×

Поправки в Закон о банкротстве: чем рискуют кредитор, арбитражный управляющий и «КАД арбитр»

Изменения должны быть продуманными и «рабочими»
Дигмар Юнис
Дигмар Юнис
Адвокат АП г. Москвы, МКА «ВМ-право», основатель юридической компании «Дигмар групп»

Анализируя проект изменений в Закон о банкротстве, хотелось бы обратить внимание на следующие укрупненные блоки поправок, представляющие практический интерес.

Читайте также
Эксперты «АГ» прокомментировали законопроект о комплексной реформе банкротства в России
Этот документ Минэкономразвития не так давно направил для обсуждения в Российский союз промышленников и предпринимателей, Торгово-промышленную палату и общественную организацию «Деловая Россия»
28 января 2021 Новости

В частности, предлагается изменить порядок формирования реестра требований кредиторов.

В соответствии с новой редакцией ст. 16 Закона о банкротстве вопрос о включении требования в реестр передается на рассмотрение арбитражного управляющего, которому кредитор должен будет направить соответствующее заявление. Арбитражный суд, в свою очередь, будет рассматривать лишь вопросы об исключении требования из реестра.

В решении управляющего о включении требований в реестр указываются сведения об их размере и составе, а также очередности удовлетворения – то есть управляющий может не мотивировать свое решение, и это при том, что кредитор или лицо, возражающее против включения требования в реестр, смогут обратиться в суд лишь в течение 15 рабочих дней с даты опубликования арбитражным управляющим решения по результатам рассмотрения заявления кредитора.

Обоснованность поправки в данной редакции представляется весьма сомнительной, и вот почему: у арбитражного управляющего появляется очень большая дискреция в указанном вопросе, что может привести либо к поголовному включению в реестр необоснованных требований, либо к такому же отказу управляющего включать абсолютно законные требования. Объяснение простое: в первом случае управляющий в интересах должника либо одного или нескольких взаимосвязанных кредиторов будет пытаться таким образом «размыть» количество голосов независимых конкурирующих кредиторов в целях уменьшения пропорции принадлежащих им голосов на собрании или при распределении денежных средств, полученных после реализации имущества должника.

Во втором же случае есть вероятность того, что арбитражный управляющий, опасаясь в дальнейшем взыскания с него убытков в связи с включением необоснованных требований в реестр, будет отказывать, даже будучи уверенным в действительном и реальном характере платежей или сделок. Таким образом он будет пытаться застраховаться от возможных претензий кредиторов и переложить ответственность за включение или исключение требований на арбитражный суд, как это сейчас происходит с оспариванием сделок.

Учитывая указанные риски, полагаю, что включение требования в реестр приобретет характер некой двухэтапной проверки – сначала арбитражным управляющим, затем арбитражным судом. При этом в случае отказа управляющего включать требование кредитора у суда может сложиться предвзятое отношение к такому требованию. Таким образом, кредитор рискует столкнуться с жестким противодействием включению его требования в реестр и, вероятнее всего, будет вынужден пройти не одну инстанцию обжалования для признания требования обоснованным. В этом основной риск предлагаемой поправки. И то, что сейчас направлено на разгрузку арбитражных судов, скорее всего, негативно скажется именно на кредиторах, которые (в случае принятия закона в предложенной редакции) почувствуют всю «прелесть» банкротных споров уже на этапе рассмотрения заявления о включении их требований в реестр.

Полагаю, в данном случае полномочие по рассмотрению обоснованности требования наиболее целесообразно оставить у арбитражного суда – это исключит указанные риски.

Закон о банкротстве предлагается дополнить также положениями, предусматривающими размещение на сайте арбитражного суда информации по делу о банкротстве в разрезе учета требований по текущим платежам, а также реестра требований кредиторов. Судя по всему, этот функционал планируется возложить на портал «Картотека арбитражных дел».

Не могу сказать, что согласен с данным предложением.

Поясню почему. Все, что связано с информационным обеспечением правосудия в арбитражных судах (системы «Картотека арбитражных дел» и «Мой Арбитр»), было создано в бытность существования Высшего Арбитражного Суда РФ, который был действительно прогрессивным в части открытости и доступности информации о рассматриваемых делах (вспомним только записи обсуждения проектов постановлений Пленума или заседаний Президиума ВАС). Это было действительно интересно, поскольку при их просмотре становились понятными логика мышления судей и тенденции развития правовой мысли. К сожалению, Верховный Суд и сайты судов общей юрисдикции не могут похвастаться этим даже в настоящее время. Зачастую суды общей юрисдикции забывают публиковать судебные акты (которые не являются закрытыми или содержащими охраняемую законом тайну).

Читайте также
Важна не скорость доработки, а детальное совершенствование
Замечания ГПУ раскрывают ключевой недостаток проекта поправок в Закон о банкротстве
17 марта 2021 Мнения

В связи с этим попытка «перекроить» данную информационную систему у меня, например, вызывает опасения, поскольку «КАД Арбитр» может не выдержать столь объемного потока информации, который предлагается пополнять не только актами арбитражных судов и документами сторон, но и сведениями по учету требований кредиторов. На мой взгляд, эту категорию информации разумнее размещать в Едином федеральном реестре сведений о банкротстве (ЕФРСБ). Причем, как обоснованно указало Государственно-правовое управление Президента РФ, нужен именно единый информационный ресурс, который будет объединять весь пул информации о должнике, требованиях к нему, движении дела о банкротстве и арбитражном управляющем. Сейчас эта идея частично реализована в ЕФРСБ, поэтому разработчикам, думается, не придется существенным образом перерабатывать «Картотеку арбитражных дел» и «Мой Арбитр» – необходимо будет лишь дополнить и расширить перечень публикуемой на портале ЕФРСБ информации.

Кроме того, в проекте поправок в Закон о банкротстве появились ст. 44.1 и 44.2, регулирующие порядок формирования регистра арбитражных управляющих и присвоения им баллов, которые будут учитываться при назначении управляющего на проведение процедуры банкротства. При этом порядок расчета баллов предлагается урегулировать не федеральным законом, а на уровне подзаконного акта, что вызывает обоснованные опасения в силу следующего.

В настоящее время в правовом сообществе ведется широкая дискуссия об обоснованности изменения порядка назначения арбитражного управляющего. С одной стороны, юристов, специализирующихся на делах о банкротстве, можно понять, поскольку в предлагаемых изменениях отсутствует какая-либо прогнозируемость и правовая определенность. Сейчас логика назначения арбитражного управляющего понятна и отчасти проста: кредитор, обратившийся с заявлением о признании должника банкротом, имеет возможность заранее определить кандидатуру управляющего и, соответственно, ход процедуры банкротства, поскольку, как правило, предлагаемый на утверждение кандидат имеет определенную степень лояльности к такому кредитору, договоренность с ним, а иногда даже четко проработанную стратегию. То же самое касается и банкротства, инициируемого должником. С другой стороны – понятно, что подобного рода ситуация не может благоприятствовать публично-правовой цели наиболее полного удовлетворения требований всех независимых кредиторов, поскольку как в первом, так и во втором случаях нередко бывают перекосы.

Однако планируемый вариант балльной системы представляется не совсем проработанным (о чем, кстати, упомянуло и ГПУ Президента РФ). На мой взгляд, новая редакция ст. 45 Закона о банкротстве со «сложносочиненным» порядком назначения арбитражного управляющего на ту или иную процедуру банкротства – это попытка излишне зарегулировать эту стадию, сделав из нее «систему в системе». Насколько это оправданно –вопрос дискуссионный.

Кроме того, весьма сомнительным представляется указание на необходимость учета места жительства арбитражного управляющего при его назначении. Безусловно, в этом есть логика, связанная прежде всего с тем, что управляющий должен иметь реальную возможность участвовать в том числе в судебных процессах, а не просто дистанционно управлять процедурой банкротства.

В моей практике, например, были случаи, когда на процедуру банкротства московского должника АС г. Москвы назначал не московского и даже не подмосковного управляющего, что не совсем удобно. Однако законодательное ограничение участия арбитражного управляющего в процедурах банкротства в зависимости от места жительства – это, на мой взгляд, некий территориальный ценз, противоречащий основополагающей свободе – свободе передвижения. Не думаю, что кому-либо из нас, особенно адвокатам, понравилось бы такое ограничение прав.

Основной «минус» предлагаемых изменений – отсутствие четкого понимания, как должна работать система начисления баллов и назначения на процедуру. Создается ощущение, что нет его и у разработчиков законопроекта, и это очень печально. В столь обширной и чувствительной к изменениям категории споров необходимо сначала продумать схему работы, а затем предлагать какие-либо изменения, иначе результат может оказаться непредсказуемым.

То же самое касается других существенных моментов, связанных либо с излишней зарегулированностью (в частности, строго ограниченный срок конкурсного производства, равный полутора годам и не учитывающий реалий процедур банкротства), либо с предоставлением участникам споров чересчур широких дискреционных полномочий (например, в переходный период, предполагающий отсрочку вступления в силу законопроекта и право инициировать и проводить процедуры банкротства по ныне действующим правилам, когда кредиторы и должники будут иметь возможность выбирать, какую редакцию закона использовать и, соответственно, какую процедуру вводить по результатам рассмотрения обоснованности заявления о признании должника банкротом).

Безусловно, не все предлагаемые нормы носят отрицательный характер. На мой взгляд, актуальны и своевременны поправки, расширяющие правовой инструментарий для более полного погашения требований кредиторов за счет увеличения механизмов реализации активов должника. Однако и они должны быть проработанными и не носить лишь описательно-декларативный характер.

Резюмируя изложенное, добавлю, что изменения действительно назрели. Данный вывод иллюстрирует судебная практика, пытающаяся справиться с не свойственной ей функцией по регламентации данной отрасли права, хотя, несомненно, это должно происходить именно на законодательном уровне, чтобы у участников процессов создавалось ощущение прогнозируемости итога рассмотрения спора, а не неожиданности его исхода в отсутствие соответствующего регуляторного механизма. В этом, на мой взгляд, должна состоять суть изменений, а не просто в самом факте их внесения.

Рассказать:
Другие мнения
Китайгородский Евгений
Китайгородский Евгений
Генеральный директор «Союза лиц, осуществляющих деятельность в сфере судебных экспертиз и судебных экспертных исследований “Палата судебных экспертов имени Ю. Г. Корухова”»
Знания эксперта должны быть в приоритете
Производство экспертизы
О необходимости формирования системы проверки специальных знаний в сфере судебно-экспертной деятельности
25 октября 2024
Крупочкин Олег
Конституционность – прежде всего
Конституционное право
К вопросу о презумпции невиновности в производстве по делам об административных правонарушениях
24 октября 2024
Иванов Сергей
Ответственность за недобросовестное заключение
Производство экспертизы
Для защиты прав граждан при проведении судебных экспертиз требуются более эффективные инструменты
22 октября 2024
Баранов Игорь
Баранов Игорь
Адвокат АП г. Москвы, Партнер АБ «АВЕКС ЮСТ» (г. Москва), эксперт Национального антикоррупционного комитета, Преподаватель Академии информационных систем (АИС)
Если требуется допрос за рубежом
Уголовное право и процесс
Почему консулов и работников консульских учреждений стоит наделить полномочиями следственных подразделений
22 октября 2024
Мушаилов Михаил
Мушаилов Михаил
Адвокат АП г. Москвы, АБ «Мушаилов, Узденский, Рыбаков и партеры»
Проблемы нарушения адвокатской тайны при расследовании дел, содержащих материалы с грифом секретности
Уголовное право и процесс
Что стоит отразить в УПК РФ
17 октября 2024
Пилипенко Юрий
Пилипенко Юрий
Советник ФПА РФ, д.ю.н.
Какой кодекс нам необходим – Цифровой или Информационный?
Интернет-право
Законодательный акт следует именовать в соответствии с предметом регулирования
16 октября 2024
Яндекс.Метрика