25 апреля Верховный Суд вынес Определение № 307-ЭС24-22013 по делу № А56-85715/2023, в котором пояснил, какие обстоятельства должен доказать кредитор, обратившийся с требованием о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих лиц, действия которых, по его мнению, повлекли исключение должника из ЕГРЮЛ.
10 июня 2015 г. Санкт-Петербургское ГКУ «Фонд капитального строительства и реконструкции» заключило с ООО «Балтсервис» контракт на выполнение работ по реконструкции дошкольного образовательного учреждения. В связи с ненадлежащим исполнением обществом обязательств по контракту (выявление недостатков работ, нарушение сроков производства работ) Фонд неоднократно обращался с исками в суд.
Решением АС г. Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 2 июня 2020 г. с общества в пользу Фонда взыскано 816 тыс. руб. суммы основного долга, 390 тыс. руб. неустойки, 676 тыс. руб. штрафа. Решением от 14 декабря 2018 г. с общества «Балтсервис» было взыскано 900 тыс. руб. неустойки. Решением от 15 ноября 2021 г. с общества взыскано 255 тыс. руб. расходов на устранение недостатков, 84 тыс. руб. неустойки, начисленной за нарушение сроков устранения дефектов, 676 тыс. руб. штрафа. Указанные судебные акты не были исполнены.
По решению регистрирующего органа от 9 февраля 2022 г. «Балтсервис» был исключен из ЕГРЮЛ в связи с наличием в реестре сведений о нем, в отношении которых внесена запись о недостоверности. В учетных банковских карточках в качестве распорядителя денежных средств на счетах общества указан генеральный директор Сергей Ястребов. Согласно сведениям ЕГРЮЛ единственным участником и генеральным директором общества на день его исключения из реестра являлась Ольга Новикова.
Фонд, полагая, что Ольгой Новиковой совершены недобросовестные и неразумные действия или бездействие, повлекшие исключение общества «Балтсервис» из ЕГРЮЛ и невозможность в связи с этим удовлетворения перед ним как кредитором требований, вытекающих из ненадлежащего исполнения контракта, обратился в арбитражный суд с иском о привлечении ее к субсидиарной ответственности по обязательствам общества в размере 3,8 млн руб. Суд первой инстанции отказал в удовлетворении иска.
Однако затем апелляционный суд отменил это решение и рассмотрел дело по правилам первой инстанции, при этом он привлек к участию в деле в качестве соответчика Сергея Ястребова. Вновь принятым по делу судебным актом в удовлетворении иска было отказано. Апелляция исходила из того, что бремя доказывания наличия признаков недобросовестности или неразумности в поведении контролирующих юридическое лицо лиц возлагается законом на истца, а наличие у общества непогашенной задолженности перед истцом само по себе не может являться бесспорным доказательством вины ответчиков как контролирующих общество лиц в неуплате указанного долга, а также свидетельствовать об их недобросовестном или неразумном поведении, повлекшем неуплату этого долга. С точки зрения суда апелляционной инстанции, субсидиарная ответственность является экстраординарным механизмом защиты нарушенных прав кредиторов, т.е. исключением из принципа ограниченной ответственности участников и правила о защите делового решения менеджеров, поэтому по названной категории дел не может быть применен общий стандарт доказывания.
Как отметил апелляционный суд, не любое, даже подтвержденное косвенными доказательствами сомнение в отсутствие контроля должно толковаться против контролирующего должника лица, такие сомнения должны быть достаточно серьезными, т.е. ясно и убедительно с помощью согласующихся между собой доказательств подтверждать факт возможности давать прямо либо опосредованно обязательные для исполнения должником указания. Какие-либо доказательства, подтверждающие, что общество «Балтсервис» располагало имуществом, достаточным для исполнения обязательств перед истцом, но такое исполнение оказалось невозможным только в связи с исключением должника из ЕГРЮЛ, в материалах дела отсутствуют. Истец также не представил доказательств того, что при наличии достаточных денежных средств ответчики уклонялись от погашения задолженности перед истцом, скрывали имущество общества, выводили активы.
Кассация поддержала выводы суда апелляционной инстанции, признав, что спор разрешен в соответствии с установленными обстоятельствами и представленными доказательствами при правильном применении норм права.
Не согласившись с вынесенными по делу решениями, Фонд капитального строительства и реконструкции подал кассационную жалобу в Верховный Суд, в которой просил отменить судебные акты трех инстанций, ссылаясь на допущенные судами существенные нарушения норм материального и процессуального права.
Изучив жалобу, ВС подчеркнул, что в силу положений п. 1 ст. 48, п. 1 и 2 ст. 56, п. 1 ст. 87 ГК РФ законодательство о юридических лицах построено на основе принципов отделения их активов от активов участников, имущественной обособленности, ограниченной ответственности и самостоятельной правосубъектности. Это предполагает наличие у участников корпораций, а также лиц, входящих в состав органов юридического лица, широкой свободы усмотрения при принятии или согласовании деловых решений и по общему правилу исключает возможность привлечения упомянутых лиц к субсидиарной ответственности по обязательствам юридического лица перед иными участниками оборота. Упомянутые принципы установлены законодателем для того, чтобы исключить личную ответственность участников корпорации по обязательствам корпорации, возникшим перед третьими лицами в ее предпринимательской деятельности в связи с рисковым характером указанной деятельности, но не в целях поощрения обмана кредиторов, намеренного уклонения от исполнения обязательств.
Как отмечено в определении, правовая форма юридического лица не должна использоваться его участниками и иными контролирующими лицами для причинения вреда независимым участникам оборота. Участники корпорации и иные контролирующие лица могут быть привлечены к имущественной ответственности перед кредиторами фактически недействующего юридического лица, если неспособность удовлетворить требования кредитора спровоцирована реализацией воли контролирующих лиц, поведение которых не отвечало критериям добросовестности и разумности и не связано с рыночными или иными объективными факторами, деловым риском, присущим ведению предпринимательской деятельности, уточнил ВС.
Он подчеркнул: основанием субсидиарной ответственности контролирующих лиц является доведение должника по основному обязательству до такого имущественного положения, при котором осуществление расчетов с кредиторами в полном объеме стало невозможным, притом что кредиторы оказались лишены возможности удовлетворения своих требований в рамках процедуры ликвидации юридического лица, исключенного из ЕГРЮЛ как фактически недействующего, либо в процедуре банкротства.
Экономколлегия обратила внимание, что при рассмотрении исков о привлечении к субсидиарной ответственности бремя доказывания должно распределяться судом с учетом необходимости выравнивания возможностей по доказыванию юридически значимых обстоятельств дела, имея в виду, что кредитор, как правило, не имеет доступа к информации о хозяйственной деятельности должника, а контролирующие должника лица, напротив, обладают таким доступом и фактически могут его ограничить по своему усмотрению.
ВС напомнил, что кредитор, обратившийся с требованием о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих лиц по обязательствам фактически недействующего юридического лица, должен доказать следующие обстоятельства: наличие и размер перед ним задолженности у юридического лица; наличие у должника признаков фактически недействующего юридического лица; контроль над этим должником со стороны физического или иного юридического лица (лиц), привлеченных в качестве ответчиков; отсутствие содействия последних в представлении сведений о финансово-хозяйственной деятельности должника в необходимых объемах. Кредитор вправе доказать и большее, однако, как правило, совокупность указанных признаков уже достаточна для возложения на ответчиков обязанности по доказыванию обстоятельств, опровергающих наличие оснований для их ответственности, поскольку сокрытие контролирующим лицом сведений о причинах неисполнения подконтрольным лицом денежного обязательства предполагает его интерес в укрывании собственных противоправных деяний, повлекших невозможность погашения требований кредитора (определения ВС от 27 июня 2024 г. № 305-ЭС24-809; от 26 апреля 2024 г. № 305-ЭС23-29091; от 6 марта 2023 г. № 304-ЭС21-18637; от 15 декабря 2022 г. № 305-ЭС22-14865 и др.).
При этом ВС указал, что суд вправе исходить из предположения о том, что виновные действия или бездействие контролирующих лиц привели к невозможности исполнения обязательств перед кредитором, если установит недобросовестность поведения контролирующих лиц в процессе, например при отказе или уклонении контролирующих лиц от представления суду характеризующих хозяйственную деятельность должника доказательств, от дачи пояснений либо при их явной неполноте, и если иное не будет следовать из обстоятельств дела.
Как заметил ВС, несмотря на то, что приведенный подход к распределению бремени доказывания обстоятельств дела по искам о привлечении в субсидиарной ответственности, предъявляемым в связи с фактическим прекращением деятельности должника без осуществления расчетов с кредиторами, неоднократно высказывался в кассационной практике ВС РФ и аналогичная позиция изложена КС РФ, судами при рассмотрении иска обязанность по доказыванию обстоятельств дела распределена противоположным образом.
В рассматриваемом деле Фонд подтвердил наличие задолженности на стороне общества, представив вступившие в законную силу судебные акты о ее взыскании. Фонд сослался также на прочие обстоятельства, совокупность и подозрительность которых, по его мнению, в обычных условиях указывают на намерение контролирующих хозяйственное общество лиц не платить по долгам и избежать субсидиарной ответственности. Так, в частности, заявитель указывал на отсутствие со стороны общества убедительных объяснений о причинах неисполнения обязательств по контракту, притом что по данным банковских выписок должника с его расчетных счетов к июню 2018 г. было выведено около 32 млн руб. и с указанного периода времени должник не был в состоянии исполнять текущие обязательства за счет находящихся в его распоряжении денежных средств, а значит, отвечал признакам неплатежеспособности. Обосновывая предъявление иска к ответчикам как контролирующим должника лицам, истец указывал, что Сергей Ястребов предпринял шаги, направленные на избежание субсидиарной ответственности по обязательствам общества, что выразилось в его в выходе из состава участников общества, досрочном сложении своих полномочий генерального директора и возложении их на Ольгу Новикову. По доводам истца, последние финансовые операции общества совершены в мае 2018 г., т.е. непосредственно перед сменой генерального директора. Бухгалтерская отчетность более не сдавалась, расчеты с контрагентами не производились, хозяйственная деятельность не велась.
Как полагает ВС, совокупность вышеприведенных доводов Фонда не может не вызывать сомнений в добросовестности поведения ответчиков, поскольку имеются очевидные признаки намеренного прекращения деятельности общества и уклонения от осуществления расчетов по обязательствам перед истцом. Однако судами данные обстоятельства проигнорированы, в нарушение предписаний АПК состоявшиеся по делу судебные акты не содержат оценки доводов истца в указанной части. «В ситуации когда ответчики не являлись в судебные заседания и не направили своих представителей, не исполнили процессуальную обязанность по представлению отзывов на иск, предусмотренную ч. 1 ст. 131 АПК РФ, и, по сути, уклонились от раскрытия доказательств, характеризующих хозяйственную деятельность должника, выводы судов трех инстанций о недоказанности Фондом оснований для привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности не могут быть признаны правомерными», – поясняется в определении.
При этом, добавила Экономколлегия, судами не учтено, что для целей установления субсидиарной ответственности контролирующего лица недобросовестность его действий в период, предшествующий исключению хозяйственного общества из ЕГРЮЛ, может выражаться, в том числе в передаче управления обществом другому лицу, выполняющему функции руководителя лишь номинально.
ВС также указал, что сам по себе номинальный характер выполнения функций руководителя хозяйственного общества не исключает возможности привлечения такого лица к субсидиарной ответственности по обязательствам юридического лица, исключенного из ЕГРЮЛ, если установлены его участие в сокрытии данных о бенефициарных владельцах общества, сокрытие документации общества или иные недобросовестные или неразумные действия, повлиявшие на возможность исполнения обязательств за счет средств юридического лица.
Экономколлегия подчеркнула, что суд в целях обеспечения справедливости и соразмерности ответственности может освободить номинального директора от субсидиарной ответственности или уменьшить ее размер. Вместе с тем вопросы о том, являлась ли Ольга Новикова номинальным руководителем общества, и об объеме ее ответственности судами также не исследовались, констатировал ВС.
Таким образом, Верховный Суд посчитал, что допущенные судами трех инстанций нарушения норм процессуального права являются существенными, поскольку лишили истца права на справедливое судебное разбирательство на основе принципа состязательности и равноправия сторон. В связи с этим он отменил их решения, направив дело на новое рассмотрение.
Комментируя определение ВС, юрист, генеральный директор ООО «Джей энд Кей Лоерз» Алексей Жуков отметил, что в затронутом деле скрывается проблема большая, чем кажется на первый взгляд. Он подчеркнул, что ВС с начала этого года уже несколько раз отменял судебные акты нижестоящих судов об отказе в привлечении к субсидиарной ответственности по мотивам распределения бремени доказывания (Определение ВС от 11 февраля 2025 г. № 307-ЭС24-18794). «Основной вывод из этих судебных актов в том, что нижестоящие суды должны исследовать доводы истцов, которые могут или не могут не создавать сомнений в добросовестности поведения лиц, привлекаемых к субсидиарной ответственности. С выводами ВС в данном деле я согласен полностью, так как при рассмотрении исков о привлечении к субсидиарной ответственности бремя доказывания должно распределяться судом с учетом необходимости выравнивания возможностей по доказыванию юридически значимых обстоятельств дела», – отметил эксперт. Он добавил, что ограничение КДЛ доступа к достоверной информации о хозяйственной деятельности должника, возможно, нужно закрепить как презумпцию наличия вины.
Партнер юридической фирмы «Кирьяк и партнеры» Вера Кирьяк отметила, что в настоящем деле ВС акцентировал внимание на особенностях содержания и распределения бремени доказывания по делам о субсидиарной ответственности, указав на необходимость выравнивания возможностей по доказыванию юридически значимых обстоятельств дела. Эксперт считает значимым то, что в определении ВС приведен круг обстоятельств, которые, при их доказанности, могут свидетельствовать о намеренном прекращении деятельности должника и уклонении от расчетов по обязательствам перед кредиторами: использование процедуры внесения записи о недостоверности в ЕГРЮЛ и последующего исключения из реестра; уклонение от дачи пояснений о причинах неисполнения обязательств и от представления суду доказательств, характеризующих хозяйственную деятельность должника; факты вывода финансовых средств должника по подозрительным сделкам; передача управления обществом в период, предшествующий исключению хозяйственного общества из ЕГРЮЛ, другому лицу, выполняющему функции руководителя лишь номинально. «Данный судебный акт Верховного Суда будет полезным практическим ориентиром для кредиторов, защищающих свои права в делах о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц», – полагает она.
Управляющий партнер АБ г. Москвы «Глушков, Саенко и партнеры» Никита Глушков заметил, что Суд указал на существенные нарушения нижестоящими инстанциями норм материального и процессуального права. «Во-первых, на неправильное распределение бремени доказывания: суды требовали от кредитора доказательств, которые заведомо труднодоступны, в то время как ответчики уклонились от представления объяснений и документов. Во-вторых, на игнорирование явных признаков недобросовестности: вывод денежных средств со счетов компании, смена руководства перед прекращением деятельности, отсутствие хозяйственной активности и отчетности. В-третьих, на неучет позиции Конституционного Суда и практики ВС, согласно которой уклонение контролирующих лиц от раскрытия информации должно толковаться против них. «ВС верно отметил, что действия ответчиков (смена руководства, прекращение операций, отсутствие отчетности) свидетельствуют о намеренном уклонении от исполнения обязательств», – заключил он.
