Пословица «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих» может служить иллюстрацией к примеру из адвокатской практики, в котором доверитель неосознанно, но заблаговременно создавал условия для положительного исхода по делу об административном правонарушении.
Прежде всего я обратился к мировому судье для ознакомления с материалами дела об административном правонарушении, которые сопоставил с доводами подзащитного о своевременной уплате бывшей супруге алиментов на содержание двоих общих малолетних детей.
Из содержания протокола об административном правонарушении следовало, что А. обвинялся в неуплате алиментов в размере 1/3 части от всех видов заработка за период с 1 января по 1 апреля 2024 г. более двух месяцев подряд. Отмечу, что протокол был составлен 10 апреля, и в тот же день доверитель был ознакомлен с постановлением о расчете задолженности по алиментным обязательствам, возникшей с 1 января по 1 апреля, исходя из среднероссийской заработной платы на 2024 г. До 10 апреля с.г. расчет задолженности по уплате алиментов не производился.
По словам доверителя, в январе–феврале 2024 г. он в статусе самозанятого лица выполнял работы по гражданско-правовым договорам и получал заработок, из которого самостоятельно исчислял 1/3, которую переводил на банковский счет бывшей жены – гражданки Б. – безналичными переводами. В связи с тем что судебные приставы наложили арест на банковские счета А., алименты он переводил через своих знакомых.
Я ходатайствовал об обеспечении явки указанных подзащитным лиц в судебное заседание для допроса в качестве свидетелей. В суде свидетели подтвердили, что в январе, феврале и марте переводили деньги, которые им давал А., на банковские карты Б. в целях уплаты алиментов. Свидетели также указали абонентский номер телефона Б., к которому были «привязаны» ее банковские карты, суммы переводимых денежных средств и даты переводов, а также представили банковские выписки, подтверждающие переводы.
Учитывая приведенные обстоятельства и заявленное мной ходатайство о допросе бывшей жены подзащитного, мировой судья допросил Б. в судебном заседании посредством видеоконференцсвязи в качестве свидетеля, предупредив ее об административной ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Стоит отметить, что Б. не отрицала поступление денежных средств на ее банковские счета от ранее допрошенных свидетелей, тем самым полностью подтвердив их показания о перечислении алиментов от А. в период, указанный в протоколе об административном правонарушении.
В то же время Б. не отрицала, что сумм, ежемесячно поступающих от бывшего мужа, для содержания детей недостаточно и что по поводу изменения порядка и размера взыскиваемых алиментов в твердой денежной сумме она в суд не обращалась. Также Б. добавила, что именно в связи с этим обратилась в прокуратуру по месту жительства бывшего мужа, тем самым побудив надзорный орган и ССП принять меры, результатом которых стало привлечение А. к административной ответственности.
Кроме того, в судебном заседании выяснилось, что в начале марта А. трудоустроился и с этого месяца получает фиксированную зарплату, о чем мировому судье были представлены подтверждающие документы.
В ходе судебного разбирательства судебный пристав подчеркивал, что А. якобы и в 2023 г. не платил алименты, о чем ему направлялись соответствующие письменные уведомления, а также что период неуплаты алиментов длился с 1 января по 10 апреля 2024 г. Кроме того, пристав высказывала в адрес А. упреки в том, что тот не исполнил обязанность представлять ей документы о доходах за 2023 г. и за январь–март 2024 г., а также о трудовой деятельности. По мнению стороны защиты, заявления пристава носили декларативный характер и не имели письменных подтверждений.
По итогам нескольких судебных заседаний по делу я подготовил позицию, которая впоследствии была изложена в защитительной речи в прениях и приобщена к материалам дела. Я аргументировал, почему считаю ошибочными доводы пристава о наличии в действиях подзащитного признаков административного правонарушения. В частности, отмечалось, что событие правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 5.35.1 КоАП, может иметь место, начиная со следующего дня по окончании двухмесячного срока неуплаты алиментов. Например, в случае невыполнения обязанности по уплате ежемесячного платежа по алиментам в январе (невнесение денежных средств в течение января) двухмесячный срок исчисляется с 1 февраля, а событие правонарушения может иметь место, начиная со 2 апреля (ч. 2 ст. 4.8 КоАП). Кроме того, ликвидация задолженности по алиментным платежам до истечения двухмесячного срока является основанием для отказа в возбуждении дела об административном правонарушении в связи с отсутствием состава правонарушения.
Также я обратил внимание суда, что при разрешении ходатайства о вызове в судебное заседание Б. в качестве представителя несовершеннолетних потерпевших выяснилось, что протокол об административном правонарушении не содержал сведений о потерпевших и их законном представителе, адресах их места жительства, а также информации о разъяснении указанным лицам их прав и обязанностей, что в соответствии с ч. 2 и 3 ст. 28.2 КоАП и п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 апреля 2021 г. № 6 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при рассмотрении дел об административных правонарушениях, связанных с неуплатой средств на содержание детей или нетрудоспособных родителей» влечет возвращение материалов дела в орган/ должностному лицу, которые составили протокол (постановление), исключительно на стадии подготовки к рассмотрению дела (п. 4 ч. 1 ст. 29.4 КоАП). На данной стадии судебного разбирательства эти недостатки являются критическими, что влечет прекращение производства по делу об административном правонарушении.
Кроме того, отмечалось, что решением районного суда от 22 января 2020 г. с А. в пользу Б. взысканы алименты в размере 1/3 части от всех видов заработка и/или иного дохода, начиная с 1 апреля 2019 г. и до совершеннолетия детей. При этом данный судебный акт не содержит сведения об исчислении размера алиментов в твердой денежной сумме, а определяет сумму алиментов по формуле, предусмотренной семейным законодательством. То есть с момента вступления судебного решения в силу А. должен был ежемесячно уплачивать алименты в размере 1/3 от всех видов заработка, а также задолженность, возникшую ретроспективно с 1 апреля 2019 г. до дня вступления в силу указанного решения. Таким образом, ежемесячный платеж А. в пользу детей состоял из двух видов платежей – алиментов, подлежащих уплате в текущем месяце, и ранее возникшей задолженности по алиментам.
Объективная сторона состава правонарушения по ст. 5.35.1 КоАП сформулирована законодателем как «Неуплата родителем без уважительных причин в нарушение решения суда или нотариально удостоверенного соглашения средств на содержание несовершеннолетних детей либо нетрудоспособных детей, достигших восемнадцатилетнего возраста, в течение двух и более месяцев со дня возбуждения исполнительного производства, если такие действия не содержат уголовно наказуемого деяния» (выделено мной. – А.П.). Таким образом, задолженность по алиментам, возникшая до вынесения решения суда, не тождественна понятию «алименты, подлежащие оплате в текущий месяц». Соответственно, неоплата задолженности по алиментам не может образовывать состав административного правонарушения, предусмотренного ст. 5.35.1 КоАП, – его образует только невыплата более двух месяцев подряд конкретной суммы алиментов и только за конкретный месяц. В своих доводах я ссылался на решения судов кассационной инстанции, отменивших постановления мировых судей о привлечении неплательщиков алиментов и прекративших производства по такой категории дел1.
Несмотря на активную и аргументированную защитительную позицию, постановлением мирового судьи от 13 мая А. был признан виновным в совершении правонарушения по ч. 1 ст. 5.35.1 КоАП с назначением административного наказания в виде обязательных работ на срок 25 часов. Суд посчитал алименты, уплаченные А. в январе–марте 2024 г., не соответствующими размеру, исчисленному приставом, исходя из среднероссийской зарплаты в день составления протокола об административном правонарушении, а не за каждый месяц 2024 г., когда, по мнению пристава, совершалось нарушение.
Абсурдность ситуации, на мой взгляд, состояла в том, что размер ежемесячного алиментного платежа должен был исчисляться как 1/3 месячного заработка доверителя, который пристав должен был самостоятельно устанавливать отдельно за январь, за февраль и за март 2024 г., либо официально истребовать у А. сведения о заработке в эти месяцы, и только в случае непредставления таких сведений вправе был производить расчет по среднероссийской заработной плате.
Не согласившись с решением суда, я подготовил жалобу и в соответствии с ч. 3 ст. 6 Закона об адвокатуре продолжил собирать доказательства, которые планировал представить в суд второй инстанции.
На стадии подготовки к судебному заседанию второй инстанции подзащитный выдал мне видеозапись, которую произвел в момент составления приставом протокола об административном правонарушении, а также гражданско-правовые договоры, в соответствии с которыми он выполнял в январе и феврале 2024 г. работы, за которые получил доход, из которого исчислял 1/3 и выплачивал в качестве алиментов путем банковских переводов на счета Б. со счетов лиц, допрошенных по делу в качестве свидетелей.
При просмотре видеозаписи выяснилось, что в день составления протокола А. предъявлял приставу копии налоговых деклараций за 2020–2023 гг. с указанием годового заработка. Несмотря на то что декларации были приняты налоговым органом, пристав проигнорировал их и не приобщил к материалам дела. Также на видеозаписи были зафиксированы неоднократные обращения А. к приставу с просьбой разъяснить ему его права, которые также были проигнорированы. В итоге пристав потребовал от А. подписать протокол об административном правонарушении, в том числе в графе о разъяснении прав лица, привлекаемого к административной ответственности. Выдачу и просмотр видеозаписи я оформил в соответствии с требованиями ч. 3 ст. 6 Закона об адвокатуре – с составлением акта, стенограммы и фототаблицы со стоп-кадрами видеозаписи.
В дальнейшем при рассмотрении дела во второй инстанции данный акт и видеозапись наряду с документами о трудовой занятости и заработке доверителя в январе и феврале 2024 г. (гражданско-правовыми договорами) были представлены в качестве доказательств. Кроме того, защитой была обеспечена явка в судебное заседание свидетеля, которому А. в январе и феврале 2024 г. выполнял работы по указанным гражданско-правовым договорам, и он подтвердил факты выплаты вознаграждений исполнителю в рамках этих договоров.
Председательствующий судья также задал вопрос, подлежала ли выплата по данным гражданско-правовым договорам налогообложению со стороны заказчика? Защита ответила, что обязанность подачи налоговой декларации за истекший период 2024 г. не возникает у данного свидетеля, но возникнет у А. как самозанятого лица только в период декларационной кампании – т.е. в первом квартале 2025 г.
В обоснование возражений относительно жалобы на постановление мирового судьи пристав представила копии документов исполнительного производства, которые, по ее мнению, подтверждают осведомленность А. о наличии у него задолженности по алиментам, возникшей до 1 января 2024 г., а также его обязанность представить приставу документы о заработке. Однако детальное изучение представленных приставом документов указывало на голословность этих утверждений.
В итоге суд второй инстанции поддержал доводы жалобы в полном объеме, отменил постановление мирового судьи и прекратил производство по делу об административном правонарушении в связи с отсутствием в действиях А. состава правонарушения.
В заключение хочу подчеркнуть важность активного содействия доверителя в формировании защитительной позиции по делу об административном правонарушении.
1См., в частности, постановления Второго КСОЮ по делам № 16-4941/2023 и № 16-4762/2023; решения Октябрьского городского суда Республики Башкортостан по делу № 12-12/2023; Верхнекамского районного суда Кировской области по делам № 12-26/2023 и № 12-27/2023; Каменского городского суда Алтайского края по делу № 12-40/2023; Балезинского районного суда Удмуртской Республики по делу № 12-20/2023; Ново-Савиновского районного суда г. Казани Республики Татарстан по делу № 12-1370/2023; Нижнесергинского районного суда Свердловской области по делу № 12-11/2024.
