«Эффект синергии»

Опыт адвокатской деятельности укрепил меня во мнении, что адвокату для плодотворной работы нелишним будет иметь дополнительную профессию – желательно в той отрасли, в которой он специализируется. Например, если адвокат специализируется в трудовом праве, то до получения адвокатского статуса стоит поработать в качестве наемного работника на различных должностях и, если повезет, с различными системами оплаты труда, режимами труда и отдыха, сверхурочными работами и работой в выходные и нерабочие праздничные дни.

Главное в работе адвоката – знание языка судопроизводства (в нашем случае – русского языка). Будь моя воля, ввел бы в первом семестре первого курса юридических факультетов единственный предмет – русский язык, а после – строгий экзамен на его знание: прошел – идешь изучать право, не прошел – изучаешь язык.

Мне в этом отношении повезло: в августе 1979 г. я провалил вступительные экзамены на историческое отделение историко-филологического факультета Челябинского государственного университета, но поступил на филологическое отделение того же факультета. Два года учебы на филолога со специализацией на лингвистике и изучении имен собственных не прошли даром. После перевода на исторический факультет в круг моих занятий в дополнение к антропонимике вошли вспомогательные (специальные) исторические дисциплины – прежде всего генеалогия и геральдика.

Дипломную работу я писал на стыке филологии и истории. Естественно, выпускная работа на юридическом факультете была уже на стыке права, истории и филологии: «Правовая природа фирменного наименования юридического лица» (кстати, она была написана до вступления в силу части четвертой ГК РФ).

В начале 90-х гг. ХХ в. я основал и возглавил межрегиональную общественную организацию «Ассоциация генеалогов-любителей», где пришлось окунуться не только в творческую деятельность (исследование родословных, методическую, научно-исследовательскую и издательскую деятельность), но и во многие отрасли права – от авторского до трудового. Все это не только пополнило мой багаж знаний, но и помогает успешно представлять интересы доверителей.

Геральдика

Ко мне за юридической помощью обратился предприниматель, которого таможенный орган привлек к административной ответственности по ч. 3 ст. 16.2 КоАП РФ с назначением штрафа в 100 тыс. руб.

После того как арбитражный суд признал постановление незаконным и отменил его, а вторая инстанция оставила данное решение в силе, таможенный орган решил «наказать» предпринимателя иным способом.

В те годы предприниматели не всегда задумывались о том, что государственный герб РФ мог использоваться только лицами, указанными в соответствующем законе¹, и этот символ гордо красовался на печатях ИП.

Таможенный орган направил в транспортную прокуратуру заявление о том, что предприниматель незаконно использует государственный герб, в связи с чем подлежит привлечению к ответственности по ст. 17.10 КоАП².

Что важнее в геральдике: изображение или описание герба?

Для специалиста ответ очевиден: второе.

Согласно ст. 1 ФКЗ «О Государственном гербе Российской Федерации» «Государственный герб Российской Федерации представляет собой четырехугольный, с закругленными нижними углами, заостренный в оконечности красный геральдический щит с золотым двуглавым орлом, поднявшим вверх распущенные крылья. Орел увенчан двумя малыми коронами и – над ними – одной большой короной, соединенными лентой. В правой лапе орла – скипетр, в левой – держава. На груди орла, в красном щите, – серебряный всадник в синем плаще на серебряном коне, поражающий серебряным копьем черного опрокинутого навзничь и попранного конем дракона».

Таким образом, отсутствие любого из элементов в описании государственного герба на печати является основанием для освобождения лица от административной ответственности по ст. 17.10 КоАП.

К счастью, в рассматриваемом случае мастер, изготовивший печать, отошел от точного описания герба. Подготовленное мной объяснение было подписано доверителем и передано помощнику прокурора. Производство по делу об административном правонарушении было прекращено.

«Языковые» нюансы в споре об использовании товарного знака

Второе дело также было инициировано таможенным органом, который обратился в арбитражный суд с заявлением о привлечении организации (ООО) к административной ответственности по ст. 14.10 КоАП за незаконное использование чужого товарного знака.

Фабула дела заключалась в следующем. В таможенный орган поступило заявление от ОАО «ГАЗ», являющегося правообладателем товарного знака «КОМБАТ» (свидетельство о регистрации № 212048 на товарный знак и/или знак обслуживания, выданный Российским агентом по патентам и товарным знакам (Роспатент)), о привлечении моего доверителя (ООО) к ответственности за незаконное использование указанного товарного знака. Как указал заявитель, данный товарный знак предназначен для изделия ОАО «ГАЗ», отдаленно напоминающего хаммер, и распространяется согласно свидетельству на аналогичные детские игрушки.

Действительно, ООО заключило контракт на покупку детских игрушек, в том числе «трек комбат на батарейках в коробке». При описании товара в грузовой таможенной декларации (далее – ГТД) общество указало: «игрушки детские – автодром, трек комбат на батарейках в коробке». Кроме того, данное обозначение игрушки было указано в счете на оплату товара, экспортируемого за рубеж. В дальнейшем товар, в том числе «трек комбат на батарейках в коробке», был реализован.

Ознакомившись с определением о назначении комплексной экспертизы, мы с законным представителем доверителя внесли замечания о том, что экспертиза должна быть поручена эксперту-филологу, а также о необходимости дополнить определение предложенными нами вопросами и приобщить к материалам дела фотографию игрушки «трек комбат на батарейках в коробке».

Законный представитель ООО, следуя моей рекомендации, от дачи объяснений отказался и просил прекратить производство по делу в связи с отсутствием события правонарушения.

Старшим уполномоченным таможенного органа – в отсутствие доверителя и меня как защитника – в отношении общества все-таки был составлен протокол об административном правонарушении. К протоколу прилагалось экспертное заключение.

Перед экспертами, в частности, были поставлены вопросы о том, является ли обозначение «комбат», употребленное в ГТД, сходным до степени смешения с зарегистрированным товарным знаком «комбат», а также является ли наименование игрушки FUTURE COMBAT сходным до степени смешения с товарным знаком «комбат»?

Согласно выводам эксперта обозначение «комбат», указанное в добавочном листе ГТД, является сходным до степени смешения с зарегистрированным товарным знаком «КОМБАТ», а обозначение FUTURE COMBAT, размещенное на упаковке игрушки, не является, по мнению экспертов, сходным до степени смешения с зарегистрированным товарным знаком «комбат». При этом эксперта не смутило, что в графической части товарного знака ОАО «ГАЗ» «КОМБАТ» над буквой «О» размещена пятиконечная звездочка.

В качестве доказательства использования обществом знака, сходного до степени смешения с зарегистрированным товарным знаком, таможенный орган сослался на ответы ГОУДПО «Нижегородский научно-информационный центр» о фонетическом сходстве обозначения FUTURE COMBAT и зарегистрированного товарного знака «комбат», а также о фонетическом и семантическом сходстве обозначений «трек комбат на батарейках в коробке» и «комбат».

В отзыве на заявление таможенного органа я указал, что слова «комбат» и combat являются омофонами (фонетическими омонимами) – т.е. одинаковыми по звучанию, но различными по написанию и значению. Так, если русское слово «комбат» – акроним «командир батальона или батареи», то английское combat – «бой, сражение, битва». Кроме того, в ГТД и других документах общества слово «комбат» – это транслитерация английского combat, и не более того³.

Суд, оценив представленные доказательства в совокупности, нашел не доказанным сходство до степени смешения по смыслу регулируемых Законом о товарных знаках отношений используемого ответчиком обозначения с зарегистрированным товарным знаком. Также суд указал, что Закон о товарных знаках запрещает нарушение исключительного права правообладателя (незаконное использование товарного знака), заключающееся в использовании без его разрешения в гражданском обороте на территории РФ товарного знака или сходного с ним до степени смешения обозначения в отношении товаров, для индивидуализации которых товарный знак зарегистрирован; таможенным органом в нарушение не представлены доказательства нарушения исключительного права ОАО «ГАЗ», использования им зарегистрированного товарного знака именно на игрушках либо доказательства передачи данного права другим лицам, что также не позволяет установить сходство до степени смешения при использовании обозначений на однородных товарах.

Суд также принял наши возражения о допущенных таможенным органом нарушениях норм КоАП при производстве по делу, поскольку материалы дела были рассмотрены и протокол об административном правонарушении составлен в отсутствие законного представителя ООО или защитника; поступившие от этих лиц ходатайства об отложении рассмотрения дела надлежащим образом не рассмотрены, соответствующие решения об отказе в удовлетворении ходатайства в виде предусмотренных КоАП определений таможенным органом не принимались.

Таким образом, арбитражный суд оставил заявление таможни без удовлетворения. Решение устояло во второй инстанции⁴.

Даже говоря то, что думаешь, думай, что говоришь

В другом примере преподаватель музыкальной школы В. обратилась к заместителю директора по учебно-воспитательной работе с докладной запиской, в которой указала, что преподаватель Р. в очередной раз нарушила правила внутреннего трудового распорядка, продемонстрировала свой безудержно-взрывной характер, неустойчивую психику и агрессивное отношение к В.; ее поведение и отношение к работе не соответствуют занимаемой должности, она не умеет вести деловой разговор, спокойно отвечать на вопросы, все время повышает голос, перебивает, не слышит и не слушает собеседника, грубо и догматично навязывает свои методы работы, презирает и отрицает применение различных и новых методик педагогической работы, имеет пробелы в знаниях по теории музыки, так как путает понятия «основы нотной грамотности» и «термины», не использует в работе наглядность, поэтому не умеет оценить ее методическое назначение, и т.п.

Принимая поручение на представление интересов Р. в суде, я проанализировал не только правовую, но и лингвистическую части будущего диффамационного иска в отношении В. Дополнительно я обратился к специалисту-лингвисту, который подтвердил мои доводы.

Решением районного суда исковые требования Р. были удовлетворены частично. В частности, суд признал не соответствующими действительности и порочащими честь, достоинство и деловую репутацию истца сведения, изложенные ответчиком в докладной, а именно о том, что Р. «в очередной раз нарушила правила внутреннего трудового распорядка (уже второй раз за год), все время орет, перебивает, не слышит и не слушает собеседника, истерит, демонстрирует без стеснения свою невоспитанность и завышенную самооценку, распущенность и отвязное поведение».

В течение семи дней с момента вступления решения в законную силу суд обязал ответчика в качестве опровержения указанных сведений направить письменное сообщение в адрес заместителя директора по учебно-воспитательной работе, содержащее указание на несоответствие ранее сообщенной информации о названных событиях. Кроме того, с В. в пользу Р. были взысканы компенсация морального вреда, расходы на оплату услуг представителя и уплату госпошлины.

Авторское право на архитектурное решение

Практикующим коллегам известно, что редкое дело рассматривается в судах больше двух лет. Дело, в котором я участвовал как представитель общества-проектировщика, рассматривалось четыре года и прошло два круга судебного разбирательства.

З. – индивидуальный предприниматель и архитектор – обратился в краевой арбитражный суд с исковым заявлением о запрете обществу-застройщику использовать эскизный проект для разработки на его основе проектной и рабочей документации по объекту «Многофункциональный жилой комплекс» по третьей – шестой очередям строительства, а также о взыскании с общества-застройщика компенсации за нарушение авторских прав и убытков в виде упущенной выгоды на общую сумму свыше 36,6 млн руб.

Впоследствии доверитель поменял статус моего доверителя (общества-проектировщика) с третьего лица на ответчика, которому З. просил суд запретить использовать эскизный проект для разработки на его основе проектной и рабочей документации.

Первым решением арбитражного суда в удовлетворении исковых требований было отказано. Семнадцатый арбитражный апелляционный суд поддержал это решение.

Дело по кассационной жалобе истца было передано в Суд по интеллектуальным правам, который отменил обжалуемые судебные акты.

В обоснование выводов СИП указал: абз. 4 ст. 2 Федерального закона от 17 ноября 1995 г. № 169-ФЗ «Об архитектурной деятельности в Российской Федерации» (далее – Закон об архитектурной деятельности) предусмотрено, что архитектурным проектом является архитектурная часть документации для строительства и градостроительной документации, содержащая архитектурные решения, которые комплексно учитывают социальные, экономические, функциональные, инженерные, технические, противопожарные, санитарно-эпидемиологические, экологические, архитектурно-художественные и иные требования к объекту в объеме, необходимом для разработки документации для строительства объектов, в проектировании которых необходимо участие архитектора. При этом под архитектурным решением понимается авторский замысел архитектурного объекта – его внешнего и внутреннего облика, пространственной, планировочной и функциональной организации, зафиксированный в архитектурной части документации для строительства и реализованный в построенном архитектурном объекте (абз. 3 ст. 2 Закона об архитектурной деятельности).

В соответствии со ст. 1259 ГК РФ произведения архитектуры, градостроительства и садово-паркового искусства, в том числе в виде проектов, чертежей, изображений и макетов, являются объектами авторских прав. Учитывая специфику архитектурной деятельности, заключающуюся в двухступенчатом порядке воплощения архитектурного решения, законодатель предусмотрел две формы его объективации (существования): в форме как произведения архитектуры, градостроительства и садово-паркового искусства, так и проектов, чертежей, изображений и макетов (абз. 9 п. 1 ст. 1259 ГК), охраняемых авторским правом. Поэтому, как пояснил СИП, для целей установления факта наличия (отсутствия) неправомерного использования архитектурного произведения необходимы выявление в спорном объекте идеи, замысла (архитектурного решения) и сравнение его с архитектурным решением, воплощенным в охраняемом объекте, – независимо от того, какую объективную форму (архитектурного проекта или архитектурного объекта) имели сравниваемые решения.

В решении СИП также отмечалось, что согласно подп. 10 п. 1 ст. 1270 ГК использованием произведения – независимо от того, совершаются ли соответствующие действия в целях извлечения прибыли или без такой цели, – считается, в частности, практическая реализация архитектурного, дизайнерского, градостроительного или садово-паркового проекта. В силу п. 1 ст. 1294 ГК автор произведения архитектуры, градостроительства или садово-паркового искусства имеет исключительное право использовать свое произведение в соответствии с п. 2 и 3 ст. 1270 Кодекса, в том числе путем разработки как документации для строительства, так и проекта. Использование указанного проекта для реализации допускается только однократно, если иное не установлено договором, в соответствии с которым создан проект. Повторное использование проекта и выполненной на его основе документации для строительства возможно только с согласия автора проекта.

В итоге СИП заключил: вывод судов первой и апелляционной инстанций о том, что у истца как исполнителя по договору на разработку проектной и технической документации в силу закона отсутствует право свободного (по своему усмотрению) распоряжения результатом труда, который он обязан передать заказчику, противоречит изложенным нормам права и другому выводу судов о том, что эскизный проект, созданный творческим трудом истца, содержит, в частности, архитектурное решение и является объектом авторского права. При этом суды ошибочно сослались на п. 8.1 договора, утверждая, что застройщик, оплатив разработанный истцом эскизный проект и владея им на праве собственности, вправе использовать его в том числе путем передачи третьему лицу (моему доверителю. – А.О.), участвующему в разработке проектной документации. Ни первая инстанция, ни апелляция не устанавливали обстоятельства того, передавались ли обществу-застройщику исключительные права на эскизный проект как архитектурное решение (т.е. произведение, являющееся результатом интеллектуальной деятельности), передача прав на которое регулируется ч. 4 ГК.

Передача в соответствии с договором в собственность застройщика материального носителя, содержащего эскизный проект, не влечет перехода исключительных прав на объект интеллектуальной собственности, подчеркнул Суд по интеллектуальным правам. В силу ст. 1227 ГК интеллектуальные права не зависят от права собственности и иных вещных прав на материальный носитель (вещь), в котором выражены соответствующие результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации. Переход права собственности на вещь не влечет переход или предоставление интеллектуальных прав на результат интеллектуальной деятельности или на средство индивидуализации, выраженные в этой вещи, за исключением случая, предусмотренного абз. 2 п. 1 ст. 1291 ГК.

При этом СИП заметил: суды правильно установили, что допсоглашением предмет договора был дополнен пунктом, в соответствии с которым подрядчик выполняет первый этап работ (эскизный проект) в отношении всех очередей строительства, указанных в договоре, а последующие этапы работ (основные работы на стадии «проектная документация», прохождение экспертизы, проектные работы на стадии «рабочая документация») – в отношении только второй очереди. При указанных обстоятельствах (исходя из ограничений сторонами договора прав на использование архитектурного решения), а также согласно требованиям п. 1 ст. 1294 ГК судам требовалось установить, вправе ли были общество-застройщик и мой доверитель без согласия автора использовать эскизный проект, содержащий архитектурные решения, для разработки проектной документации и строительства третьей, четвертой и пятой очередей жилого комплекса.

После пересмотра дела решением краевого арбитражного суда исковые требования З. были удовлетворены частично: с застройщика в пользу истца были взысканы компенсация за нарушение исключительных прав, а также расходы на экспертизу и уплату госпошлины.

С согласия доверителя я подал апелляционную жалобу, в которой указывалось, что в силу п. 3 ч. 1 ст. 270 АПК РФ основанием для изменения или отмены решения арбитражного суда первой инстанции является несоответствие выводов, изложенных в решении, обстоятельствам дела.

Согласно договору подряда на выполнение проектных работ и создание проектной документации, заключенному между истцом и застройщиком, «проектная документация после сдачи подрядчиком в установленном порядке, является собственностью заказчика ˂…˃. Документация, изготовленная в соответствии с договором, сопутствующая ей, не может быть использована подрядчиком иначе, как для исполнения договора, а также для рекламы собственной деятельности только в объеме эскизного проекта».

Согласно ст. 431 ГК при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом. Если правила, содержащиеся в ч. 1 ст. 431 ГК, не позволяют определить содержание договора, должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учетом цели договора. При этом принимаются во внимание все соответствующие обстоятельства, включая предшествующие заключению договора переговоры и переписку, практику, установившуюся во взаимных отношениях сторон, обычаи, последующее поведение сторон.

Из буквального толкования договора следует, что «проектная документация» передается заказчику в собственность.

Согласно п. 1 ст. 209 ГК собственнику принадлежат права владения, пользования и распоряжения своим имуществом. В соответствии с п. 4 ст. 129 Кодекса результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации (ст. 1225 ГК) не могут отчуждаться или иными способами переходить от одного лица к другому. Однако права на такие результаты и средства, а также материальные носители, в которых они выражены, могут отчуждаться или иными способами переходить от одного лица к другому в случаях и в порядке, установленных Кодексом.

В силу п. 3 ст. 1233 ГК договор, в котором прямо не указано, что исключительное право на результат интеллектуальной деятельности или на средство индивидуализации передается в полном объеме, считается лицензионным договором, за исключением договора, заключаемого в отношении права использования результата интеллектуальной деятельности, специально созданного или создаваемого для включения в сложный объект (абз. 2 п. 1 ст. 1240 ГК).

При этом из толкования положения договора о том, что «документация, изготовленная в соответствии с договором, сопутствующая ей, не может быть использована подрядчиком иначе, как для исполнения договора, а также для рекламы собственной деятельности только в объеме эскизного проекта», следует, что стороны договорились о передаче исключительных прав заказчику, оставив подрядчику право использовать документацию только для проектирования указанного в договоре объекта и рекламы подрядчика. Применение сторонами юридической техники «от обратного», когда указывается только, какие права остаются у подрядчика, не влечет иного толкования этого пункта, а желание истца «задним числом» оспорить сложившиеся правоотношения с застройщиком следует трактовать исключительно с позиции п. 1 ст. 10 ГК.

Постановлением Семнадцатого ААС решение первой инстанции было отменено в части, а истцу отказано в удовлетворении требований в полном объеме.

В апелляционное постановление вошли и мои лингвистические изыскания: утверждения истца о том, что стороны не оговорили и не были намерены специально оговаривать вопрос о передаче исключительных прав, апелляционная коллегия отклонила как не соответствующие содержанию спорного пункта договора подряда, в котором, в частности, прямо закреплены ограничения для подрядчика (истца) на использование документации, изготовленной по договору, не иначе как в целях исполнения договора и рекламы собственной деятельности подрядчика только в объеме эскизного проекта. При этом подобное изложение пункта договора с применением сторонами юридической техники «от обратного», когда указывается только, какие права остаются у подрядчика, не влечет иного толкования и понимания этого пункта. Утверждения истца об обратном прямо противоречат как буквальному содержанию данного пункта, так и общему смыслу рассматриваемого договора в целом.

СИП в свою очередь оставил постановление ААС без изменения, а кассационную жалобу истца – без удовлетворения. Верховный Суд в передаче кассационной жалобы предпринимателя для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по экономическим спорам отказал.

А было ли правонарушение?

В еще одном примере решением арбитражного суда постановление территориального управления Федеральной службы финансово-бюджетного надзора (далее – Управление) о признании общества виновным в совершении правонарушения и привлечении к административной ответственности по ч. 6 ст. 15.25 КоАП в виде штрафа в 40 тыс. руб. признано незаконным. Постановлением Семнадцатого ААС по жалобе Управления решение первой инстанции было отменено.

По поручению общества я подготовил кассационную жалобу. В ней, в частности, отмечалось, что согласно ч. 2 ст. 24 Федерального закона от 10 декабря 2003 г. № 173-ФЗ «О валютном регулировании и валютном контроле» резиденты и нерезиденты, осуществляющие валютные операции на территории РФ, обязаны, в частности, представлять органам и агентам валютного контроля документы и информацию, предусмотренные ст. 23 Закона.

Вопросы представления резидентами подтверждающих документов по экспортному контракту и информации в уполномоченные банки регулируются Положением Банка России от 1 июня 2004 г. № 258-П «О порядке представления резидентами уполномоченным банкам подтверждающих документов и информации, связанных с проведением валютных операций» (далее – Положение)⁵, п. 2.1 которого предусмотрено, что в целях учета валютных операций по контракту и осуществления контроля их проведения резидент в установленном Положением порядке представляет в уполномоченный банк документы, подтверждающие факт вывоза товаров с таможенной территории РФ, а также выполнения работ, оказания услуг, передачи информации и РИД, в том числе исключительных прав на них.

В силу п. 2.2 и 2.4 Положения резидент представляет в уполномоченный банк подтверждающие документы одновременно с двумя экземплярами справки о подтверждающих документах, оформленных резидентом в порядке, установленном приложением № 1 к Положению, в течение 15 календарных дней после окончания месяца, в течение которого по контракту был осуществлен вывоз товаров с таможенной территории России или оформлены подтверждающие документы.

Апелляционный суд посчитал установленным тот факт, что документом, подтверждающим оказание услуг, является счет на оплату от 16 марта 2006 г. – следовательно, срок представления справки о подтверждающих документах истек 15 апреля 2006 г.

По мнению кассатора, данное утверждение суда не основано на фактических обстоятельствах дела и законе. Так, общество заключило с иностранной фирмой (туроператором) агентский договор об оказании услуг по реализации на российском рынке туристического продукта, сформированного туроператором, т.е. об оказании услуг турагента.

В силу подп. 15 п. 3 ст. 1211 ГК к агентскому договору, согласно которому агентом является российское юрлицо, применяется законодательство РФ. В ходе исполнения агентского договора агент обязан представлять принципалу отчеты в порядке и в сроки, предусмотренные договором (п. 1 ст. 1008 ГК). При отсутствии в договоре соответствующих условий отчеты представляются агентом по мере исполнения им договора либо по окончании его действия. Пунктом 3 ст. 1008 Кодекса установлено, что принципал, имеющий возражения по отчету агента, должен сообщить о них агенту в течение 30 дней со дня получения отчета, если соглашением сторон не установлен иной срок. В противном случае отчет считается принятым принципалом.

Следовательно, дата счета на оплату, предъявленного иностранным туроператором, не является датой составления документа, подтверждающего оказание услуг, – такой датой может быть 30-дневный срок со дня фактической оплаты турагентом услуг туроператора. Дата валютного платежа – 24 апреля 2006 г., дата принятия отчета туроператором – 24 мая, срок представления справки о документах, подтверждающих оказание услуг, – 15 июня, дата фактического представления документов и справки в банк – 24 апреля. Таким образом, общество досрочно выполнило свои обязанности, что не образует состава нарушения по ч. 6 ст. 15.25 КоАП.

В силу ч. 4 ст. 210 АПК обязанность доказывания обстоятельств, послуживших основанием для привлечения к административной ответственности, возлагается на административный орган, принявший оспариваемое решение. К правоотношениям, регулирующим отношения между обществом и иностранной фирмой (туроператором), в силу подп. 15 п. 2 ст. 1211 ГК применяются также нормы Федерального закона от 24 ноября 1996 г. № 132-ФЗ «Об основах туристской деятельности в Российской Федерации». Из содержания ст. 10 закона следует, что законодатель под реализацией туристского продукта понимает не только заключение договора с туристом, но и его фактическую реализацию (потребление) туристом. В этом состоит специфика правовых и экономических отношений туристской отрасли. Если счет на оплату считать документом, подтверждающим оказание услуг, то датой их оказания будет последний день пребывания туриста по реализованному ему и им туристскому продукту. Поскольку срок реализации туристского продукта завершен 8 мая 2006 г., срок представления справки о подтверждающих документах завершается 16 июня 2006 г. Таким образом, общество и в этой части досрочно выполнило свои обязанности.

Отменяя постановление второй инстанции и оставляя в силе решение краевого арбитражного суда, кассационный суд указал, что с учетом положений ст. 1, 9 и 10 Закона об основах туристской деятельности в РФ, ст. 1005 ГК, а также условий агентского договора услуга по реализации туристского продукта считается оказанной с момента перечисления обществом контрагенту денежных средств – т.е. фактической реализации туристского продукта. Таким образом, суд первой инстанции сделал правильный вывод о соблюдении обществом сроков представления форм учета и отчетности по валютным операциям и, соответственно, об отсутствии в его действиях состава административного правонарушения, ответственность за которое предусмотрена ч. 6 ст. 15.25 КоАП.