжении всего времени ее существования с ней ведется безжалостная борьба как на уровне ФПА, так и на уровне региональных адвокатских палат. Существенными методами борьбы стали автоматизированная информационная система (АИС) распределения дел между защитниками по назначению, а там где АИС не внедрена – установление порядка распределения дел по назначению по принципу очередности, с назначением ответственных лиц, контролирующих соблюдение указанного принципа», – разъяснил он.
Игорь Кобзарев заметил, что за последнее время удалось добиться искоренения системности проблемы, но отдельные ее проявления никуда не делись: «Например, известны случаи, когда задержанному обещают предоставить защитника по назначению, а вместо этого вызывается знакомый адвокат, который осуществляет защиту на основании ордера с основанием “по соглашению”. Далее осуществляется необходимое следователю процессуальное действие в максимально невыгодном для задержанного формате, и “карманный адвокат” исчезает. Впоследствии даже опытному адвокату не просто, а порою и вовсе невозможно “аннулировать” результат такой работы, а ведь ее результатом может быть даже самооговор». Адвокат подчеркнул, что в рассматриваемой ситуации повторное нарушение произошло в течение года после первого и по существу являлось схожим. Игорь Кобзарев убежден, что действия защитника не в интересах доверителя являются самым тяжелым нарушением КПЭА из всех существующих, которое не просто дискредитирует институт адвокатуры, а уничтожает его суть.
Адвокат АП г. Москвы Вадим Кудрявцев положительно отнесся к тому, что Совет палаты занял принципиальную позицию в тех вопросах, когда адвокат идет на поводу у следственных органов и помогает им в их работе, нанося тем самым урон престижу адвокатской профессии. Он отметил, что адвокаты при принятии решения о заключении соглашения с доверителем должны оценивать практику адвокатской палаты и последствия своих неправомерных решений. «Вместе с тем представляется, что лишение статуса адвоката – мера очень суровая и должна применяться только в исключительных случаях, с изучением всей деятельности адвоката, потому что человек фактически лишается профессии и у него должен быть шанс на исправление. Живем во времена суровые, и никто не застрахован от ошибок и наветов», – полагает адвокат.
Председатель коллегии адвокатов «Защита» Юрий Хапалюк поделился, что, как показывает практика общения с адвокатами, абсолютное большинство из них имеют представление о том, что в случае заключения соглашения о защите в интересах третьего лица получение согласия от самого доверителя является необходимым условием дальнейшей работы по делу. В связи с этим он полагает, что публикация данного решения Совета АПГМ вряд ли сильно изменит стиль работы адвокатов.
С другой стороны, заметил он, публичное реагирование органов палаты на поведение адвоката вопреки сложившимся правилам профессии и демонстрация адекватной реакции на грубое умышленное их нарушение являются необходимыми, предоставляя к тому же определенную пищу для размышлений. «Вызывает некоторое удивление легкость, с которой бывшая коллега заключила соглашение с явно посторонним человеком, осознавая, по ее собственному признанию, отсутствие оснований для этого, не выяснив желание представляемого ей лица. Но большее удивление вызывает последующее ее действие, свидетельствующее о чем угодно, но только не о действиях в интересах ее доверителя: составление кассационной жалобы по доводам апелляционных жалоб иных адвокатов, без ознакомления с материалами дела, накануне истечения срока обжалования. Аргументация в свою защиту также не выдерживает критики…» – прокомментировал Юрий Хапалюк.
Он полностью поддержал решение Совета палаты, считая примененную меру дисциплинарной ответственности адекватной и соответствующей допущенным умышленным системным грубейшим нарушениям правил адвокатской профессии и корпоративной этики. «Подобные случаи не могут и не должны оставаться без должной реакции со стороны органов адвокатского самоуправления», – заключил адвокат.
