В Определении по делу № 308-ЭС22-648 от 12 апреля Верховный Суд разъяснил нижестоящим инстанциям вопрос об оценке последствий отсутствия государственной регистрации дополнительного соглашения, заключенного банком с залогодателем, а также о применимости к договору, заключенному кредитором не с должником, а с третьим лицом, правил о прекращении договора поручительства.
Обеспечение кредита
23 июля 2012 г. АО «Российский сельскохозяйственный банк» и индивидуальный предприниматель Багатыр Салаватов заключили кредитный договор на сумму 5 млн руб. под 14% годовых, окончательный срок возврата кредита был установлен на 16 июля 2017 г. В обеспечение исполнения обязательств заемщика Россельхозбанк и индивидуальный предприниматель Магомедсалам Каркесов заключили договор об ипотеке, по условиям которого Каркесов передал банку в залог магазин и земельный участок, на котором он расположен. Общая залоговая стоимость предмета ипотеки была установлена в размере более 5,7 млн руб.
20 декабря 2017 г. Россельхозбанк и Багатыр Салаватов заключили дополнительное соглашение к кредитному договору, согласно которому окончательный срок возврата кредита перенесен на 16 ноября 2018 г. В этот же день банк заключил дополнительное соглашение к договору залога с Магомедсаламом Каркесовым, согласно которому окончательный срок возврата кредита перенесен на 16 ноября 2018 г., однако это соглашение не прошло государственную регистрацию.
В последующем Россельхозбанк обратился в суд с иском к предпринимателям о взыскании более 6,5 млн руб. задолженности по кредитному договору, обращении взыскания на имущество по договору залога недвижимости и расторжении кредитного договора.
Определением Арбитражного суда Республики Дагестан от 4 декабря 2020 г. требование Россельхозбанка к Каркесову об обращении взыскания на имущество по договору залога недвижимости и встречное исковое заявление Каркесова о признании договора ипотеки незаключенным были выделены в отдельное производство (дело № А15-4646/2020). В этот же день суд взыскал с Багатыра Салаватова в пользу Россельхозбанка более 4 млн руб. задолженности, более 1,1 млн руб. процентов, 121 тыс. руб. комиссий и более 1,1 млн руб. неустойки. Кредитный договор был расторгнут.
Последствия невыплаты легли на залогодателя
Рассматривая иск в отношении Магомедсалама Каркесова, суд первой инстанции со ссылкой на ст. 329, 330, 334, 335, 348, 349, 352, 367, 432 ГК и Закон об ипотеке пришел к выводу, что при заключении договора залога сторонами были согласованы и поименованы в договоре все его существенные условия, в связи с чем отказал в удовлетворении требования ответчика о признании договора незаключенным. Отклоняя довод Каркесова об отсутствии государственной регистрации дополнительного соглашения, первая инстанция сослалась на то, что по смыслу ст. 164, 165, п. 3 ст. 433 ГК целью государственной регистрации соглашения является создание возможности для заинтересованных третьих лиц знать об условиях этого соглашения и в отсутствие такой регистрации это соглашение не порождает тех последствий, которые могут оказать влияние на права и интересы третьих лиц, не знавших о факте заключения дополнительного соглашения и его условиях. Вместе с тем, договорившись о продлении срока действия основного обязательства, стороны договора залога, если это не затрагивает прав заинтересованных третьих лиц, не вправе ссылаться на незаключенность дополнительного соглашения по мотиву отсутствия его государственной регистрации. В обоснование своих выводов суд сослался на разъяснения, данные в п. 3 Информационного письма Президиума ВАС от 25 февраля 2014 г. № 165 «Обзор судебной практики по спорам, связанным с признанием договоров незаключенными» и в п. 24 Обзора судебной практики ВС № 4 (2018), утвержденного Президиумом ВС 26 декабря 2018 г.
Удовлетворяя требование Россельхозбанка об обращении взыскания на предмет ипотеки, суд пришел к выводу о том, что ввиду обязательности для банка и Магомедсалама Каркесова дополнительного соглашения от 20 декабря 2017 г., которое подлежит применению независимо от его государственной регистрации, срок исполнения основного обязательства истек 16 ноября 2018 г., а иск был предъявлен 11 июня 2019 г., то есть до истечения годичного срока, предусмотренного п. 4 ст. 367 ГК РФ (в редакции, действовавшей на момент заключения договора залога).
Апелляция отменила это решение в части удовлетворения иска на основании ст. 8.1, 164, 329, 334, 334.1, 339.1, 433 ГК, ст. 10 Закона об ипотеке, а также Закона от 21 декабря 2013 г. № 367-ФЗ, которым были внесены изменения в часть первую ГК. Суд пришел к выводу о том, что дополнительное соглашение к договору залога, заключенному до 1 июля 2014 г., подлежало государственной регистрации, однако не было зарегистрировано, ввиду чего срок действия обязательства должен определяться исходя из зарегистрированного договора залога, в котором этот срок установлен 16 июля 2018 г. При таких условиях залог прекратился 16 июля 2018 г., поэтому суд признал, что Россельхозбанк обратился с иском по истечении срока залога, и отказал в обращении взыскания на предмет ипотеки.
Суд округа, поддержав вывод апелляционной инстанции об обязательности государственной регистрации дополнительного соглашения, указал также на то, что в отсутствие в договоре залога срока его действия к правоотношениям сторон подлежат применению правила ст. 367 ГК (в действовавшей на момент заключения договора залога редакции) о прекращении поручительства, выданного третьим лицом.
Ошиблись все три инстанции, однако ошибка одной из них не повлияла на принятие правильного решения
Россельхозбанк обратился в Верховный Суд РФ, который, рассмотрев дело, заметил, что суды разошлись в вопросах об оценке последствий отсутствия государственной регистрации дополнительного соглашения, а также о применимости к договору, заключенному кредитором не с должником, а с третьим лицом, правил о прекращении договора поручительства, предусмотренных ст. 367 ГК.
ВС отметил, что, поскольку из обжалуемых судебных актов не следует, что в обоснование своих возражений против заключенности дополнительного соглашения Каркесов ссылался на нарушение этим соглашением прав заинтересованных третьих лиц, вывод суда первой инстанции о том, что к отношениям между Россельхозбанком и предпринимателем указанное дополнительное соглашение должно применяться независимо от его государственной регистрации, правильный.
При разрешении вопроса о прекращении залога судами всех инстанций применена норма п. 4 ст. 367 ГК (в действовавшей в момент заключения договора залога редакции) о том, что при отсутствии в договоре поручительства срока, на который оно дано, поручительство прекращается при условии, что кредитор в течение года со дня наступления срока исполнения обеспеченного поручительством обязательства не предъявит иск к поручителю. Обосновывая применимость указанной нормы к отношениям из спорного договора залога, суд первой инстанции сослался на неисчерпывающий перечень оснований прекращения залога (п. 1 ст. 352 ГК), а суды апелляционной инстанции и округа, не ссылаясь на норму п. 1 ст. 335 ГК (в редакции Закона № 367-ФЗ), воспроизвели ее содержание, предусматривающее применение правил о поручительстве к залогу, выданному третьим лицом.
Судебная коллегия ВС признала данные выводы ошибочными, поскольку они были сделаны без учета правил о действии гражданского законодательства во времени. В соответствии с подп. 1 ст. 1 Закона № 367-ФЗ п. 1 ст. 335 ГК дополнен абз. 2, предусматривающим, что в случае, когда залогодателем является третье лицо, к отношениям между залогодателем, должником и залогодержателем применяются правила ст. 364–367 названного Кодекса, если законом или соглашением между соответствующими лицами не предусмотрено иное. При этом п. 3 ст. 3 Закона № 367-ФЗ установлено, что положения ГК (в редакции названного Закона) применяются к правоотношениям, возникшим после дня вступления его в силу. Согласно п. 1 ст. 3 Закона № 367-ФЗ этот закон вступает в силу с 1 июля 2014 г., таким образом, указал ВС, п. 1 ст. 335 ГК, предусматривающий применение правил о поручительстве к отношениям между залогодателем, должником и залогодержателем в случае, когда залогодателем является третье лицо, распространяется на договоры залога, заключенные после 1 июля 2014 г.
Следовательно, отметил Суд, отсчет годичного срока первой инстанцией от 16 ноября 2018 г. как согласованного в дополнительном соглашении срока возврата кредита, а судами апелляционной инстанции и округа – от 16 июля 2017 г. как срока возврата кредита, согласованного в первоначальной редакции договора залога, на основании которого судом первой инстанции сделан вывод о сохранении залога на момент подачи настоящего иска, а судами апелляционной инстанции и округа – о прекращении залога к этому моменту, не основан на подлежащих применению к спорным отношениям положениях ГК РФ.
Верховный Суд обратил внимание, что в период до введения в действие Закона № 367-ФЗ, установившего специальные правила прекращения залога, срок которого не определен, а следовательно, и во время заключения договора залога от 3 августа 2012 г. вопрос о своевременности предъявления требования об обращении взыскания на заложенное имущество подлежал разрешению исходя из общих правил об исковой давности. В соответствии со ст. 196, 200, 207 ГК иск, вытекающий из дополнительного требования (залог), подлежал предъявлению до истечения трехлетнего срока исковой давности по главному требованию, который, в свою очередь, подлежал исчислению со дня наступления срока его исполнения.
Поскольку на момент обращения Россельхозбанка 11 июня 2019 г. в суд с настоящим иском три года со дня наступления 18 ноября 2018 г. срока возврата кредита по договору, обеспеченному залогом, не истекли, у судов отсутствовали основания для отказа в иске, посчитал ВС. «Судом апелляционной инстанции было допущено существенное нарушение законодательства о залоге, а судом округа эти нарушения не были исправлены, поэтому обжалуемые судебные акты подлежат отмене. В то же время, учитывая, что применение судом первой инстанции к спорным отношениям последствий, предусмотренных статьей 367 ГК РФ, не привело к принятию неправильного судебного акта, Судебная коллегия считает решение от 14.04.2021 подлежащим оставлению в силе», – указывается в определении.
Такие ситуации на практике возникают нечасто
Юрист, к.ю.н. Юлия Севастьянова заметила, что на практике не так часто возникают ситуации, когда отсутствует госрегистрация дополнительных соглашений к договору залога недвижимого имущества, – банки стараются контролировать ситуацию. «Выводы, высказанные ВС, полностью соответствуют логике законодателя и предшествующей практике ВАС РФ, направленной на защиту интересов кредиторов от недобросовестных проявлений со стороны должников, которые хотя и получили кредитные средства, но стараются избежать ответственности, используя всевозможные правовые манипуляции. Возникает обоснованный вопрос: почему должник подписал допсоглашение, но не предпринял мер по его госрегистрации? Не думаю, что такое поведение залогодателя можно назвать добросовестным. В связи с этим правильным является вывод ВС РФ, согласно которому если незарегистрированное соглашение не нарушает прав и интересов третьих лиц, то оно должно применяться к сторонам сделки независимо от его госрегистрации. Кроме того, не стоит забывать, что банки нередко используют деньги вкладчиков при выдаче кредитов. Необоснованное освобождение должников от ответственности может привести к нарушению прав инвесторов», – посчитала она.
Адвокат Томской объединенной коллегии адвокатов Елена Семикина назвала спорным вывод Верховного Суда о том, что «в период до введения в действие Закона № 367-ФЗ, установившего специальные правила прекращения залога, срок которого не определен, а следовательно, и во время заключения договора залога от 3 августа 2012 г. вопрос о своевременности предъявления требования об обращении взыскания на заложенное имущество подлежал разрешению исходя из общих правил об исковой давности».
Адвокат заметила, что срок предъявления требования к поручителю заинтересованным лицом не является сроком исковой давности. Срок обращения взыскания на предмет залога, выданного третьим лицом, пресекательный (это и есть срок существования залога). Распространение на данный срок норм о течении срока исковой давности со всеми правилами о приостановлении, нетечении, возможности заявления только в суде безусловно нарушало бы баланс интересов кредитора и поручителя, что отмечено в Постановлении Конституционного Суда от 15 апреля 2020 г. № 18-П.
Елена Семикина посчитала, что мнение Верховного Суда относительно возможности применения к разрешению спора общих правил об исковой давности входит вразрез с конституционно-правовым смыслом применения абз. 2 п. 1 ст. 335 ГК в системе действующего законодательства.
