В августе 2022 г. в г. Минеральные воды была задержана несовершеннолетняя А. (15 лет), которая в компании других подростков якобы находилась в общественном месте в состоянии опьянения.
Правоохранители доставили компанию молодых людей, включая А., в отделение полиции к инспектору по делам несовершеннолетних. О данном факте уведомили мать А. – гражданку Н.
Женщина прибыла в отделение полиции, где ей сообщили, что ее дочь доставлена по причине выявления признаков алкогольного опьянения при нахождении в общественном месте, в связи с чем будет составлен протокол по ст. 20.22 «Нахождение в состоянии опьянения несовершеннолетних, потребление (распитие) ими алкогольной и спиртосодержащей продукции либо потребление ими наркотических средств или психотропных веществ, новых потенциально опасных психоактивных веществ или одурманивающих веществ» КоАП РФ.
Н. обратилась в нашу адвокатскую контору за юридической помощью. Мы с коллегой незамедлительно приступили к защите, консультируя доверительницу по телефону.
Первостепенной задачей было поддержать доверительницу и упредить совершение ею ошибок до момента нашего прибытия в отделение полиции. Кроме того, Н. сразу сообщила мне о нарушении их с дочерью прав сотрудниками правоохранительных органов, которые в принудительном порядке – вопреки воле матери – направили А. на медицинское освидетельствование. Несмотря на плохое самочувствие несовершеннолетней, тошноту и боли в желудке, сотрудник полиции отказал в оказании первой помощи, а также не вызвал скорую помощь по просьбе матери А.
Направление на освидетельствование на предмет опьянения регламентируется Правилами направления на медицинское освидетельствование на состояние опьянения лиц, совершивших административные правонарушения, утвержденными Постановлением Правительства РФ от 23 января 2015 г. № 37, в соответствии с которыми направление на медосвидетельствование несовершеннолетнего допускается только с письменного разрешения законного представителя – в данном случае матери.
Несмотря на отказ матери, ребенок был направлен на медосвидетельствование, в ходе которого А. отказалась от проведения процедуры. Врач-нарколог составил соответствующий акт, в котором указал на отказ А. проходить медицинское освидетельствование.
Инспектор по делам несовершеннолетних составил протокол об административном правонарушении по ст. 20.22 КоАП в отношении Н., но на момент нашего прибытия в отделение полиции подзащитная его не подписала.
Мы заявили ходатайства об ознакомлении с материалами дела, а также о прекращении дела об административном правонарушении на основании п. 2 ч. 1 ст. 24.5 КоАП в связи с отсутствием в действиях Н. состава нарушения, мотивируя нарушением процедуры медосвидетельствования несовершеннолетней в нарушение требований ч. 6 ст. 27.12.1 КоАП и подп. 9 п. 5 Приказа Минздрава России от 18 декабря 2015 г. № 933н «О порядке проведения медицинского освидетельствования на состояние опьянения (алкогольного, наркотического или иного токсического)». Кроме того, отсутствовали доказательства, подтверждающие факт употребления А. спиртных напитков в общественном месте, однако инспектор по делам несовершеннолетних ходатайства не рассмотрел.
Мы продолжили защиту с видеофиксацией происходящего. Это требовалось для соблюдения должностным лицом требований КоАП и использования впоследствии видеозаписи как доказательства по делу в суде. В дальнейшем это стало одним из ключевых доказательств, указывающих на невиновность Н. во вменяемом ей правонарушении.
Инспектор ПДН передал Н. протокол для ознакомления. Подзащитная указала в документе, что ей не разъяснены права, предусмотренные ст. 25.1 КоАП и ст. 51 Конституции РФ, однако протокол подписала.
Я обратился к инспектору по делам несовершеннолетних с вопросом, разъяснялись ли подзащитной права, предусмотренные КоАП, – в частности, ст. 27.12.1 о порядке освидетельствования несовершеннолетнего. Инспектор под видеозапись сообщил, что не разъяснил Н. ни порядок освидетельствования несовершеннолетнего, ни права, предусмотренные ст. 25.1 КоАП и ст. 51 Конституции, поскольку у нее есть защитники.
Мы в свою очередь заявили о существенном нарушении норм процессуального права и заявили повторное ходатайство о прекращении дела, которое не было разрешено в установленном законом порядке, – определение об отказе в удовлетворении ходатайства в соответствии с ч. 2 ст. 24.4 КоАП не выносилось.
Дело было передано в комиссию городского округа по делам несовершеннолетних и защите их прав. Члены комиссии рассматривают дело об административном правонарушении в том же порядке, что и суд (ст. 30.2–30.8 КоАП). При этом мы были удивлены тем, что 30 членов комиссии, из которых юридическое образование имели лишь несколько сотрудников полиции, давали юридическую оценку действиям гражданина, которому вменяется совершение административного правонарушения! Кроме того, вынесенный по итогам заседания комиссии документ именовался «Постановление о назначении административного наказания».
Первый вопрос, который возник у меня как у защитника: предусмотрен ли КоАП указанный вид решения по делу об административном правонарушении? Второй: выносила ли комиссия за последние пять лет иные виды решений по делам об административных правонарушениях?
При этом важно отметить, что решение комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав о привлечении родителя к административной ответственности по ст. 20.22 КоАП является одним из оснований для постановки на учет ребенка-нарушителя и родителя, безответственно относящегося к его воспитанию, т.е. это серьезное юридическое последствие для семьи.
В итоге Н. была привлечена к административной ответственности.
Мы обжаловали решение комиссии в суд. Основными доводами жалобы являлись нарушения норм материального и процессуального права со стороны инспектора по делам несовершеннолетних и членов комиссии, выразившиеся в неразъяснении прав лицу, привлекаемому к административной ответственности, порядка медицинского освидетельствования несовершеннолетнего.
Судья учел все наши доводы, дал оценку доказательствам и вынес решение о прекращении дела об административном правонарушении в связи с отсутствием в действиях Н. состава нарушения. Как отмечалось в решении, «Согласно копии протокола о направлении на медицинское освидетельствование несовершеннолетней А. от 18.08.2022 года, оригинал которого также отсутствует в материалах дела, законный представитель Н. письменно выразила свое несогласие с направлением несовершеннолетнего ребенка на медицинское освидетельствование на состояние опьянения, однако в нарушение требований ч. 2 ст. 27.12.1 и Постановления Правительства РФ от 23.01.2015 года № 37 “Об утверждении Правил направления на медицинское освидетельствование на состояние опьянения лиц, совершивших административные правонарушения” несовершеннолетняя А. была доставлена для проведения медицинского освидетельствования на состояние опьянения в ГБУЗ ˂…˃, где 18.08.2022 года был составлен акт медицинского освидетельствования на состояние опьянения № ˂…˃, в котором зафиксирован отказ от прохождения медицинского освидетельствования».
Решение суда вступило в законную силу.
Далее Н. вновь обратилась к нам за юридической помощью в качестве представителей по иску к МВД о взыскании расходов на защитников по делу об административном правонарушении и компенсации морального вреда, причиненного действиями инспектора по делам несовершеннолетних.
Исковые требования в части компенсации морального вреда заключались в следующем:
- несовершеннолетняя была направлена на медосвидетельствование в нарушение требований закона;
- ответчик не оказал по просьбе истца ее несовершеннолетней дочери первую помощь, не вызвал скорую помощь; незаконно задержал А. и ее мать более чем на семь часов; незаконно возбудил в отношении Н. дело по ст. 20.22 КоАП (в соответствии со ст. 28.1 Кодекса дело считается возбужденным с момента направления несовершеннолетнего на медицинское освидетельствование, которое в рассматриваемом случае было произведено незаконно).
В судебном заседании ответчики в лице территориальных органов МВД продолжили придерживаться их позиции, утверждая об отсутствии обстоятельств причинения морального вреда истице и ее дочери, просили отказать в удовлетворении исковых требований в полном объеме. Причем указанные доводы ответчики приводили несмотря на вступившее в законную силу решение суда, установившего факты нарушения законодательства инспектором по делам несовершеннолетних.
Инспектор по делам несовершеннолетних, который участвовал в судебном заседании в качестве третьего лица, привел единственный довод. Он утверждал, что сделал все правильно, по закону, потому что другие подростки, доставленные совместно с А., поставлены на учет в ОМВД, а их родители привлечены к административной ответственности по ст. 20.22 КоАП.
По итогам рассмотрения иска суд взыскал с МВД в пользу Н. 50 тыс. руб. в качестве компенсации морального вреда, а расходы на оплату услуг представителей снизил со 118 тыс. до 50 тыс. руб. – более чем вдвое. При определении сумм к возмещению морального вреда суд руководствовался принципом разумности, который является абстрактным. Определяя возмещение имущественного вреда в виде расходов на представителей, суд указал минимальные суммы вознаграждения по гражданским делам, хотя взыскание расходов было связано с юридической помощью по делу об административном правонарушении в нескольких инстанциях. Кроме того, суд не учел доказательства несения таких расходов Н., представленных в виде актов о проделанной адвокатами работе, счетов, калькуляций, приходных кассовых ордеров. При этом суд не посчитал указанные расходы чрезмерными, однако снизил сумму возмещения более чем вдвое – в отсутствие опровергающих доказательств со стороны ответчиков.
После судебного заседания я продолжил размышлять о судьбе остальных несовершеннолетних, которых – наряду с А. – также доставили в отделение полиции и поставили на учет, и их родителей, привлеченных к административной ответственности по ст. 20.22 КоАП. Безусловно, такой результат был обусловлен и их личным выбором – самозащитой без привлечения защитника к участию в производстве по делу об административном правонарушении. Разъяснял ли данным лицам инспектор по делам несовершеннолетних право на помощь защитника? Учитывая, как развивалась ситуация с А. и ее матерью – нашей подзащитной, думаю, вряд ли.
Сопоставима ли денежная сумма, которую суд определил как разумную компенсацию за причиненный моральный вред матери и ребенку, которые испытали нравственные страдания и переживания от случившегося с ними в тот день и в течение года судебных разбирательств по делу?
Считаю, что нет. И это еще одна проблема, с которой практикующие адвокаты и юристы регулярно сталкиваются в судах. Четких критериев определения размера компенсации, закрепленных на законодательном уровне, нет – этот вопрос отнесен на усмотрение суда.
В связи с этим представляется целесообразным внести изменение в КоАП, установив обязательное участие защитника по делам об административном правонарушении, – по крайней мере, если правонарушение совершено несовершеннолетним, не являющимся субъектом административного правонарушения. Также, на мой взгляд, стоит скорректировать нормативные правовые акты, регулирующие организацию, полномочия и требования к составу участников комиссий по делам несовершеннолетних и защите их прав, а также на законодательном уровне провести градацию «разумных пределов» при взыскании компенсации морального вреда, причиненного государством, – более сильной стороной спора – другой стороне – гражданину.
