3 октября 2017 г. Пленум Верховного Суда РФ принял важное Постановление № 30 «О внесении в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации проекта федерального закона “О внесении изменений в Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации, Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации, Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации”».
Этот законопроект является вехой реформы процессуального законодательства России. При этом сомнений в том, что инициатива ВС РФ обретет силу закона, у меня нет. С учетом проекта федерального закона № 273154-7 «Об осуществлении представительства сторон в судах и о внесении изменений в отдельные законодательные акты», внесенного Павлом Крашенинниковым, в Государственной Думе может встать вопрос по инициативе ВС РФ лишь в части института представительства.
Особенностью этого постановления Пленума ВС РФ является отсутствие обсуждения предлагаемых изменений с юридическим сообществом, несмотря на то что изменения носят существенный характер.
Для того чтобы понять, что ждет нас, юристов, и наших клиентов в судебном процессе, считаю необходимым проанализировать грядущие изменения с точки зрения практики.
Первое, что бросается в глаза, – это ликвидация процессуального института подведомственности и упоминание на законодательном уровне обзора судебной практики ВС РФ в качестве документа, имеющего определенную правовую природу и процессуальное значение.
ВС РФ приводит довод о том, что институт подведомственности вводился в систему правового регулирования в 60-е гг. XX века с целью разграничения компетенции между судами и другими государственными органами, правомочными разрешать споры и иные юридические дела. Впоследствии этот механизм распределения юрисдикционных полномочий был воспринят судебной системой современной России, которая унаследовала присущие ему свойства. Этот довод коррелирует с твердым убеждением ВС РФ в том, что после ликвидации ВАС РФ – по моему мнению, топорной – установилась единая судебная система, задачей которой является в том числе достижение единообразия в судебной практике. На мой взгляд, инициаторы ликвидации ВАС РФ и ныне существующий ВС РФ заблуждаются относительно выбранного механизма обеспечения единообразия судебной практики, но мы имеем то, что имеем. Сегодня на уровне ВС РФ существует четыре способа устранить разнобой правовых позиций:
1) принятие Президиумом ВС РФ решения по конкретному делу;
2) упоминание в утверждаемом Президиумом ВС РФ обзоре судебной практики конкретного дела как образца правильного разрешения спора;
3) создание правовой позиции путем разъяснения нормы права в постановлении Пленума ВС РФ;
4) принятие по конкретному делу итогового судебного акта судебной коллегией ВС РФ.
Принятие Президиумом ВС РФ решения по конкретному делу – настолько редкое явление, что говорить о нем всерьез не приходится. Так, например, за период с августа 2014 г. по сентябрь 2017 г. Президиумом ВС РФ рассмотрено по существу 18 дел, в том числе: Судебной коллегией по экономическим спорам – 8 дел, Судебной коллегией по гражданским делам – 10 дел. Для сравнения: за схожий по продолжительности период существования ВАС РФ Президиум ВАС РФ рассмотрел по существу более 1300 дел. А если принять во внимание механизм, при котором дело может попасть в надзорную инстанцию, то о его эффективности можно вообще забыть. Надзорная инстанция стала вырабатывать декларативные судебные акты и не воспроизводит в своих текстах ярко выраженные правовые позиции. Итоговые судебные акты Президиума ВС РФ напоминают больше судебные акты предыдущих инстанций (изложение фабулы дела, перечисление норм, подлежащих применению, крайне скудные рассуждения и резолютивная часть), чем судебные акты высшей юридической силы, которыми не только правильно разрешен спор, но и выработана конкретная позиция от имени ВС РФ и Российской Федерации.
Следующий способ определения надлежащей правовой позиции ВС РФ – закрепление правовой позиции в обзоре судебной практики, утверждаемом Президиумом ВС РФ. Вообще, юридический статус этого документа ни в одном законодательном акте не определен. И здесь стоит остановиться на предлагаемых ВС РФ изменениях. Суд призывает в качестве основания для пересмотра судебного акта по новым обстоятельствам использовать определение или изменение практики применения правовой нормы в обзоре судебной практики ВС РФ, утвержденном Президиумом ВС РФ, при условии наличия в соответствующем акте Суда указания на возможность пересмотра вступивших в законную силу судебных актов ввиду данного обстоятельства. Из этой нормы следует, что Президиум ВС РФ теперь будет указывать в обзоре судебной практики, какая правовая позиция влечет пересмотр дела по новым обстоятельствам. Таким образом, правовой статус обзора судебной практики, утверждаемого Президиумом ВС РФ, будет определен на законодательном уровне. Однако кажется спорной возможность наделения обзора судебной практики статусом документа, имеющего юридическую силу.
Обзор судебной практики представляет собой аналитический материал, который содержит выбранные Президиумом ВС РФ судебные акты нижестоящих судов. Обзор судебной практики скорее является информационным документом, но никак не документом, имеющим или могущим иметь юридическую силу.
Основным способом донесения до судов правильных правовых позиций являются разъяснения Пленума ВС РФ, содержащиеся в его постановлениях. Такой механизм толкования, а порой и создания правовых норм высшим судом России в судебной иерархии является для нас уже привычным. Однако в данном случае важно обеспечить качественную проработку постановлений Пленума ВС РФ с точки зрения содержания правовых позиций и разъяснений, а также юридической техники оформления этих позиций. Качество некоторых постановлений Пленума ВС РФ оставляет желать лучшего, так как часто содержит переписанные положения законов с неоднозначными выводами и размытыми формулировками, что приводит к несоблюдению принципа правовой определенности и, как следствие, поливариантности толкования. Таким образом, должный эффект от разъяснений Пленума ВС РФ не достигается.
Закрепление выводов судебными коллегиями ВС РФ в текстах судебных актов по конкретным делам является наиболее часто встречающимся способом выработки правовых позиций. На практике же определения судебных коллегий ВС РФ по конкретным делам принимаются судами при рассмотрении иных дел в качестве информационного сообщения о том, что судьи рассмотрели ранее дело таким вот образом. Говорить о том, что такие определения и правовые позиции, содержащиеся в нем, имеют общеобязательную силу, не приходится. Отчасти причиной тому ошибочное, на мой взгляд, но стойкое убеждение судейского сообщества в том, что в России нет прецедентного права. Зачастую судьи второй кассации при наличии идентичных дел истребуют одно дело и не истребуют другое, поэтому если в первых трех инстанциях дело было рассмотрено исходя из правовой позиции, отличной от указанной в определении второй кассации, то это не означает, что дело будет истребовано для рассмотрения по существу соответствующей судебной коллегией.
Примечательно также то, что ВС РФ не стал дожидаться Конституционного Суда РФ, который 26 сентября 2017 г. рассмотрел дело о соответствии Конституции РФ п. 5 ч. 4 ст. 392 ГПК РФ, согласно которому заявители оспаривают данную норму как позволяющую в силу правовой неопределенности своего содержания считать новым обстоятельством для пересмотра вступившего в силу решения суда любое решение Верховного Суда РФ, в том числе определение Судебной коллегии по гражданских делам ВС РФ (заявители усматривают в этом нарушение своих прав, гарантированных ст. 1 (ч. 1), 2, 15 (ч. 2), 17 (ч. 2), 18, 45 (ч. 1), 46 (ч. 1 и 2), 52, 53, 55 и 118 Конституции РФ).
Необходимость ликвидации института подведомственности ВС РФ обосновывает единством судебной системы России.
Исходя из понимания Верховным Судом института подведомственности в качестве рудимента современного процессуального права, законопроект призывает отказаться от понятия подведомственности и заменить его на подсудность. Так, предлагается название ст. 22 ГПК РФ изложить следующим образом: «Статья 22. Подсудность гражданских дел» (в настоящее время – «Статья 22. Подведомственность гражданских дел судам»).
Исходя из юридической логики и доктрины права, подведомственность, подсудность и компетенция являются взаимосвязанными понятиями и надлежаще структурированными институтами, существующими через взаимное функционирование.
В действующем процессуальном законодательстве понятие «компетенция» раскрывается через категории подведомственности и подсудности дел, где подведомственность разграничивает предметы ведения между судами общей юрисдикции (далее – СОЮ) и арбитражными судами, а подсудность определяет относимость дела к ведению суда, входящего в подсистему СОЮ.
Увязывая необходимость избавления от подведомственности и ликвидацию ВАС РФ, Верховный Суд в законопроекте делает ошибку, полагая, что с отсутствием ВАС РФ прекратилось деление судов на две системы – арбитражную и общей юрисдикции. Если посмотреть на законодательство объективно, то с ликвидацией ВАС РФ судебная система, будучи объединенной на уровне ВС РФ, сохранила дуализм как минимум на первой, апелляционной и первой кассационной инстанциях. На мой взгляд, этот дуализм сохранился фактически и на уровне второй кассации в ВС РФ. Более того, в настоящее время действуют федеральные конституционные законы «О судах общей юрисдикции в Российской Федерации» и «Об арбитражных судах в Российской Федерации».
Институт подведомственности решает задачу отделения экономических дел от любых иных. Целью же существования института подсудности является распределение дел между судами каждой из систем. Так, подсудность бывает родовой и территориальной.
Родовая подсудность позволяет определить, какой именно суд в рамках одной системы (арбитражной либо СОЮ) будет компетентен рассмотреть конкретное дело: мировой судья или районный суд по делам о взыскании денежной суммы определенного размера, районный суд или областной и ему равный по делам об оспаривании кадастровой стоимости объектов недвижимого имущества, арбитражный суд соответствующего субъекта или Суд по интеллектуальным правам и т.д.
Территориальная подсудность определяет, какой суд в рамках одного и того же звена одной судебной системы должен рассматривать конкретное дело: районный (городской) суд по месту жительства истца или ответчика (арбитражный суд субъекта РФ по месту нахождения истца или ответчика) и т.д.
Иных видов подсудности ни законодательство РФ, ни общепризнанная доктрина не определяют. На практике цепочка рассуждений юриста при определении суда, в который надлежит подать исковое заявление, выглядит следующим образом:
Определить конкретный суд без неукоснительного соблюдения именно такого порядка невозможно, так как в данном случае юрист применяет нормы, двигаясь от общего к частному. ВС РФ, ликвидируя институт подведомственности, выдергивает подведомственность из общей структуры надлежащего механизма определения суда, который компетентен рассматривать спор.
Таким образом, в указанных выше вопросах предлагаемые ВС РФ изменения представляются вредными с точки зрения функционирования правосудия и отдельных видов судопроизводства. Они не только не приведут к повышению эффективности, но и откатят назад гражданский, арбитражный и административный процессы, сделав их более нестабильными и неопределенными.
