Верховный Суд опубликовал Определение от 31 октября по делу № 19-КГ23-23-К5, в котором разъяснил, что следует учитывать судам при квалификации договора, в котором содержатся элементы различных договоров.
26 мая 2018 г. ООО «Промстройоборудование» заключило с ООО «Лизинговая Компания Независимого Строительного Банка» договор финансовой аренды (лизинга) имущества. В дальнейшем «Промстройоборудование» неоднократно нарушал обязанность по своевременной оплате лизинговых платежей.
В октябре 2018 г. лизингодатель заключил с Артемом Хасановым договор залога, обеспечивающий исполнение обязательств по договору лизинга. Договором определено, что предметом залога является принадлежащее Артему Хасанову на праве собственности недвижимое имущество, общая стоимость которого согласована сторонами и составляет 11 млн руб., при этом сумма обеспеченного требования составляет 26, 8 млн рублей. В соответствии с договором залога при уменьшении стоимости залога общество «Ликонс» имеет право требовать от залогодателя, а тот обязан в установленный срок передать в залог дополнительное имущество по выбору залогодержателя либо предоставить иное равноценное по стоимости дополнительное обеспечение исполнения обязательств по договору лизинга. Залогодержатель вправе в случае уменьшения стоимости заложенного имущества, влекущем необеспеченность договора лизинга, потребовать от залогодателя досрочного исполнения обеспеченного залогом обязательства.
В октябре 2020 г. ООО «Ликонс» направило Артему Хасанову претензию с требованием передачи в залог дополнительного имущества либо предоставления иного дополнительного обеспечения на сумму 11 млн руб., а также с требованием об исполнении обязательств лизингополучателя по уплате лизинговых платежей. В обоснование доводов об уменьшении стоимости залогового имущества компания ссылалась на выполненный по ее заказу отчет.
Поскольку претензия осталась без ответа, лизинговая компания обратилась в суд с иском к Артему Хасанову о досрочном исполнении обязательств по уплате лизинговых платежей в размере 7,3 млн руб. и о возмещении судебных расходов. Истец указал, что уменьшение стоимости заложенного имущества, влекущее необеспеченность договора лизинга, нарушает права лизингодателя, требования которого о предоставлении в залог дополнительного имущества либо иного дополнительного обеспечения, а также об исполнении обязательства по уплате лизинговых платежей в претензионном порядке залогодателем не удовлетворены.
Исковые требования были удовлетворены. Суд указал, что согласно выводам, содержащимся в заключении судебной оценочной экспертизы от 27 июля 2021 г., рыночная стоимость недвижимого имущества, принадлежащего залогодателю, составила 11,7 млн руб., следовательно, ответчик взятые на себя обязательства надлежащим образом не исполнил.
Однако апелляция отменила решение первой инстанции и отказала в удовлетворении иска. Апелляционный суд ссылался на то, что условия договора залога связаны с применением гражданско-правовой ответственности в виде обращения взыскания на имущество должника при наступлении условий, предусмотренных данным договором, однако требование об обращении взыскания на заложенное имущество истцом не заявлялось и судом не разрешалось. Он также отметил, что трактовать договор залога как содержащий условия о поручительстве ответчика, которое бы предусматривало имущественную ответственность должника, оснований не имеется. С такими выводами согласился кассационный суд.
Впоследствии общество «Ликонс» обратилось с кассационной жалобой в Верховный Суд. Судебная коллегия по гражданским делам ВС напомнила, что в силу п. 1 ст. 307.1 и п. 3 ст. 420 ГК РФ к договорным обязательствам общие положения об обязательствах применяются, если иное не предусмотрено правилами об отдельных видах договоров, содержащимися в Кодексе и иных законах, а при отсутствии таких специальных правил – общими положениями о договоре.
Суд указал, что стороны могут заключить договор, в котором содержатся элементы различных договоров, предусмотренных законом или иными правовыми актами (смешанный договор). К отношениям сторон по смешанному договору применяются в соответствующих частях правила о договорах, элементы которых содержатся в смешанном договоре, если иное не вытекает из соглашения сторон или существа смешанного договора. В соответствии со ст. 431 ГК при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом. Если правила не позволяют определить содержание договора, должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учетом цели договора. При этом принимаются во внимание все соответствующие обстоятельства, включая предшествующие договору переговоры и переписку, практику, становившуюся во взаимных отношениях сторон, обычаи, последующее поведение сторон.
Со ссылкой на п. 43 Постановления Пленума ВС РФ от 25 декабря 2018 г. № 49 ВС разъяснил, что условия договора подлежат толкованию в системной взаимосвязи с основными началами гражданского законодательства, закрепленными в ст. 1 ГК, а также другими положениями Кодекса, законов и иных актов, содержащих нормы гражданского права. Таким образом, стороны могут заключить договор, который порождает единую совокупность обязательств, входящих в состав двух либо нескольких урегулированных законом типичных договорных отношений. Суду в таком случае надлежит, исходя не только из названия договора, но и из его предмета, содержания прав и обязанностей сторон, распределения рисков и т.д., произвести его правильную квалификацию для решения вопроса о применении в соответствующих частях правил о договорах, элементы которых содержатся в этом смешанном договоре, если иное не вытекает из соглашения сторон или существа смешанного договора.
В определении поясняется, что ответственность поручителя урегулирована ст. 363 ГК, которой предусмотрено, что при неисполнении или ненадлежащем исполнении должником обеспеченного поручительством обязательства поручитель и должник отвечают перед кредитором солидарно, если законом или договором поручительства не предусмотрена субсидиарная ответственность поручителя. Обеспечиваемое поручительством требование определяется соответственно объему подлежащего удовлетворению требования кредитора, который по общему правилу вправе требовать оплаты долга как с основного должника, так и с поручителя, причем как всего долга полностью, так и его части. При этом ВС обратил внимание, что положения закона об ответственности поручителя не требуют прямого указания в договоре о том, что обязательства являются солидарными, основываются на предоставлении поручительства, поскольку такое существо правоотношений сторон договора может устанавливаться судом исходя из толкования его условий по правилам, установленным ст. 431 ГПК РФ.
Верховный Суд отметил, что, как следует из материалов дела, соглашением, поименованным сторонами как договор залога, обеспечивающего исполнение обязательств по договору лизинга, предусмотрено, что залогодатель согласен с наличием права залогодержателя потребовать как от лизингополучателя, так и от залогодателя уплаты задолженности по договору лизинга, неустойки, а также иных сумм, подлежащих уплате лизингополучателем залогодержателю. Сторона истца обращала внимание судов апелляционной и кассационной инстанций на то, что залогодателем и залогодержателем заключен смешанный договор, содержащий в себе элементы различных договоров – залога и поручительства, в связи с чем к отношениям сторон по нему суду надлежало применить в соответствующих частях правила, регламентирующие названные виды договоров. Лизинговая компания подчеркивала, что нарушение судом апелляционной инстанции требований ст. 431 ГК при толковании заключенного между ней и Артемом Хасановым договора и, как следствие, его неправильная квалификация, неустановление солидарного характера ответственности должника и залогодателя привели к вынесению решения, не отвечающего требованиям ст. 195 ГПК РФ.
Таким образом, Верховный Суд согласился, что судом апелляционной инстанции были допущены нарушения норм права, которые не были устранены кассационным судом, поэтому он отменил обжалуемые судебные акты, направив дело на новое апелляционное рассмотрение.
Юрист, партнер агентства практикующих юристов «Правильное право» Тимур Якупов полагает, что позиция ВС РФ является логичной и обоснованной с юридической точки зрения. «На практике довольно часто заключаются смешанные договоры, которые вне зависимости от своего названия включают в себя элементы различных договоров. В таких случаях необходимо отталкиваться от буквального значения содержащихся в договоре слов и выражений, о чем нам прямо говорит закон», – отметил эксперт.
Тимур Якупов указал, что основной договор не всегда содержит в себе сведения о поручительстве, а само поручительство может быть дано и вовсе после заключения договора. По своей природе договор поручительства подразумевает добровольную ответственность поручителя за исполнение договора другим лицом перед кредитором. Эксперт подчеркнул, что в данном случае согласно договору залога стороны помимо условий о залоге согласовали обязательства залогодателя в части поручительства. «Позиция ВС РФ о том, что положения закона об ответственности поручителя не требуют прямого указания в договоре о том, что обязательства являются солидарными, также, на мой взгляд, верна, а озвученный судом вывод позволит обеспечить единообразие практики в аналогичных делах», – отметил он.
Адвокат АП Кировской области, старший юрист Savina Legal Антон Каминский подчеркнул, что ВС РФ решил довольно серьезную проблему определения применимых к договору норм. По его мнению, при определении природы договора суды зачастую до сих пор опираются на прямое указание в его тексте об использовании определенных договорных конструкций (норм), при этом не уделяя должного внимания сути правоотношений между сторонами. При этом ситуация может осложняться, когда стороны заключают смешанные или непоименованные договоры, включающие различное количество сторон с разным объемом прав и обязанностей.
Эксперт указал, что применение ст. 421, 431 ГК РФ, Постановления Пленума ВС РФ № 49 позволило Верховному Суду при определении правовой природы разных типов договоров учитывать, прежде всего, суть отношений, а не текст договора. Согласно позиции ВС для применения правил определенного договорного типа не обязательно иметь конкретное указание в договоре на использование тех или иных правовых конструкций. При этом нельзя считать, что, при наличии в договоре существенных признаков другого договорного типа, будут применяться в обязательном порядке все правила выбранной правовой конструкции. Тем самым, по мнению эксперта, ВС РФ продолжил традицию телеологического и системного толкования договоров, заложенную Пленумом ВАС РФ в Постановлении от 14 марта 2014 г. № 16.
«Не стоит забывать, что до сих пор многие суды могут смотреть на данный подход довольно консервативно. По этой причине для митигации рисков и минимизации возможных издержек от длительных судебных разбирательств необходимо корректно и точно формулировать условия договора – прописывать схему взаимоотношений сторон в преамбуле, описывать каузу соглашения, определять корреспондирующий перечень прав и обязанностей на основании привязки к конкретным нормам ГК РФ (при их наличии)»,– уверен Антон Каминский. Он полагает, что определение ВС открывает новые горизонты в вопросе усмотрения суда в смешанном договоре, так как отсутствие необходимости указания в договоре на применимые правила договорных типов позволит упростить процедуру определения применимых к смешанному договору норм, а также позволит выделять элементы правоотношения в иных договорных типах, исходя из сути правоотношений.
Руководитель практики банкротства Enforce Law Company Станислав Голунов считает, что ключевым вопросом, который подлежал решению в этом деле, – это возможность согласования в договоре залога по обязательству за третье лицо отлагательного условия в виде поручительства со стороны залогодателя. Он указал, что согласно ст. 340 ГК РФ, если иное не предусмотрено законом или договором, изменение рыночной стоимости предмета залога после заключения договора залога или возникновения залога в силу закона не является основанием для изменения или прекращения залога. Данная норма является диспозитивной, поэтому стороны договора залога вправе устанавливать конкретные последствия изменения стоимости предмета залога.
Эксперт заметил, что в п. 25 Постановления Пленума ВС РФ от 27 июня 2023 г. № 23 «О применении судами правил о залоге вещей» разъяснено, что в такой ситуации залогодержателю могут быть предоставлены право требовать предоставления дополнительного обеспечения залогодателем в виде залога иного имущества, поручительства по обязательству, обеспеченному залогом, право требовать досрочного обращения взыскания на предмет залога. Таким образом, стороны были вправе согласовать на случай ухудшения условий обеспечения условие о предоставлении залогодержателю права требовать дополнительных гарантий исполнения основного обязательства, то есть договора лизинга.
Станислав Голунов добавил, что фактически в договор залога было включено условие о поручительстве в обеспечение залогодателя перед залогодержателем, возникновение которого стороны поставили под отлагательным условием. Возможность заключения договора поручительства под отлагательным условием прямо предусмотрена п. 8 Постановления Пленума ВС РФ от 24 декабря 2020 г. № 45. «К отлагательным условиям, обусловливающим вступление договора поручительства в силу, могут быть отнесены такие обстоятельства, наступление которых зависит в том числе от поведения стороны по обязательству, например, в нашем случае, ухудшение обеспечения и отказ в предоставлении дополнительного обеспечения в виде залога», – подчеркнул эксперт. Он заключил, что рассматриваемое дело является примером того, что для правильного решения суду не всегда стоит руководствоваться лишь наименованием заключенного договора, а следует исследовать существо того обязательства, которое возникло между сторонами по договору.
