Диффамации могли лишить страну сурдлимпийской золотой медали

«Лишить золотой медали и пожизненно дисквалифицировать» – такое анонимное требование, направленное в адрес Международного комитета спорта глухих, поступило в распоряжение редакции одного из СМИ в июне 2022 г. Авторы анонимного письма требовали пожизненной дисквалификации и лишения золотой медали российского спортсмена – сурдлимпийского призера, чемпиона мира по пляжному волейболу, завоевавшего для России золотую медаль на Сурдлимпийских играх 2005 г. в Мельбурне (Австралия).

Примечательно, что в случае удовлетворения заявленных требований о лишении российского спортсмена сурдлимпийского золота результаты соревнований были бы пересмотрены таким образом, что первое место заняли бы США, второе – Украина.

В июне 2022 г. в новостном выпуске одного из телеканалов был показан сюжет, в котором сообщалось, что российский сурдлимпийской чемпион участвовал в соревнованиях якобы на основании поддельных документов об инвалидности по слуху, а значит, и золотую медаль в Мельбурне получил путем обмана. Участниками сюжета также были допущены негативные, порочащие честь, достоинство и деловую репутацию спортсмена высказывания.

По поручению Международного комитета спорта глухих (находящегося в г. Лозанна, Щвейцария) Сурдлимпийский комитет России начал внутреннюю проверку, в ходе которой было установлено наличие необходимых сведений, включая полные результаты аудиометрических исследований, подтверждающих соответствие уровня потери слуха истца всем требуемым условиям для участия в сурдлимпийских соревнованиях.

Диффамации (публично распространяемые порочащие сведения) все чаще распространяются в сети «Интернет» анонимно. Анонимность зачастую действует как катализатор, порождая у лиц, распространяющих подобного рода сведения, ощущение безнаказанности за это.

Если возможность установить лицо, распространившее порочащие сведения, отсутствует, гражданин, в отношении которого такие сведения распространены, вправе обратиться в суд с заявлением о признании распространенных сведений не соответствующими действительности и требовать от владельца сайта удаления такой информации.

Ответственность по диффамационным искам возлагается на всех, кто участвовал в распространении диффамаций, а не только на автора анонимного письма. Так, ст. 51 Федерального закона от 27 декабря 1991 г. № 2124-1 «О средствах массовой информации» запрещает журналистам распространять слухи под видом достоверной информации. В любом случае лицо, распространившее слухи, обязано доказать достоверность сообщенных им сведений.

Согласно п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 февраля 2005 г. № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» по делам данной категории обстоятельствами, имеющими значения для дела, являются: факт распространения ответчиком сведений об истце, порочащий характер этих сведений и их несоответствие действительности.

Я выступал представителем спортсмена в судах. Для правильной формулировки исковых требований текст репортажа о сурдлимпийском чемпионе был предварительно направлен на психолого-лингвистическое исследование. От выводов данного исследования, которым должны быть установлены высказывания, имеющие негативную коннотацию, зависят не только исковые требования, но и тезисы, подлежащие доказыванию. Исходя из собственного профессионального опыта, отмечу, что лингвистическое исследование целесообразно проводить до подачи искового заявления. Это позволит истцу заблаговременно определить и собрать необходимые доказательства, а также активно опровергать аргументы ответчика.

Результатами исследования было установлено, что текст репортажа содержит слова, фразы и выражения об истце, носящие негативный характер и выраженные в форме явных (эксплицитных) и скрытых (имплицитных) утверждений. Кроме того, эксперт пришел к выводу, что телепередача в целом была построена в соответствии с речевой стратегией дискредитации истца, реализованной посредством таких тактик, как обвинение, обнародование негативных фактов, разоблачение, вербальная инсинуация (создание предпосылок негативного восприятия социального имиджа лица), а также персонификация (использование фотографии истца). При этом использование фото является приемом управления пониманием и онтологизации, основывающейся на сочетании изображения человека с текстом, в котором данное лицо упоминается, и который позволяет связать с ним негативные характеристики, обсуждаемые в тексте.

Доводы одного из ответчиков сводились к тому, что распространенные им порочащие высказывания являются не утверждением, а устным, кратким изложением сути указанного выше анонимного письма. Однако эти доводы опровергались письменными материалами дела, поскольку в тексте анонимного письма, поступившего в распоряжение редакции СМИ, отсутствовали порочащие слова и выражения, допущенные ответчиком в выпуске новостей. Также ответчик настаивал на том, что истец не соответствовал необходимым критериям, позволяющим участвовать в сурдлимпийских соревнованиях.

Удовлетворяя исковые требования, суд указал, что психолого-лингвистическое исследование выполнено квалифицированным специалистом, имеющим длительный стаж работы; заключение является полным, мотивированным и выполненным с соблюдением требований Закона о государственной судебно-экспертной деятельности¹. Рецензию, представленную ответчиком, суд оценил как мнение иного специалиста, отличное от мнения специалиста в области судебно-психологических исследований. Безусловно, психолингвист был допрошен судом при вынесении решения и предупрежден об уголовной ответственности за дачу заведомо-ложных показаний. Эксперт пояснил суду о сути и содержании проведенного исследования².

Суд также принял во внимание, что сведения, высказанные и распространенные ответчиками, сопровождались использованием в репортаже частного изображения (фото) истца, полученного без его согласия, что с учетом обстоятельств дела, личности сторон, принципа разумности и справедливости, а также положений п. 3 Постановления Пленума ВС от 15 июня 2010 г. № 16 «О практике применения судами Закона РФ “О средствах массовой информации”» давало основания для взыскания в пользу истца компенсации морального вреда в размере 100 тыс. руб. с каждого ответчика, озвучившего порочащие высказывания, и 200 тыс. руб. со СМИ, распространившего ложные сведения.

Решение устояло в апелляции³. Оставляя апелляционные жалобы ответчиков без удовлетворения, суд также отметил, что содержание высказываний в отношении истца выходит за пределы добросовестной реализации права на свободное выражение собственного мнения, а также содержит негативные выводы о его личности.

Второй кассационный суд общей юрисдикции решением от 1 апреля 2025 г. отказал в удовлетворении кассационной жалобы ответчика и оставил обжалуемые судебные акты в силе.

Таким образом, удалось защитить не только честь, достоинство и деловую репутацию доверителя, но и сурдлимпийское золото России.

Отдельно отмечу, что в делах о защите чести, достоинства и деловой репутации ответчики в период рассмотрения спора нередко продолжают публиковать на своих ресурсах негативные сведения об истцах, что, безусловно, нарушает неимущественные права граждан и влечет необходимость подавать новые иски в порядке ст. 152 ГК РФ. Обеспечительные меры в виде запрета ответчику подготавливать и распространять новые порочащие сведения об истце, как показывает практика, также не всегда эффективны, а в ряде случаев – неприменимы.

Так, согласно п. 9 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 23 сентября 1999 г. № 46 «Обзор практики разрешения арбитражными судами споров, связанных с защитой деловой репутации» требование о применении обеспечительных мер путем запрета ответчику подготавливать и распространять новые сведения, порочащие деловую репутацию истца, удовлетворению не подлежит: «Запрещение ответчику подготавливать и распространять новую информацию, касающуюся истца, не может быть удовлетворено по той причине, что на момент рассмотрения судом дела не соответствующая действительности и порочащая деловую репутацию истца информация не существовала. Следовательно, отсутствует сам факт нарушения прав истца, к которому могут быть применены обеспечительные меры. При таких обстоятельствах арбитражный суд не вправе запретить ответчику осуществлять определенные действия относительно тех гражданских прав, которые, по мнению истца, могут возникнуть в будущем».

Таким образом, в настоящее время отсутствует эффективный механизм оперативного удаления порочащих сведений, так как не все порочащие публикации соответствуют критериям информации, указанной в п. 10.1 Инструкции «О порядке рассмотрения уведомлений и заявлений о распространяемой с нарушением закона информации в информационно-телекоммуникационных сетях, в том числе в сети “Интернет”», утвержденной Приказом Генпрокурора РФ от 26 августа 2019 г. № 596. Согласно указанному пункту Инструкции заявления граждан о принятии мер по ограничению доступа к недостоверной информации в сети «Интернет», которая порочит честь и достоинство гражданина или подрывает его репутацию и связана с обвинением в совершении преступления, рассматриваются прокурорами субъектов Федерации, приравненными к ним военными и иными специализированными прокурорами.

В то же время далеко не все диффамации связаны с обвинениями в преступлении.

Полагаю, данный механизм эффективен не во всех случаях. На мой взгляд, если публикация оспорена в судебном порядке по иску заинтересованного лица, целесообразно предусмотреть обязанность владельца информационного ресурса ставить на публикацию пометку – так называемую маркировку – о том, что данная статья была оспорена в судебном порядке. Ставить такую маркировку на публикацию считаю необходимым с момента возбуждения судом гражданского дела и принятия его в производство. Это позволит сохранить баланс между правом свободного выражения мнения (свободой слова) и правом на неприкосновенность чести, достоинства и деловой репутации до принятия окончательного решения судом. Аудитории это даст возможность быть информированным о том, что публикация является спорной и, возможно, некоторые факты, изложенные в ней, не соответствуют действительности. Истец, в свою очередь, на время рассмотрения судом дела будет уверен, что аудитория имеет возможность непредвзято формировать о нем свое мнение.

Такая обеспечительная мера пока не предусмотрена на законодательном уровне, но, думаю, она могла бы способствовать эффективной борьбе с диффамациями.