29 июля с.г. в Первом кассационном суде общей юрисдикции (г. Саратов) рассматривалась кассационная жалоба калужской протестантской церкви «Слово Жизни», интересы которой мы с коллегами представляли, на апелляционное определение Калужского областного суда. Апелляция, в частности, отменила решение районного суда о сносе здания церкви, но при этом обязала религиозное объединение прекратить эксплуатацию здания. Вследствие такого решения верующие уже больше месяца вынуждены проводить богослужения рядом со зданием храма, под открытым небом.
На заседание в Саратов из Москвы мы отправились с коллегой – адвокатом, членом Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека Владимиром Ряховским и руководителем местной религиозной организации, епископом Альбертом Раткиным. Также по видеосвязи предполагалось участие в заседании адвоката АП Орловской области Елены Тимошевской, подавшей кассационную жалобу, и представителя администрации г. Калуги.
Каково же было наше удивление, когда вместо зала судебного заседания нас проводили в подвал здания суда – пустое помещение с серыми стенами, низким потолком и металлической дверью. Там в углу стояла лавочка, впереди поодаль – монитор с видеокамерой. Сначала мы подумали, что нас проводили сюда для ожидания и вскоре сопроводят в зал заседаний. Оказалось, что в процессе мы будем участвовать по видеосвязи из этого подвала, но при этом строго в масках и перчатках! Помощник судебного состава пояснила, что в Саратовской области действуют ограничительные меры в связи пандемией коронавируса.
Если к маскам и перчаткам в судебных заседаниях, как и к судьям в масках, мы, работая в московских судах, уже успели привыкнуть, то «подвальное заседание» для нас было в диковинку. При этом в помещении фактически не было даже стола, чтобы разместить документы. После коротких дискуссий с помощником судебного состава мы уверенно подвинули небольшую лавочку к столу с монитором, сообщив помощнику, что коронавирус по видеосвязи не передается.
Адвокат Тимошевская ввиду невозможности прибыть в Саратов предполагала участвовать в заседании из г. Орла, о чем были поданы и впоследствии удовлетворены судом соответствующие ходатайства. Все строго согласно ст. 155.1 ГПК РФ – из соответствующего суда «по месту жительства, месту пребывания или месту нахождения». Если бы мы могли предположить, что вместо зала судебных заседаний нас отведут в подвал, то также ходатайствовали бы об участии в заседании по ВКС из Москвы. Однако ранее нас уверили, что все необходимое для участия в процессе будет обеспечено, а те, кто изъявил желание очно участвовать в заседании, будут находиться в зале.
После нескольких неудачных попыток подключить видеосвязь с Еленой Тимошевской судья сообщила, что вообще обеспечить связь со своей стороны – обязанность адвоката. В итоге наша коллега могла слышать и, возможно, даже видеть участников процесса, но полноценно участвовать в заседании ей так и не удалось, поскольку ни суду, ни сторонам ее не было ни видно, ни слышно.
Поменяв оперативно на месте последовательность выступлений ввиду невозможности участия адвоката, непосредственно подавшего кассационную жалобу, первым свои доводы излагал Владимир Ряховский, которому фактически ничего не давали сказать – только он начинал фразу, как председательствующая судья перебивала его, а впоследствии добавила, что указывать, почему данная норма применена неправильно – не его дело – дескать, здесь есть профессионалы, и они разберутся...
Мы с Владимиром Ряховским недоуменно переглянулись – а мы в таком случае, собственно, кто? Тем более что мой коллега более 8 лет работал судьей и имеет адвокатский стаж свыше 20 лет. С десяток раз Владимир Ряховский пытался то ли начать, то ли продолжить свою речь, но полноценно выступить, изложить позицию по делу ему так и не дали.
Далее я залпом «выложил» свои доводы, игнорируя попытки судьи прервать мою речь. Несколько раз в процессе выступлений у нас немного сползали маски, в связи с чем мы получали строгое замечание помощника судейского состава, которая периодически заходила в «подвальный храм правосудия».
Когда дело дошло до позиции прокурора, выступающего истцом по данному делу, в эфире наступила тишина, и несколько минут спустя судья продолжила процесс, передав слово представителю калужской администрации. Тогда мы поинтересовались, а как же прокурор, уже выступил? Судья попросила прокурора повторить позицию и говорить громче, но его все равно не было слышно. Вдруг на нашем небольшом мониторе возникло изображение прокурора – без маски и перчаток (кстати, маски отсутствовали и у судебного состава). Он взялся за судейский микрофон и спросил: «Так слышно?»
Мы были крайне возмущены. А как же принципы равенства и состязательности? Как же «масочный» режим и прочие ограничительные меры, которые так безапелляционно применялись к нам? Почему мы, представители ответчика, имея равные с истцом права в процессе, участвуем в заседании из подвального помещения, а сторона истца в лице прокурора – из зала? И как же убедительно у участников процесса создавалось ощущение, что в зале кроме судебного состава и технических работников больше никто не присутствует – ведь мы действительно поверили, что прокурор участвует в заседании по видеосвязи!
В заключение отмечу, что согласно ст. 12 ГПК РФ «Суд, сохраняя независимость, объективность и беспристрастность, осуществляет руководство процессом, разъясняет лицам, участвующим в деле, их права и обязанности, предупреждает о последствиях совершения (несовершения) процессуальных действий, оказывает лицам, участвующим в деле, содействие в реализации их прав, создает условия для всестороннего и полного исследования доказательств, установления фактических обстоятельств и правильного применения законодательства при рассмотрении и разрешении гражданских дел».
К сожалению, нам так и не удалось увидеть полноценное применение судом указанной нормы. Полагаю, что продемонстрированный конкретным судом подход не только не способствует всестороннему и полному исследованию в рамках рассмотрения гражданского дела, но и подрывает авторитет правосудия, понижая уровень доверия со стороны граждан к судебной системе в целом.
