Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда РФ вынесла Определение № 305-ЭС20-5613 по делу об оспаривании конкурсным управляющим должника платежных операций по погашению задолженности в рамках договора цессии перед банком, произведенных в течение 6 месяцев до возбуждения процедуры о банкротстве.
В августе 2015 г. ПАО «Промсвязьбанк» уступило ООО «Солхом» права требования к обществу «Регент НМ» по нескольким кредитным договорам на общую сумму 37 млн евро по цене номинала. Условия договора предусматривали переход прав к цессионарию в момент его подписания и отсрочку по его оплате до конца ноября 2015 г. При этом цессионарий уплачивал банку проценты, начисляемые на неоплаченную стоимость уступленных прав требований в размере 3,5% годовых. Впоследствии сроки исполнения и размер процентов неоднократно менялись.
В ноябре 2017 г. на расчетный счет «Солхом» поступили почти 4 млрд руб. в виде заемных средств от компании «Делвенисто Инвестментс Лтд». В тот же день общество погасило задолженность перед банком по договору уступки двумя платежными поручениями. Далее в отношении общества «Солхом» была инициирована процедура банкротства.
Полагая, что сделки по перечислению денежных средств в пользу банка совершены с предпочтением в пределах полугода до возбуждения дела о банкротстве, конкурсный управляющий «Солхом» обратился в арбитражный суд с заявлением по их оспариванию. Однако суд отказал в удовлетворении требований, мотивируя это отсутствием на момент совершения спорного платежа кредиторов, которые впоследствии были включены в реестр требований кредиторов должника. Первая инстанция отметила, что банк не должен был знать об иностранном кредиторе должника, а последний не обращался в кредитную организацию за отсрочкой долга. Исходя из этого, суд указал на отсутствие как признака предпочтительности при удовлетворении требований банка, так и признака осведомленности банка о неплатежеспособности должника.
В дальнейшем апелляция отменила определение первой инстанции, удовлетворив заявление конкурсного управляющего и признав оспариваемые сделки недействительными. К спорным операциям была применена реституция. В своем постановлении вторая инстанция указала, что на момент совершения спорных платежей должник имел обязательства перед тремя кредиторами (ИФНС России, иностранной компанией и ООО «МагистральТрубоПром»). Суд отметил, что банк должен был знать о нестабильном финансовом состоянии должника, так как он неоднократно предоставлял ему отсрочку в исполнении обязательства по оплате и требовал предоставления дополнительного обеспечения (в виде векселей самой кредитной организации). Кроме того, банк располагал финансовой документацией общества «Солхом» при выдаче банковской гарантии в пользу одного из кредиторов – «МагистральТрубоПром».
Таким образом, апелляционный суд заключил, что оспариваемые платежи были совершены при наличии признаков предпочтения по отношению к иным кредиторам должника, о чем банк, являясь профессиональным участником финансового рынка и имея максимальную возможность для оценки имущественного положения должника, должен был знать.
Тем не менее окружной суд отменил постановление апелляции, оставив в силе определение первой инстанции, согласившись с последней относительно отсутствия кредиторов на момент совершения сделки и неосведомленности банка о неплатежеспособности должника (в том числе по причине того, что общедоступные источники информации не содержали сведения о ведущихся в отношении должника судебных процессах по взысканию задолженности, на ЕФРСБ также отсутствовали какие-либо публикации о предстоящей ликвидации или банкротстве общества).
Далее конкурсный управляющий должником обратился с кассационной жалобой в Верховный Суд РФ, Судебная коллегия по экономическим спорам которого после изучения материалов дела № А40-118964/201 не согласилась с его доводами.
Высшая судебная инстанция напомнила, что при разрешении вопроса о наличии предпочтения в таких спорах необходимо выявить круг кредиторов, чьи права нарушены оспариваемой сделкой, то есть круг лиц, чьи интересы и требования можно противопоставить погашенному требованию контрагента по сделке. В рассматриваемом деле, как пояснил Суд, на момент исполнения обязательства перед банком общество «Солхом» имело задолженность перед тремя кредиторами, но долг перед обществом «МагистральТрубоПром» был погашен, и в настоящее время требование последнего не включено в реестр. Соответственно, долг перед этим кредитором не противопоставлен банку при рассмотрении данного обособленного спора.
Верховный Суд добавил, что размер задолженности перед налоговым органом (около 43 тыс. руб.) не позволяет противопоставить соответствующее требование сделке на сумму более 3 млрд руб. ввиду их несоразмерности. Таким образом, спорные сделки подлежали проверке на предмет предпочтительности только по отношению к требованию иностранной компании, чей правопреемник был включен в реестр кредиторов.
«Разрешая вопрос о допустимости противопоставления банку требования Делвенисто Инвестментс Лтд., необходимо обратить внимание, что долг перед этой фирмой возник из договора займа, при этом размер займа (3 917 200 000 руб.) соответствовал размеру задолженности общества “Солхом” по договорам цессии, заключенным с банком (помимо обязательств, погашенных совершением оспариваемых сделок, между банком и должником имелись иные отношения по уступке), что не отрицал представитель конкурсного управляющего в судебном заседании. Таким образом, в условиях, когда сторонами заемных отношений не раскрыты иные мотивы совершения сделки, следует предположить, что Делвенисто Инвестментс Лтд. предоставил заем в целях реструктуризации долговой нагрузки общества “Солхом”, осознавая, что денежные средства будут направлены на погашение задолженности перед банком по договорам уступки, то есть фактически заимодавец выразил согласие на то, чтоб занять место банка как кредитора должника», – отмечено в определении.
ВС указал, что, как следует из договора займа, копия которого размещена на официальном сайте арбитражных судов в материалах электронного дела в качестве обеспечения по займу, иностранная компания приняла права требования к «Регент НМ», которые приобретены должником у банка по договорам уступки, из чего также следует, что заимодавец был осведомлен о взаимоотношениях банка с обществом «Солхом». «В подобной ситуации, когда кредитор предоставляет должнику средства на погашение долга перед иным (первоначальным) кредитором, осознавая, что заменяет этого первоначального кредитора в отношениях с должником, требование такого нового кредитора (при отсутствии иных кредиторов) не может быть противопоставлено первоначальному при установлении признака предпочтительности в рамках спора о признании недействительной платежной операции по погашению долга перед первоначальным кредитором», – заключил Суд.
Высшая инстанция заметила, что поскольку банку не было оказано предпочтение при удовлетворении его требования, то отсутствовали основания для установления второго признака (осведомленность контрагента о неплатежеспособности должника), необходимого для признания сделки недействительной по правилам п. 1 и 3 ст. 61.3 Закона о банкротстве. «Таким образом, суды первой инстанции и округа пришли к правильным выводам об отказе в удовлетворении заявленных требований», – отметил Верховный Суд, оставив в силе решения кассации и первой инстанции, а кассационную жалобу заявителя – без удовлетворения.
Юрист банкротного направления юридической фирмы VEGAS LEX Валерия Тихонова полагает, что определение ВС, в первую очередь, интересно разграничением кредиторов, требования которых могут вступить в конкуренцию друг с другом при разрешении вопроса о наличии или отсутствии преимущественного удовлетворения. «Судебная коллегия справедливо напомнила, что для определения наличия или отсутствия предпочтения в результате совершения оспариваемой сделки необходимо выявить круг кредиторов, чьи требования можно противопоставить погашенному требованию контрагента по сделке. При этом требование кредитора, предоставившего должнику денежные средства для урегулирования ранее существовавшей задолженности перед банком и фактически заменившего первоначального кредитора в отношениях с должником, не может быть противопоставлено требованию банка, погашенному в результате оспариваемых перечислений, при установлении признака предпочтительности», – пояснила она.
По словам эксперта, при рассмотрении аналогичных споров суды нередко ограничиваются указанием на наличие у должника иной задолженности, которая существовала на момент совершения спорных перечислений и была впоследствии включена в реестр требований, презюмируя тем самым оказание предпочтения контрагенту по сделке. «С учетом комментируемого определения возможно формирование более критичного массового подхода, при котором суды будут анализировать не только период, но и основание возникновения (преследуемую цель при предоставлении финансирования) требований кредиторов, противопоставляемых погашенным требованиям контрагентов по сделке», – заключила Валерия Тихонова.
Юрист юридической компании You and Partners Максим Демин считает, что Экономколлегия верно сочла, что обжалуемые судебные акты подлежат оставлению без изменения на том основании, что единственным кредитором, требование которого существовало на момент оспариваемого платежа, было лицо, предоставившее денежные средства на такое исполнение обязательства.
«Кредиторы, которые впоследствии были включены в реестр требований кредиторов должника, на момент совершения спорного платежа отсутствовали. При этом кредитор – получатель платежа не должен был знать о наличии дополнительного кредитора и о материальном положении должника с учетом имеющихся у него задолженностей, в том числе в отношении которых не осуществлялось исполнительное производство на момент совершения платежа. При этом факта совершения должником платежей в течение конкретных периодов (от одного до шести месяцев до возбуждения дела о банкротстве) недостаточно для признания конкретного платежа недействительным», – отметил эксперт.
По его мнению, Верховным Судом верно истолкованы обстоятельства по делу, о чем свидетельствует имеющая судебная практика (определения ВС РФ № 310-ЭС15-12396 от 25 января 2016 г. и № 306-ЭС20-2155 от 3 августа 2020 г.). «Вынесенное решение в очередной раз подтверждает позицию судов о том, что для признания сделок такого рода недействительными истцам недостаточно апеллировать к близости срока совершения такой сделки к дате возбуждения дела о банкротстве, а также об обязанности истца надлежащим образом (согласно ст. 61.3 Закона о банкротстве) доказывать факт нарушения принципа пропорциональности и очередности удовлетворения требований кредиторов», – резюмировал Максим Демин.
