Верховный Суд опубликовал Определение от 18 июля по делу № 18-КГ23-58-К4, в котором указал, что личное страхование жизни или здоровья является добровольным и не может быть возложено на гражданина в качестве обязательства, обусловливающего предоставление ему другой самостоятельной услуги.
В октябре 2011 г. супруги Раиса и Сергей Федосеенко взяли в АО «Банк “СОЮЗ”» кредит в 4,9 млн руб. на 10 лет под 17% годовых для приобретения квартиры в ипотеку. Тогда же между ОАО «СК “Прогресс-Гарант”» и Сергеем Федосеенко был заключен договор страхования ипотеки, предусматривающий страхование объекта залога, жизни и здоровья заемщиков, а также утраты заемщиками права собственности на объект залога. Страховая премия составила 326 тыс. руб.
В период с ноября 2019 г. по сентябрь 2020 г. обязательства по кредитному договору заемщики исполняли ненадлежащим образом. В связи с этим банк направил Раисе Федосеенко требование о досрочном возврате кредита в течение 30 дней, которое не было удовлетворено. Впоследствии банк обратился в суд с иском к Раисе Федосеенко о взыскании задолженности по кредитному договору.
В свою очередь Раиса Федосеенко обратилась в суд со встречным иском, указав, что услуга по страхованию жизни была навязана банком, а направленная в его адрес претензия о возврате уплаченных денежных сумм за страховку была оставлена без удовлетворения. Первая инстанция частично удовлетворила исковые требования: в пользу банка с ответчика взысканы задолженность по основному долгу, процентам, неустойка за просрочку возврата основного долга и процентов, а также расходы на уплату госпошлины на общую сумму 2 млн руб. В удовлетворении встречных исковых требований было отказано.
Суд, исследовав и оценив представленные доказательства, установил, что заемщики ненадлежаще исполняли обязательства по возврату кредитных средств и уплате начисленных процентов. Отказывая в удовлетворении встречного иска, суд исходил из того, что страховая премия является платой за страхование по страховому полису, а не самостоятельным условием кредитного договора, однако исковые требования о признании недействительным договора страхования ипотеки истцом по встречному иску не заявлены и страховщик в качестве ответчика не привлекался.
Апелляционный суд изменил решение первой инстанции, взыскав в пользу банка 3 млн руб. Суд апелляционной инстанции счел, что первая инстанция неправильно применила положения ст. 333 ГК РФ о снижении неустойки, в связи с чем не только увеличил размер подлежащей взысканию в пользу истца неустойки с 25 тыс. руб. до 945 тыс. руб., но и определил иной период взыскания. Суд кассационной инстанции не нашел оснований не согласиться с выводами апелляции.
Раиса Федосеенко обратилась с кассационной жалобой в Верховный Суд, в которой просила об отмене состоявшихся судебных постановлений как незаконных. Изучив жалобу, ВС напомнил, что конституционная свобода договора может быть ограничена федеральным законом, однако лишь в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, прав и законных интересов других лиц. В качестве способов такого ограничения на основании федерального закона предусмотрены, в частности, институт публичного договора, исключающего право коммерческой организации отказаться от заключения договора, кроме случаев, предусмотренных законом, а также институт договора присоединения, требующего от всех заключающих его клиентов присоединения к предложенному договору в целом.
Как отмечается в определении, запрещается обусловливать приобретение одних товаров (работ, услуг) обязательным приобретением иных (товаров, работ, услуг). Так, недействительными могут быть признаны условия договора, не только противоречащие законодательству, но и ущемляющие права потребителей в целом, т.е. ухудшающие положение потребителя, делающие его менее благоприятным по сравнению с предусмотренным законодательством. ВС подчеркнул, что убытки, возникшие у потребителя вследствие исполнения договора, в котором имеются условия, нарушающие законодательство или являющиеся менее благоприятными, чем установленные в нем, подлежат возмещению продавцом (исполнителем) в полном объеме.
ВС принял во внимание: Раиса Федосеенко поясняла судам, что согласно кредитному договору кредит предоставляется в безналичной форме путем перечисления суммы кредита на банковский счет заемщика, открытый у кредитора, не позднее трех рабочих дней с даты выполнения каждого из условий, в том числе представления кредитору подлинных экземпляров договоров (полисов) страхования, соответствующих требованиям, указанным в договоре. Такими договорами являются договоры страхования объекта залога, жизни и здоровья заемщиков, утраты заемщиками права собственности на объект залога.
Раиса Федосеенко подчеркивала, что кредитный договор заключался с банком в потребительских целях, а названные условия, обусловливающие выдачу кредита обязательным заключением договоров страхования, ограничивают свободу договора и права экономически слабой стороны – гражданина, что влечет ничтожность данной части договора. Кроме того, в силу прямого указания п. 2 ст. 935 ГК личное страхование жизни или здоровья является добровольным и не может быть возложено на гражданина в качестве обязательства, обусловливающего предоставление ему другой самостоятельной услуги.
Судебная коллегия также учла указания ответчика на то, что судами оставлено без внимания отсутствие у заемщика реальной возможности влиять на содержание кредитного договора, к которому он мог присоединиться только с учетом оспариваемых условий. При неисполнении или ненадлежащем исполнении заемщиком обязательств по заключению договора личного страхования кредитор вправе потребовать полного досрочного исполнения обязательства, т.е. включение в кредитный договор обязанности заемщика застраховать свою жизнь и здоровье фактически является условием получения кредита, без исполнения которого заемщик не приобретет право на получение необходимых ему денежных средств. ВС указал, что указанные обстоятельства не получили надлежащей оценки судов в нарушение ст. 67, 198 и 329 ГПК РФ.
Верховный Суд обратил внимание, что в заседании суда кассационной инстанции – Судебной коллегии ВС представитель банка возражал против удовлетворения кассационной жалобы Раисы Федосеенко, ссылаясь в том числе на то, что в первой инстанции в возражениях на встречный иск банк заявлял о пропуске срока исковой давности по требованиям о признании сделки недействительной. Однако, заметил ВС, как таковое неприменение судом первой инстанции исковой давности по заявлению стороны в споре предметом обжалования со стороны банка не являлось, соответствующие доводы не приводились.
Так, разъясняется, что в апелляционной жалобе банк был не согласен с решением суда первой инстанции лишь в части размеров неустойки и госпошлины. В отзыве на кассационную жалобу стороны ответчика по первоначальному иску представитель банка на данные обстоятельства также не ссылался и просил в удовлетворении жалобы отказать. При таких обстоятельствах, посчитал ВС, довод банка о пропуске Раисой Федосеенко срока исковой давности по соответствующим требованиям не может быть предметом рассмотрения и оценки Верховного Суда, поскольку данный довод в судах апелляционной и кассационной инстанций не заявлялся и не был предметом их рассмотрения.
Кроме того, Верховный Суд указал на нарушения судом апелляционной инстанции норм процессуального права. ВС напомнил, что в силу ч. 2 ст. 329 ГПК в апелляционном определении указываются обстоятельства дела, установленные судом апелляционной инстанции, доказательства, на которых основаны выводы суда об этих обстоятельствах, законы и иные нормативные правовые акты, которыми руководствовался суд при принятии постановления. Также должны быть отражены мотивы, по которым суд отклонил те или иные доказательства и не применил законы и иные нормативные правовые акты, на которые ссылались лица, участвующие в деле.
В определении отмечается, что в данном деле апелляционный суд в нарушение требований процессуального закона выводы первой инстанции не опроверг и не привел в апелляционном определении основания, по которым счел расчет неустойки за просрочку возврата основного долга обоснованным. Кассационный суд эти нарушения не устранил. В итоге Верховный Суд отменил определения апелляционной и кассационной инстанций, направив дело на новое апелляционное рассмотрение.
Генеральный директор юридической компании «Эклекс» Артем Швайка считает, что проблема, рассмотренная в определении, актуальна, поскольку злоупотребления в подобных ситуациях носят массовый характер, и данное дело – яркий тому пример. «Можно дополнительно отметить дела, связанные с автобизнесом, когда при приобретении автомобиля потребителям навязывают дополнительные услуги, которые в сумме могут составить до 50% от стоимости автомобиля. В судах в дальнейшем с этим тяжело бороться, поскольку при покупке потребители – то ли в силу недостаточной правовой грамотности, то ли под убеждением – подписывают документы, которые точно не отвечают их интересам, ведь подобные услуги фактически бесполезны», – заметил эксперт.
Артем Швайка полагает, что в самих страховых продуктах как таковых нет ничего плохого, однако при их навязывании возникает нарушение прав потребителя, в том числе на уровне ценообразования. Эксперт подчеркнул, что уже несколько раз законодатель совершенствовал регулирование, однако проблема так и не решена. «По сути, страхование жизни – не отдельная услуга, хотя и обличается так, а изменение финансовых условий. Безусловно, в договоре с потребителем прописана ставка по кредиту, но как раз за счет дополнительных страхований/услуг ее размер значительно увеличивается», – пояснил он.
Эксперт выразил согласие с выводами ВС, поскольку кредитные организации, убеждая заключать договоры на нерыночных условиях, зачастую злоупотребляют правом и пользуются более уязвимым положением потребителей. «Верховный Суд встал на защиту потребителя, что, на мой взгляд, обоснованно, и напомнил судам о необходимости обращаться к ст. 16 Закона о защите прав потребителей, в которой содержатся положения, позволяющие признавать недействительными условия договора, ущемляющие права потребителей», – заключил Артем Швайка.
Адвокат Томской объединенной коллегии адвокатов Елена Семикина отметила, что тема несправедливых условий договора, ущемляющих права потребителя, всегда актуальна. Эксперт указала, что Закон о защите прав потребителей содержит указания, какие условия договоров могут быть расценены как ущемляющие права потребителей, и данный перечень не закрыт. По мнению Елены Семикиной, это является как плюсом, так и минусом, поскольку оценить, ущемляет конкретное условие права или нет, может только суд. В свою очередь организации, оказывающие услуги потребителям, пользуясь отсутствием закрытого перечня в ст. 16 указанного закона, продолжают под тем или иным видом включать в договоры несправедливые условия.
Елена Семикина обратила внимание, что тема несправедливых договорных условий была затронута в Постановлении Конституционного Суда РФ № 14-П/2023, в котором тема правового положения потребителя рассматривается через призму ст. 428 ГК. КС постановил, что выявленный в постановлении конституционно-правовой смысл п. 2 и 3 ст. 428 ГК является общеобязательным, что исключает любое иное их истолкование в правоприменительной практике.
Эксперт также поддержала выводы ВС, изложенные в определении. Она отметила: направляя встречный иск, ответчик указывала, что включение в кредитный договор условия, предусматривающего обязанность заемщика застраховать свои жизнь и здоровье, фактически являлось условием получения кредита. Как полагает Елена Семикина, такая формулировка в договоре явно ущемляет права потребителей, что подтверждено многочисленной судебной практикой (Определение ВС от 20 июня 2017 г. № 6-КГ17-2).
По мнению эксперта, отказ первой инстанции со ссылкой на то, что «страховая премия является платой за страхование по страховому полису, а не самостоятельным условием кредитного договора, однако исковые требования о признании недействительным договора страхования ипотеки истцом по встречному иску не заявлены и страховщик в качестве ответчика не привлекался», не основан на законе. В данном случае суд должен был дать правильную квалификацию встречному иску, применив принцип «суд знает право» и ст. 16 Закона о защите прав потребителей, считает Елена Семикина.
